Барбара Картленд - Разбитое сердце

Я вдруг поняла, что по горло сыта этим разговором.

Хотя мысль о вечере, проведенном Тимом и Вили, все время вертелась у меня в голове, теперь разговор на эту тему приобрел иные, мрачные краски.

— Пойду, умоюсь, — сказала я, — смою дорожную пыль.

Я поднялась наверх, где обнаружила вполне современную ванную комнату, хотя потолок и подпирали дубовые балки; крошечное зарешеченное окошко выходило в сад и поля. Проходя мимо, я заглянула в одну из спален и увидела там занятные старинные деревянные кровати и туалетный столик, покрытый белой кружевной салфеткой.

Я вымыла руки, причесалась и почувствовала себя несколько лучше.

«Возвращаться в Лондон надо сразу после ужина», — подумала я. И решила, что надо рассказать Питеру полную правду о событиях сегодняшнего дня. Ему это не понравится, однако, в конце концов, ничего плохого я же не сделала.

Спустившись вниз, я обнаружила, что Тим заказал два бокала хереса. Мы неторопливо распили херес, сидя перед огнем. Не знаю сама почему, но я спросила у Тима:

— А что именно говорила Вили о Питере?

— O, она просто воспевала его добродетели. Судя по тому, что она наговорила, это просто сверхчеловек. Я даже подумал, что здесь что-то нечисто.

— Надеюсь, что ты дал мне не худшую характеристику?

— Ну, конечно же! Понимаешь, хотя ты так скверно относишься к ней, она говорила о тебе хорошо и с пониманием отнеслась к нашей ситуации.

— Тим! — в ужасе воскликнула я. — Ты хочешь сказать, что Вили узнала от тебя о том, что мы с тобой давно знакомы?

Тим смутился.

— Ну, так прямо я ей ничего не рассказывал, она, похоже, сама догадалась об этом. Не знаю, как это произошло, к этому времени мы уже изрядно подвыпили и, откровенно говоря, Мела, я просто не помню в точности, что говорил ей.

— Тим, ты сошел с ума! Разве ты не понимаешь, что теперь она явится к Питеру, все расскажет ему, и он никогда не простит меня за ложь и за ту нашу первую встречу в замке деда.

— Что ты, она не сделает ничего подобного, — попытался успокоить меня Тим. — Я сказал ей, что это большой секрет, что о нем не должна проведать ни одна душа… Она обещала мне держать язык за зубами.

— Обещания Вили стоят недорого. Но как ты мог совершить такое безумство? Тим, ты ведь знал, чего мне может стоить твоя откровенность.

Тим помрачнел. Он всегда раздражался, когда оказывался неправым.

— Идея изображать невесть что была мне неприятна с самого начала, — вопреки всякому здравому смыслу признался он. — Нам надо было прямо признаться в том, что мы знакомы и являемся друзьями.

— Теперь я согласна с тобой, но мы этого не сделали, и нет ничего более отвратительного, чем оказаться пойманной на лжи.

— Не волнуйся, Вили тебя не выдаст.

Спорить с ним не было смысла. Можно подумать, что все мужчины очарованы этой милой доброй Вили, хотя сама я не доверила бы ей не только своей репутации, но и вообще ничего.

— Вижу, мне тебя не переубедить, — обреченно промолвила я. — Но мы, похоже, натворили дел. Давай-ка быстренько поедим и вернемся в Лондон.

— Подобная перспектива неутешительна для меня. И все же я надеюсь, что мое общество приятно тебе. В конце концов, Мела, во всей этой истории реальный ущерб понес только я.

Сердце мое растаяло, несмотря на то что причиной всей ситуации стала его собственная доверчивость и наивность.

— Если бы ты только не разоткровенничался с Вили, — печально сказала я.

— Сделанного не вернешь. И давай не будем портить последние проведенные вместе часы, Мела. Для начала выпьем еще хереса.

Он подозвал официанта, сделал заказ и попросил принести карту вин. Чтобы переменить тему, я завела речь о гостинице, рассказала Тиму о том, как очаровательно все сделали наверху и с каким вкусом смогли сочетать современность со стариной. Когда официант вернулся с хересом и картой вин, Тим перелистал страницы и радостно воскликнул:

— Нам повезло! У них есть шампанское. Официант, принесите нам бутылку под номером двадцать один.

— Я выпью за твое здоровье, Тим, — сказала я.

— Ну а я выпью за куда более интересную перспективу, — заметил он. — К тому же у меня есть идея.

— Что за идея?

— Я открою ее тебе, только когда мы поужинаем, — проговорил он таинственным голосом, — а пока скажу только, что идея эта очень хороша собой.

Кормили здесь превосходно — еда была простой, но очень вкусной.

Тим шутил, поддразнивал меня, вел себя самым непринужденным образом. И хотя я получала удовольствие от разговора, от всей обстановки, противный голосок, приютившийся на задворках моего сознания, все твердил о том, что я должна быть в другом месте. Конечно, я понимала, что мне следовало вернуться домой, к Питеру. Кроме того, я хорошо представляла себе, каким будет мое возвращение. На мой взгляд, нет ничего более неприятного, чем оказаться пойманной на лжи. Как я жалела о том, что сказала, будто хочу повидаться с Рози Хьюитт! Но дело сделано, и остается только гадать, что подумает и как поведет себя Питер.

Господи! А я-то так старалась наилучшим образом зарекомендовать себя в его глазах, заставить его видеть во мне достойную пару. Должно быть, если мужчина искренне любит женщину, она всегда хочет выглядеть как можно лучше рядом с этим мужчиной.

Мне было приятно, что Тим восхищается мной, но я легко могла бы признаться ему в любой своей оплошности, а вот признаться Питеру было намного труднее. Наверно, потому, что грехи Тима мне прекрасно известны, в то время как Питер был безупречен.

Если не считать некоторого снобизма, который, с моей точки зрения, на самом деле является своего рода национальной чертой и элементом чисто английского внешнего образа, порожденного, скорее, средой, чем особенностями личности, Питер кажется мне неправдоподобно идеальным. Может, это покажется странным, но я полагаю, что со временем обнаружу в Питере и недостатки, и досадные привычки, которые сейчас надежно скрыты — во всяком случае, от меня.

Я все думала о том, как предстану перед Питером и что скажу ему в объяснение своих действий. В конце концов, он мой муж… а кроме того, он всегда внимателен и ласков со мной.

Хорошо было Тиму говорить «ерунда все это» и со смехом уверять меня в том, что я могу построить жизнь с Питером на своих условиях. Нет, пренебречь Питером я не могла даже ради Тима.

Должна признаться, что за этот вечер мне не раз приходило в голову, что Тим не принадлежит к тем мужчинам, за которых следует выходить замуж. Как бы ни объяснял он свое вчерашнее поведение в компании Вили, факт оставался фактом и — мне хватало ума видеть это — он был вполне доволен собой. Ему, видите ли, было весело. На всем свете не существовало причины, способной заставить его отказаться от веселого времяпрепровождения и прочих радостей бытия. Вполне очевидно, что если он не переменится, то, скорее всего, может разбить сердце той женщины, которая рискнет выйти за него замуж. Я и раньше думала о том, что неплохо бы знать, а правда ли то, что Одри Герман была без памяти влюблена в него и не разбил ли он ее сердце столь же безжалостно, как и мое, покинув Виннипег, даже не простившись с ней.