Лесия Корнуолл - Цена обольщения

Графиня негодующе фыркнула:

— Конечно! По Лондону ходят две сплетни, и ты фигурируешь в обеих. Я не понимаю, как ты оказался на службе в доме лорда Реншо, но я знаю, что ты никогда не совершил бы предательства и уж тем более изнасилования. Я скорее поверила бы, что это совершил твой брат. — Графиня потрепала сына по щеке. — Наверное, мне стоило дать тебе имя Гэбриел или Энджел, чтобы никто не мог называть тебя Сином.

Синджон вновь ощутил себя шестилетним ребенком и сжал руку матери.

— Я вернусь домой, когда освобожусь от всех обвинений. Только тогда я могу смотреть в глаза отцу.

— В таком случае мне лучше вернуться к Челтону и подготовить его.

— На это потребуется время.

Леди Элизабет улыбнулась так, как может улыбаться мать, уверенная в том, что ее сыну не составит труда доказать собственную невиновность.

— Давай о себе знать время от времени. — Она многозначительно посмотрела на письма, лежащие на столе. — Что бы ни собрался предпринять.

Синджон взял в руки письмо Мариэль Д’Аграман и посмотрел на адрес, залитый расплавившейся печатью. Нормандия.

Похоже, ему придется ехать во Францию, если он хочет доказать свою невиновность. Он сделает это ради своей семьи, О’Нила и особенно ради Эвелин.

Адам Уэстлейк проснулся на рассвете, когда жена ткнула его в бок.

— Ты помнишь сплетни о происшествии на балу у Сомерсона? Про лакея и леди, обнимавшихся на ступенях?

— Тебе не кажется, что для сплетен еще слишком рано? — сонно пробормотал Адам. — Это не подождет до завтрака?

Марианна стянула с мужа одеяло.

— Нет, не может! Да послушай же ты меня!

Адам с неохотой открыл глаза. Его жена была прекрасна со спутанными после ночи волосами и без сорочки, которая валялась где-то на полу. Возбуждение тотчас отодвинуло на второй план все прочие мысли. Адам потянулся к жене и разочарованно нахмурился, когда та отстранилась.

— Я думаю, что это была Эвелин с капитаном Радерфордом.

— Иди назад в постель и перестань болтать чепуху. Он ведь лакей. А такая леди, как Эвелин, никогда бы…

— Но он не лакей! — торжествующе воскликнула Марианна. — Да, это было бы действительно ужасно, если бы речь шла о простом лакее. Но ведь он оказался сыном графа.

— Только она не знала об этом до вчерашнего вечера.

Марианна с минуту обдумывала сказанное.

— Как это все же романтично! Он невиновен? — спросила она, и Адам внутренне сжался.

— Откуда мне это знать?

В глазах Марианны вспыхнул огонь.

— Ты бы не пригласил его погостить у нас, если бы он был повинен в предательстве и изнасиловании. Ты очень благородный человек, и твоя попытка помочь ему лишь доказывает его невиновность.

— Возвращайся в постель, Марианна, — пробормотал Адам в надежде отвлечь жену.

Но когда та скользнула под одеяло, на ее губах играла улыбка, свидетельствующая о том, что у ее мужа нет ни одного секрета, который бы она не разгадала.

Адам поспешил в комнату Радерфорда, как только его жена закончила завтракать и отправилась в детскую.

— Невозможно, — пробормотал он себе под нос, глядя на ливрею лакея, висевшую на спинке стула.

Или же все-таки возможно?

Предположение, высказанное Марианной, объясняло желание Радерфорда сохранить знамя у себя. Любовь заставляет мужчин совершать необъяснимые поступки. Знамя могло сослужить капитану верную службу. Радерфорд мог продать его французам за баснословную сумму денег. Ведь он в них нуждался. Он мог продать знамя Филиппу Реншо по той же самой причине.

А еще он мог использовать его для шантажа. С помощью знамени принудить Эвелин Реншо спать с ним.

Синджон мог отнести знамя в штаб конногвардейского полка и вернуть его Англии в обмен на освобождение от всех обвинений. Военные пойдут на что угодно, лишь бы завладеть такой драгоценной для французов реликвией.

Ни одно из этих предположений Адаму не понравилось. Он оглядел комнату. Синджон Радерфорд был человеком без дома и семьи. За душой он имел лишь ворох проблем.

И весьма ценное знамя.

Адам закрыл дверь гостевой комнаты. Ему не оставалось ничего иного, кроме как поверить в то, что Синджон Радерфорд действительно честный и благородный человек. Но если он окажется таким же малодушным, как и множество других мужчин, он больше шагу не ступит без разрешения Адама.

Нужно было лишь наблюдать за Синджоном и ждать.

— Сэм! Прошу прощения… я хотел сказать — милорд! — воскликнул Старлинг, когда Синджон вошел в гостиную, и неуклюже отвесил поклон.

Синджону достаточно было одного взгляда на изможденное лицо пожилого дворецкого, чтобы его желудок сжался от дурного предчувствия.

— С Эвелин все в порядке?

— И да, и нет. — Старлинг вздохнул. — Лорд Реншо приходил прошлой ночью.

— Он причинил ей боль?

— Он ее не нашел. Она ночевала в маленькой спальне в конце коридора, — ответил Старлинг. — Вы знаете, в какой.

Синджон судорожно сглотнул. Неужели и остальные слуги знали об их с Эвелин романе? Синджон хотел сделать вид, будто не понимает, о чем речь, но Старлинг покачал головой:

— Я здесь не для того, чтобы осуждать вас. Это вам с леди решать, что правильно, а что — нет. Тем не менее, она замужняя женщина, а ее муж — крайне неприятный человек. Я его прогнал, но он пообещал вернуться.

— Что ему понадобилось? — спросил Синджон.

— Не знаю наверняка. Он сказал про какое-то знамя. Но для чего оно предателю? Кроме того, я не видел в доме ничего подобного.

Синджон опустился в кресло, едва сдерживаясь, чтобы не броситься в Реншо-Хаус и убедиться в безопасности Эвелин.

— Она знает, что ее муж приходил?

Старлинг зашипел, точно готовящийся к нападению гусь.

— Я постарался скрыть это от нее, но ведь он хозяин дома. Я оставил Джона на кухне, вооруженного одним из пистолетов хозяина. Только я сомневаюсь, что парень умеет им пользоваться, Сэм… то есть… сэр. Мне нужно вернуться назад побыстрее, пока он не прострелил себе ногу или руку миссис Купер. — Дворецкий закусил губу. — Я знаю, что вы расстались с ее светлостью не очень-то хорошо, но мы — слуги — нуждаемся в вашей помощи. Я мог бы спрятать вас в мансарде. А вы бы приглядывали за домом.

По спине Синджона побежали мурашки, не предвещавшие ничего хорошего. Совсем как перед сражением. Даже подвергаясь опасности, Эвелин отказалась бы от его помощи. А если он спрячется в мансарде, то и вовсе станет одним из соглядатаев, которых она так ненавидела. Он и так уже слишком многое скрыл от нее.

— Нет.

Рот Старлинга открылся помимо его воли.

— Но что, если лорд Реншо вернется?

Синджон представил, как Эвелин выхватывает пистолет из рук кучера, чтобы защитить его от Филиппа.