Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев

— А что, у нее и правда есть борода? — удивилась Кейт. — Пойдем, Цезарь, прогуляемся вместе с леди.

— Собаки! — Генриетта только что заметила троицу. — Дорогая, скажи, что это всего лишь часть костюма. Ненавижу животных и решительно отказываюсь их принимать, когда ты приедешь ко мне в Лондон.

— Они не мои. Настоящая хозяйка — Виктория, — успокоила Кейт.

— О нет! — пронзительно воскликнула крестная. — Только не это! Злые хищники пытались откусить твоей сестре нос! — Она с неподдельным ужасом посмотрела вниз, на мохнатые комочки. — У меня есть небольшой кинжал с инкрустированной рукояткой. Пожалуй, отдам тебе: будет чем отразить внезапное нападение. Я обычно ношу его на груди, чтобы привлечь внимание, но лезвие действительно очень острое.

Фредди смотрел с обычным обожанием.

— Это Фредди, — представила Кейт, — а красавицу с драгоценными камешками зовут Коко. А вот и Цезарь, самый опасный зверь. — Песик услышал свое имя и грозно зарычал на воробья — должно быть, чтобы не утратить боевое настроение.

— Ну-ну. — Генриетта внимательно посмотрела на новых знакомых и покачала головой. — Знаешь, а они ведь совсем не похожи на хищников. Вот эта малышка мне особенно нравится. — Крестная показала на Коко. — Выглядит так, как будто знает себе цену. Поверь, милая, в этом и заключается главное достоинство женщины.

— Коко необыкновенно тщеславна, — рассмеялась Кейт.

— Тщеславие — обратная сторона уверенности в себе. — Генри помахала веером. — На мужчин действует безотказно. А что это на ней — стекляшки или драгоценности?

— Драгоценности, — честно призналась Кейт.

— И принадлежит это создание Марианне? Странно, но, судя по всему, нас с ней объединяет не только твой отец. Украшенная драгоценностями собака мне тоже нравится. Пожалуй, заведу себе одну из огромных русских гончих, которых там держат аристократы, и обклею изумрудами. Правда будет восхитительно?

— Пойдемте в лабиринт, — пригласила Кейт, пытаясь спрятаться от любопытных глаз и ушей, и повернулась, чтобы войти в узкую аллею.

— Не спеши и не трать понапрасну силы, — остановила крестная. — Я стою здесь лишь для того, чтобы скрыться от солнца. Мои высокие каблуки совсем не предназначены для беготни по кустам.

— Наверное, они очень неудобные.

— Зато выгодно демонстрируют лодыжки. Стареть ужасно обидно, а потому остается одно: как можно полнее использовать то, что пока не меняется.

— Лодыжки?

— И грудь, — серьезно кивнула Генриетта. — Полагаю, если бы судьба подарила мне ребенка, то похвастаться было бы уже нечем. Ну а так я до сих пор могу гордиться великолепной грудью, в то время как подружки давно превратились в высохшие сливы.

— А у меня груди и вообще нет, — вздохнула Кейт. — Если вас интересует, то здесь главным образом воск.

— Как я уже сказала вчера вечером, для твоей фигуры его слишком много. На мне, разумеется, тоже немало воска. Называю его «сердечным другом», — озорно хмыкнула она. — Для мужчин главное то, что на поверхности. Послушай, милочка, я нашла для тебя безупречного кавалера.

Кейт застыла от неожиданности.

— Неужели?

— Да. Правда замечательно? Троюродный племянник Бартоломью, моего второго мужа, но в то же время каким-то образом связан и с Лео — который, кстати уже успел напиться. Я погрузила благоверного в лодку и приказала гребцу не возвращаться на сушу до ужина. Так он по крайней мере сможет довести меня до стола.

— А вы очень обижаетесь на лорда Роута? — сочувственно спросила Кейт.

— Да нет, не особенно. — Генриетта пожала плечами. — Уже выходя замуж, я знала, что жених небезупречен, но на деле все оказалось не так уж и плохо. Конечно, пьет он слишком много, но пока при необходимости справляется с обязанностями. — Она бросила на крестницу озорной взгляд.

Кейт фыркнула.

— Ну слава Богу, шутки тебя не пугают, а то порой с девственницами не знаешь, что и как сказать.

— В последние годы меня особенно никто не охранял, — призналась Кейт.

— О, на этот счет не волнуйся, — успокоила Генриетта. — Если не будешь такой дурочкой, как сестрица, то немного свободы до свадьбы не помешает. Просто вскрикни погромче в брачную ночь, и супруг ни о чем не догадается.

— О, я вовсе не это имела в виду! — обиделась мисс Долтри.

Леди Роут пожала плечами.

— Невесты любят выглядеть непорочными, но если на наших светских свадьбах хорошенько покопаться в торте, то можно обнаружить немало интересного.

Кейт задумалась. Мама часто повторяла, что единственное настоящее богатство женщины — достоинство и добродетель. А вот крестная явно придерживалась иного мнения.

— Не хотела бы оказаться на месте сестры.

— Виктория пострадала исключительно потому, что ее мать проявила постыдное легкомыслие и не предупредила о возможных последствиях, — возразила Генриетта. — А во всем остальном она права: женишок пусть и безвкусен, зато весьма и весьма состоятелен. К тому же влюблен.

— Элджи сделал предложение только после того, как мачеха загнала его в угол и рассказала о свершившемся факте.

— По глупости и наивности твоя сестрица слишком рано исполнила заветное желание дружка; сначала надо было потребовать гарантий. Но с другой стороны, ей все равно удалось его привязать.

— Повезло. А вот я на ее месте непременно оказалась бы в положении Марианны: растила бы ребенка в деревне и притворялась, что когда-то была замужем за полковником, — вдохнула Кейт.

— Если кому-то и повезло, так это тебе, — без тени сомнения возразила леди Роут. — У тебя есть я! Несколько минут назад я беседовала с Димсдейлом и не стала скрывать, что узнала крестницу. А он в ответ все уши прожужжал о достоинствах возлюбленной Виктории. Да, боюсь, до невесты Элджи ты явно недотягиваешь. К тому же лорд страшно переживает: ты уплыла на середину озера, чем, по его мнению, серьезно омрачила репутацию будущей супруги. Думаю, стоит переспать с красавцем принцем хотя бы ради того, чтобы окончательно испортить настроение будущему зятю.

— А не слишком ли много хлопот на пустом месте?

— Не притворяйся, что труд кажется чересчур тяжким. Его высочество сияет, как Париж в ясный день.

— Слишком ярко, — заметила Кейт. — Не устает повторять, что не пытается соблазнить, но…

— Разумеется, пытается, — пожала плечами Генриетта. — Собственно, почему бы и нет? В конце концов, он ведь принц.

— Даже высокий титул не дает права укладывать в постель каждую встречную, — не сдавалась Кейт. — Цезарь, вернись!

Каким-то образом дамам удалось выйти в противоположном конце лабиринта, так и не попав в центр. Зато они нашли доселе неизвестную часть зверинца: вольер с лохматыми, дурно пахнущими козами и еще один, по которому гордо разгуливал страус.