Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя

— С ними все в порядке. Можете прекратить поиски.

Селим кивнул и пояснил:

— Мисс, я отправил несколько человек на поиски. Пойду объявлю, что вы нашлись, а потом отдохну.

Ашилла покачала головой:

— Я бы не позволила ему отдыхать. Он был настроен думать, что вы вернетесь самостоятельно. Мне даже показалось, что он не хотел знать, куда вы уехали. — Она усмехнулась и добавила: — Или, может быть, он не хотел знать, что вы с майором делали.

— Ванну, — напомнила ей Мари. — И поесть.

Ашилла, уходя, прохихикала:

— Он не оставлял вам времени даже на еду?

Мари с Беннетом быстро расправились с большим подносом, уставленным едой, который принесла Ашилла. Когда же они насытились, горничная приготовила ванну и вышла из комнаты с плохо скрываемой усмешкой.

Направляясь в парное отделение, Мари по дороге сбрасывала с себя одежду, изящное покачивание ее бедер придавало Беннету храбрости, и он подошел к ней поближе.

А она, остановившись у бассейна, поставила ногу в чулке на мраморную скамью. И по мере того как она стягивала шелковый чулок, на ее икрах проявлялись все новые рисунки, сделанные хной.

Два быстрых шага — и Беннет оказался рядом с ней. Обнимая ее за талию, он сказал:

— Ты не говорила мне, что у тебя их гораздо больше.

Мари занялась другой ногой.

— Да, больше, вот они.

Он провел пальцем по каждому из рисунков и прошептал:

— Просто потрясающе…

Золотистый свет отражался в воде и подчеркивал изящную линию ее ноги, превращая кожу под рисунками в расплавленную бронзу. И теперь ему стало ясно: Мари — непокорное эротическое создание, посланное в этот мир, чтобы безжалостно искушать мужчину.

В следующее мгновение она со смехом погрузилась в бассейн, а затем скрылась под водой. Когда же Мари появилась на противоположной стороне бассейна, Беннет пробормотал:

— О, русалка…

Быстро сбросив свою грязную одежду, он тоже опустился в бассейн. Взяв из руки Мари гладкий кусок белого мыла, он растер его между ладоней и воскликнул:

— О, все ясно! Так вот почему от тебя всегда пахнет ванилью и орехами.

Мари вздохнула, когда рука Беннета коснулась складок меж ее ног. Но уже в следующую секунду она громко застонала и прикрыла глаза. Лаская ее, Беннет прошептал:

— Нет, открой глаза.

Он заглянул ей в лицо, надеясь увидеть в ее глазах желание и страсть.

Веки Мари медленно раскрылись, и Беннет увидел в ее зеленовато-золотистых глазах именно то, что хотел увидеть. Вздох облегчения сорвался с его губ. Но все-таки кое-что еще мучило его… Ему ужасно хотелось проникнуть в нее, слиться с ней воедино — так, чтобы каждая из ее мыслей стала его мыслью.

Не отводя взгляда от глаз Мари, он продолжал ласкать ее, сохраняя ритм своих движений.

И он знал, что никогда не устанет смотреть на нее. Даже если они проживут очень долго и станут старыми и седыми, для него все равно не будет ничего важнее, чем держать ее в объятиях, защищать и лелеять.

Тут Мари вдруг вскрикнула и со стоном откинула голову. Беннет дождался, когда она перестанет дрожать, затем взял мыло и, взбив пену, стал намыливать ее густые волосы.

— Они всегда очаровывали меня, — пробормотал он.

Мари снова закрыла глаза. Затем набрала в грудь побольше воздуха и опустилась в воду, чтобы ополоснуть волосы. Вынырнув, она собрала в ладони пену и стала с предельной осторожностью, чтобы не задеть синяки Беннета, смывать грязь с его тела. И ему казалось, что с каждым прикосновением ее тонких изящных рук становилось чище не только его тело, но и душа.

Нет-нет, он не мог отказаться от нее. Но как убедить ее в том, что он достоин ее?

После купания, оба чистые, они расположились у бассейна. Беннет старался держаться в стороне от Мари, но она вдруг прижалась к нему и прошептала:

— Что же ты оробел?

Судорожно сглотнув, он пробормотал:

— Нет, не оробел. Просто сначала я хочу показать, какое ты сокровище.

Он заключил Мари в объятия, затем поднял, завернув в полотенце, и отнес в спальню. Здесь ярко-красные занавеси обрамляли огромную низкую кровать; на подобных кроватях султаны развлекались со своими наложницами, но на этой кровати были не пестрые простыни, а белоснежные, и на них были вышиты желтые цветы. Это была не английская спальня, но и не турецкая, наверное — нечто среднее, чувственное и опьяняющее…

Беннет опустил Мари на середину постели, собираясь познать каждый дюйм ее тела и взглядом, и прикосновениями.

Но Мари тут же привлекла его к себе и прошептала:

— Пожалуйста, быстрее…

— Дорогая, у нас есть время, — заверил ее Беннет.

— Нет, Беннет. Ты мне нужен сейчас. Немедленно!

Ее мольба тронула его, и он тотчас же вошел в нее.

Его движения становились все энергичнее, и Мари с хриплыми стонами раз за разом устремлялась ему навстречу. А потом он взял в ладони ее лицо, и они молча посмотрели друг другу в глаза. Но им и не требовались слова — Беннет видел в Мари все то, что она могла бы сейчас ему сказать. И то же самое видела она в глазах Беннета.

Но прошла минута-другая, и Мари, внезапно отстранившись от него, вылезла из постели.

Опершись на локоть, Беннет смотрел, как она одевалась.

— Мари, что-то не так?

Не глядя на него, она ответила:

— Мне нужно срочно встретиться с Нейтаном, а также вывезти остальных повстанцев из Константинополя.

Майор поморщился и поспешно оделся. Мари была права. Правда, он не ожидал, что паша сдержит свою угрозу и выбросит их из города, — но ведь еще оставались его задание, его миссия…

— Мари, я позабочусь об этом после того, как доставлю эскиз послу и устрою наш отъезд в Англию.

Она выронила чулок, который держала в руках.

— В Англию я не поеду, ясно?

Беннет тяжко вздохнул.

— Дорогая, я не знаю, кто напал на тебя в Чорлу и кто следил за тобой, но здесь тебе оставаться опасно. — И еще он собирался жениться на ней, но сейчас было не самое подходящее время говорить об этом. — В любом случае ты не сможешь здесь остаться. Ведь паша приказал нам уехать.

Мари подобрала свой чулок и пробурчала:

— Но ты должен помочь своей сестре и…

— И тебя я тоже не оставлю в опасности, — перебил Беннет.

— А я и не собираюсь оставаться здесь, — заявила Мари.

Он взглянул на нее с удивлением.

— Куда же ты поедешь?

Она взяла листок бумаги со столика у кровати.

— В Грецию. Чтобы там присоединиться к повстанцам.

И рисковать жизнью каждый день и каждую минуту? Нет, он этого не допустит!

— Пойми, Мари, я стараюсь уберечь тебя. Если ты присоединишься к повстанцам, то окажешься даже в большей опасности, чем здесь. Паша был прав, когда сказал, что они — неорганизованная толпа.

— Они борются за то, во что верят.

Беннет снова вздохнул.