Пола Куин - Укрощенная горцем

Потом внимание Мейри привлекла шахматная доска на столике из каштановой древесины с резным узором. Рядом стоял единственный стул, обитый бордовой тканью. Мейри дотронулась пальцем до отполированного слона, взяла его в руки и улыбнулась — это был набор их дяди Роберта. Интересно, что подумала бы сейчас его жена, добросердечная леди Энн, если бы узнала, что любимый племянник, гордый Стюарт, сражается за своего родственника?

Ну почему она раньше не могла посмотреть на их ситуацию с этой стороны? Король, какой бы религии ни придерживался, родственник Коннора. Ведь для собственных родичей сама Мейри сделал бы не меньше.

— На нижнем этаже есть столовая и гостиная.

Мейри с улыбкой обернулась.

— Я тебя разбудила?

Коннор кивнул и подошел ближе.

— Я услышал, как ты фыркаешь.

Мейри коснулась ладонями щек.

— Вовсе я не фыркала.

Она опустила взгляд на шахматного рыцаря.

— Я часто о нем думаю, — сказал Коннор и накрыл ладонью ее руку.

— Я тоже.

— Он был хорошим человеком.

— Да, — с грустью отозвалась Мейри, вспоминая покойного брата матери. — Дома его до сих пор не хватает.

— Расскажи мне о нем.

— О доме?

Коннор кивнул. Мейри взяла его за руку и отвела назад, к кровати.

— Мэгги все такая же бешеная. Настоящая дикая кошка. Но твой дядя Джейми все так же ее любит.

Коннор засмеялся. Боже, как она любит этот смех! Густой, заразительный, открытый. Кажется, будто она вернулась домой, в детство.

Мейри стала рассказывать про жизнь в Кэмлохлине. Коннор жадно ловил каждое слово, как будто долго страдал от жажды, а сейчас пил и не мог напиться живительной силы, которую потерял. А потерял он ее из-за Мейри. Коннор перестал навещать Кэмлохлин, потому что Мейри просила его не приезжать.

— Ну а ты? — спросил он, лежа на спине с закинутыми за голову руками. — Когда ты стала бороться против камеронцев?

— Около шести лет назад.

— И часто вы нападаете на них?

— Нет. Сначала надо собрать сведения. Узнать, кто они и где будут встречаться.

Некоторое время Коннор молча смотрел в оштукатуренный потолок. Мейри сама не понимала, что выкладывает ему все не потому, что доверяет, а потому, что прежде никому и ничего не рассказывала о своей жизни.

— Как думаешь, ты сможешь остановиться?

В парадную дверь вдруг заколотили, и Мейри не успела ответить.

— Черт возьми! — Она соскочила с кровати и бросилась к платью, валявшемуся на ковре. — Кто это может быть? У тебя есть соседи?

Лучше бы не было. Мейри молилась, чтобы это не оказался кто-нибудь из дворца, точнее Грэм или Клер Грант.

Стук повторился. На сей раз из-за двери послышался и голос. Коннор улыбнулся ей через плечо и спустил ноги с кровати.

— Похоже, Эдвард.

Мейри кивнула и жестом поторопила его. Только бы молодой корнет не привел с собой еще кого-нибудь! — взмолилась она и тут заметила, что Коннор, голый, направляется к выходу. Пусть он хоть всю ночь ходит туда-сюда без одежды, Мейри это только порадует, но открывать в таком виде входную дверь — это уж слишком.

— Стой, — крикнула она. — Надень на себя что-нибудь.

Коннор взглянул на нее, выразительно вздохнул и пошел к своим бриджам. Черт, какие же у него красивые ноги, длинные и… Эдвард застучал снова.

Коннор, зажав бриджи в кулаке, открыл дверь спальни и крикнул вниз:

— Минуточку, черт тебя подери!

Нагнулся, сунул ногу в штанину, натянул ее на бедро. Мейри вытерла лоб.

Черт, как он умудряется так чувственно выглядеть, когда просто одевается? Коннор натягивал штаны не спеша, как делал почти все, и Мейри удивилась, сколько времени он способен простоять на одной ноге.

— Поторопись же!

Он метнул на нее веселый взгляд, сунул в бриджи вторую ногу и занялся шнуровкой. Ах, что за взгляд! В нем теперь все ее счастье. Коннор повернулся, и Мейри, заметив две ямочки у него над поясницей, снова вздохнула.

Коннор слетел вниз. Мейри не отставала. Она попыталась хоть как-то пригладить волосы, чтобы изобразить некое подобие прически, но знала, что все напрасно.

Коннор отодвинул засов и распахнул дверь. В дом влетел взъерошенный Эдвард. Мейри заглянула через плечо Коннора и увидела во дворе только одну лошадь. Слава Богу!

— Капитан. — Корнет с усилием сглотнул, заметив за спиной Коннора Мейри, щеки которой пылали сотней разных оттенков, и снова перевел взгляд на своего командира: — Простите меня за вторжение, но король вернулся и ищет вас.

Шепот пятерых гостей, приглашенных в Зал для аудиенций, отражался от высоких позолоченных потолков, где были высечены даты исторических сражений.

Коннор, облокотившись на каминную полку, стоял с родителями справа у огромного очага. Он терпеливо выслушивал дюжины вопросов, которыми осыпал его Грэм, но не отрывал глаз от окна, где Мейри находилась в обществе брата, вернувшегося вместе с королем. Вот она улыбнулась чему-то, вот нахмурилась… Пока никому не сообщили о том, что происходило во время королевского визита в Кэмлохлин. Колин получил строгий приказ дождаться прибытия короля и королевы — тогда и будет обо всем объявлено.

Гости ждали уже четверть часа, но никто не проявлял нетерпения. Мейри вообще выглядела счастливой, только слегка дулась, что брат ничего не рассказывает о доме. Лорд и леди Хантли в это время пытались предупредить Коннора, что Генри де Вер добивался аудиенции после них.

— Когда я посоветовал увезти девушку, — рассуждал Грэм с хитроватой улыбкой на губах, которая не соответствовала его ворчливому тону, — то вовсе не имел в виду, что ты увезешь ее на целый день.

— Я хотел показать ей дом, — пожал плечами Коннор, тут же глянув на Мейри. Их глаза встретились, молодые люди едва заметно улыбнулись друг другу. — И хотя бы ненадолго остаться с ней наедине.

— Значит, у вас все хорошо? — спросил отец, заметив этот обмен улыбками.

— Надеюсь.

— С Оксфордом надо что-то делать, — обеспокоенным тоном посоветовала мать и тут же широко улыбнулась. — Он сердился, что ты увез ее на столь длительное время без провожатых.

— С Оксфордом я разберусь, — отмахнулся Коннор и внимательно присмотрелся к Колину. — Меня вон кто беспокоит. У него что, на поясе пистолет?

Высокие двери распахнулись. Из примыкающей личной молельни в зал вошли король и королева. Королю Якову, в отличие от его брата Карла II, которому Коннор служил почти семь лет, не хватало живости и яркости как в одежде, так и в манерах. Обычно король носил огромный парик из светлых волос, но сегодня на голове у него ничего не было.

Пока царственные супруги принимали поклоны и реверансы, королева одарила каждого искренней улыбкой.

— Прошу садиться, — распорядился король после того, как он сам и королева опустились на тяжелые стулья с высокими спинками. — Нам нужно многое обсудить. Я уже приказал подать самое лучшее вино.