Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев

— Дело в том, что моя грудь — вернее, ее восковая часть — медленно, но верно тает, потому что в парике ужасно жарко. К тому же не хочу показываться с собаками.

Генриетта окинула подопечную критическим взглядом.

— Да, ты и вправду вспотела. Даже вишневый цвет не спасает.

— Пойду в свою комнату, — решила Кейт. — Отдайте, пожалуйста, Коко.

— Не отдам, — неожиданно заупрямилась крестная. — Смотри, как важно она вышагивает. Сразу видно, что красавице больше нравится демонстрировать драгоценности, а не сидеть в четырех стенах.

Кейт опустила взгляд и обнаружила, что собачка горделиво семенит возле подола новой хозяйки, как будто понимает, как славно гармонируют блестящие камешки с полосатым шелком.

— Отошлите ее, как только наскучит.

— Вечером надень другой парик, — распорядилась крестная. — А я прикажу дьяволу Бервику, чтобы непременно посадил нас рядом с Данте. У тебя есть хоть один, которого можно не стыдиться?

— Нет, — честно призналась Кейт и горестно добавила: — Волосы — единственное мое достоинство. Пожалуйста, позвольте познакомиться с лордом Хатауэем без маскарада, в собственном обличье!

— Волосы — единственное достоинство? — презрительно переспросила Генриетта. — Взгляни на Коко!

Кейт послушно посмотрела вниз.

— Невозможно представить более тщеславное и самоуверенное создание, а в результате малышка действительно неотразима. Никто не посмеет с пренебрежением отнестись к ее прелестям. Как по-твоему, она тоже считает, что обладает одним-единственным достоинством? А ты… если убедишь себя в том, что, кроме волос, ничего не имеешь, значит, так оно и будет. Среди прочего — все перечислять просто некогда — у тебя потрясающие глаза — точно такие же, как у Виктора. У него была грива роскошных светлых волос, совсем как у льва, и зеленые глаза. Да, он был настоящий красавец!

— Виктория положила в чемодан светло-зеленый парик. Пожалуй, он больше подойдет к глазам, чем вишневый, — устало вздохнула Кейт.

— Вот его и надень. Я поговорю с Бервиком, а ты тем временем соберись с духом. Данте уже созрел. Не хочу, чтобы Эффи сорвала сочный плод раньше тебя.

Гейбриел впал в крайнее раздражение. Пошел поприветствовать леди Дагобер, а вырваться из плотного кольца дам смог лишь после того, как одна молодая особа едва не бросилась на глазах у всех ему в объятия. Она так добросовестно напудрилась, что на белом лице живыми остались лишь глаза — черные как угли и пылающие нескрываемым вожделением.

Спастись удалось, лишь схватив за руку проходившего мимо мистера Тулуза и притворившись его лучшим другом.

— Это мисс Эмили Джилл, — пояснил всезнающий джентльмен. — Не стоит обижаться на бедняжку: склонность к материальным ценностям досталась ей от отца, а челюсти — от матери.

— Честно говоря, на челюсти я даже не обратил внимания, — признался принц, поспешно унося ноги. — Зато глаза такие страшные, что едва не свалился в озеро.

— В прошлом году мисс Джилл нацелилась на меня, — жизнерадостно сообщил Тулуз, — а отстала только после того, как я заявил, что намерен завещать все свои деньги добродетельным беднякам.

— А у вас есть деньги? — уточнил Гейбриел.

— Да. Большая удача, не так ли? Пока, правда, не очень много, но со временем стану виконтом, хотя искренне желаю папочке дожить до ста лет. Это обстоятельство и привлекает к моей скромной персоне внимание алчных дам: они смотрят и видят не человека, а кучу золотых дукатов. Ну а в вашем случае золотые дукаты украшены короной, так что советую неустанно держать оборону — во всяком случае, до тех пор, пока не женитесь на своей русской красавице.

— Не видели мисс Долтри?

— Видел. Скрылась в лабиринте в обществе леди Роут. Должен признаться, что искренне симпатизирую Генри. Конечно, супруга нашего добрейшего Леоминстера невыразимо вульгарна, но это та вульгарность, которую ожидаешь от королевы. Жаль; была бы лет на двадцать моложе, могла бы стать превосходной принцессой.

— Пойдемте в лабиринт, — распорядился Гейбриел.

Тулуз поднял бровь.

— О, только избавьте от остроумных комментариев! — зарычал принц. — В этом замке каждый считает своим долгом изречь что-нибудь необыкновенное.

— Не могут же наши дамы молчать. Они только и делают, что изрекают жеманные банальности, — парировал Тулуз и послушно свернул к живой изгороди.

Именно в этом и кроется секрет редкой привлекательности Кейт, подумал принц. Ее нельзя назвать ни сладкой, ни жеманной, ни даже чрезвычайно хорошенькой, особенно в этом нелепом парике. Да и вообще она мало похожа на леди.

Так зачем же он пытается ее разыскать и даже лезет в лабиринт? Уж не для того ли, чтобы сделать своей любовницей?

Стать любовницей она ни за что не согласится. Слишком энергична, откровенна и остра на язык и ни за что не согласится поселиться в уютном сельском домике на правах содержанки. И все же Гейбриел отчетливо представлял, как приезжает, спрыгивает с коня, бегом поднимается на крыльцо и бросается в спальню…

К середине лабиринта он подлетел так стремительно, что оставил спутника далеко позади. Однако на залитой солнцем укромной полянке никого не оказалось — лишь мирно журчал фонтан. Вода струилась из открытых ртов морских коньков, хороводом расположившихся по краю мраморной чаши.

Гейбриел присел на скамейку и глубоко задумался о внезапном наваждении.

Конечно, о том, чтобы сделать мисс Долтри любовницей, не могло быть и речи. Она не проявила ни малейшего интереса к подобному сомнительному положению. Ну а он… он считал себя приличным человеком и собирался вступить в законный брак.

Чем скорее приедет Татьяна, тем лучше. Жена удержит от метаний за непредсказуемой особой со смеющимися глазами и неотразимой улыбкой — за той, которая не побоялась надеть красный парик и притвориться дебютанткой.

Тулуз наконец-то появился на поляне и окинул фонтан разочарованным взглядом.

— После такой пробежки я надеялся увидеть что-нибудь более впечатляющее, — недовольно проворчал он и снял сначала перчатки, а потом и сюртук. — Что за жара!

— Какого рода впечатления вас привлекают? — поинтересовался принц.

— Ну например, несколько шезлонгов, пусть даже сделанных из камня. И на каждом по красавице… желательно не каменной.

— Мечты холостяка. — Его высочество покачал головой. — А я, как известно, собираюсь жениться.

— Поговаривают, что некоторые жены тоже порой не прочь проявить фантазию, — мечтательно заметил спутник.

— Приглядываете себе подругу жизни?

— Ни в коем случае, — решительно отрезал Тулуз и опустился на широкий мраморный бордюр. — Ах, до чего приятно чувствовать на лице брызги! Если честно, то не понимаю, зачем вы позволяете облеплять себя нашим английским барышням. Что ни говори, а через несколько дней должен состояться бал в честь вашей помолвки.