Дебби Маццука - Воин Островов

— Что с тобой? Впервые вижу тебя таким печальным, — сказал он. — Что ты сделал с ней?! Клянусь, если ты…

Пристальный взгляд Лахлана застыл на дверях конюшни.

— Я ничего не сделал ей. Она ушла и больше не вернется, — сказал Лахлан.

Эйдан спросил брата:

— Что значит ушла? Она даже не помнит, кто она и откуда. Куда ей идти?

— Не знаю, — ответил Лахлан. — Отпусти ее, Эйдан, пусть идет куда хочет. Она не для нас.

— Да ты спятил! Она ранена. Здесь ей нужна защита. Помоги мне найти ее.

— Нет, я не хочу причинять ей боль.

Лахлан сидел на копне, растирая лицо грязными руками, точь-в-точь как много лет назад, когда был совсем маленьким.

Эйдан положил руку на плечо брата.

— Я знаю, что тебя тревожит, и, когда найду Сирену, мы обо всем поговорим.

Лахлан посмотрел на него.

— Не думаю, что ты хочешь услышать то, что я должен тебе сказать. Я уже разочаровал тебя и больше не хочу этого делать.

Обычно Эйдана злила высокомерная непокорность брата, но не сейчас. Лахлан был подавлен.

— Ну помоги мне найти Сирену, — попросил его Эйдан, положив руку ему на плечо. — А когда мы ее найдем, то закатим пир — и пусть она ругает нас за наши свинские привычки.

Эйдан надеялся вызвать улыбку у брата, но лицо Лахлана оставалось печальным.

— Я не знаю, где она, Эйдан, но думаю, что она вернется из-за оленя.

На мгновение Эйдан уловил в голосе брата надежду на то, что она не вернется.

Он не хотел этого.

Эйдан осмотрел пустой дворик, видневшийся за дверью конюшни, и перелесок за ним.

— Ну куда она могла пойти?

Он зашел за угол конюшни и неожиданно увидел золотой блеск в кустах. Подойдя ближе, он вытащил из кустарника изящную туфельку Сирены. Эйдан бросился в перелесок в надежде найти ее следы.

— Сирена! — звал он.

Ответом было лишь эхо. У Эйдана не укладывалось в голове, как эта девушка одна пошла в лес. А может быть, не одна? Дела у клана шли не очень хорошо, и забот у Эйдана хватало. А тут еще эта своенравная девчонка.

Эйдан сжал в руке туфлю, она была тоненькой, изящной, в такой даже во двор не выйдешь. Словом, туфелька эта была совсем как ее хозяйка.

— Я пойду поищу ее. Скажите Гэвину и Дональду, чтобы ждали меня здесь.

— Отпусти ее лучше, Эйдан, — произнес Лахлан, голос его дрожал от волнения.

— Я не могу ее отпустить. Она находится под моей защитой. Не понимаю, почему ты просишь меня об этом.

Эйдан чуть присел, желая заглянуть брату в глаза, но Лахлан отвел взгляд.

— Она ушла сама, по собственному желанию. Вот все, что я могу сказать.

— Я так не думаю. Наверное, есть что-то, чего я не знаю.

На скрытом в тени лице Лахлана проступил румянец.

— Почему ты так думаешь?

Встревоженный Эйдан долго смотрел на брата. Наконец он понял. Как же он не подумал, что ее могли поймать в отместку за тот набег на Шотландскую низменность, который совершил Лахлан. От этой мысли Эйдану захотелось крепко встряхнуть брата. Но тот, видимо, уже все понял и очень переживал. При мысли о том, что Сирена сейчас в руках его врагов, Эйдан очень расстроился, он места себе не находил от волнения.

«Если они держат ее для выкупа, то почему не выставляют требований?» — думал он.

Принцесса переступала с ноги на ногу, пока Эванджелина сооружала ей то же изумрудно-зеленое платье, которое было на Сирене прежде. Ей хотелось надеть что-нибудь еще, но она не представляла себе, как объяснить это переодевание Эйдану. Она еще должна была рассказать, где находилась весь вечер.

Эванджелина суетилась вокруг, подворачивая непослушные локоны Сирены.

— Вы действительно хотите этого, ваше высочество? — спрашивала служанка.

— Дело не в том. Понимаешь, я не могу оставить его там. Я должна забрать его из этого ужасного места.

Сирена поежилась при мысли о холодных ветрах, о тоскливом пейзаже и убогой лачуге, в которой жил ее брат.

— Он несчастлив там, — продолжила Сирена. — К тому же я должна доставить его сюда. Да ты и сама это знаешь.

— Знаю, — отозвалась Эванджелина, сосредоточенно разглаживая ткань на талии принцессы.

— Ты что-то скрываешь от меня, — вдруг сказала принцесса, останавливая руку служанки. — Ты переживаешь по поводу тех перемен, которые принесет правление Морганы. Я понимаю, что ее стремление избавиться от лорда Бэны и лорда Эрвина не самое умное, этим она отталкивает от себя мужчин.

Сирена была даже рада, что пришла на совет. Ее стремление поддерживать детей слуг в то время, когда их матери работают, было с готовностью принято. Все ее предложения по изменению законов рассматривались. Как она полагала, отчасти из-за того, что в совете теперь были одни женщины. Однако Сирена заметила, что Эванджелина беспокоится. «Наверное, о том, как при правлении королевы Морганы будут жить мужчины», — решила она.

— Нет, меня беспокоит не королева Моргана, а… — Эванджелина запнулась и поспешила добавить: — Впрочем, кто я такая, чтобы беспокоиться об этом?..

Сирена коснулась руки Эванджелины.

— Ты можешь говорить со мной прямо, как с подругой. Ты единственная, кому я полностью доверяю.

Эванджелина улыбнулась:

— Спасибо, миледи. Я больше всего беспокоюсь о вашем путешествии. Оно очень опасно для вас, и я места себе не нахожу от волнения. Не знаю, как ваш брат поведет себя.

Сирена не могла забыть слова ее брата.

— Он сказал мне, что я могу вернуться, но лишь для того, чтобы проведать оленя. Не может быть, чтобы у него не было никакого желания вновь увидеть меня. Единственное, на что я надеюсь, что он изменит мнение, когда узнает меня ближе.

Эванджелина обхватила ладонями руку принцессы.

— Вы, разумеется, правы. А как насчет его брата?

Сирена покраснела. Как же она права! Хотя сама Сирена ничего не рассказывала Эванджелине про Эйдана, которого считала чуть ли не людоедом и, уж конечно, причиной всех несчастий ее брата. Но почему же тогда его нежные прикосновения заставляли дрожать ее колени и взволнованно биться сердце? Почему тепло его больших ладоней вызывало у нее чувство защищенности, которого она прежде не знала? Но об этом Сирена не обмолвилась ни словом.

— Не важно, — откашлялась она. — Его можно в расчет не принимать.

— Как не важно? Разве Лахлан не сказал, что его брат убьет вас, если только узнает, кто вы?

Сирена содрогнулась. Еще недавно она пыталась забыть те слова, которые говорил ей Лахлан. Но теперь, услышав их из уст Эванджелины, поняла, что эти слова беспокоят ее больше, чем ей казалось. Тогда, сидя на коленях у Эйдана, она чувствовала, что ей уже не страшно. Но сейчас ей стало еще страшнее.

— Может, и убьет, — ответила Сирена, вспоминая его большие и теплые ладони.

— Значит, он способен причинить вам боль.

— Способен, но не станет этого делать, — сказала Сирена, а сама подумала: «пока не знает, кто я». — Я понимаю, каков риск, но решила привести сюда брата. Говорю тебе, я буду осторожна. Ты же знаешь, что ни безрассудной храбростью, ни откровенной глупостью я не отличаюсь.