Стефани Лоуренс - Любовь на краю света

Итак, Маккинзи следовало дождаться беглецов, а затем схватить Скроупа и задержать. За час или два Элиза со своим спасителем успеют ускользнуть.

Если повезет, уже завтра удастся покончить с этим делом. Где бы ни нашли приют беглецы этой ночью, в Сент-Бозуэллсе, в Джедборо или где-то посередине, продолжат ли они путь верхом или в двуколке, дорога к границе будет для них открыта.

Завтра все закончится.

Приняв решение, лэрд вернулся мыслями к распоряжениям, которые собирался отдать, добравшись до дома.

Предстоящая миссия тяготила его, навевая мрачные думы. Казалось, черные тучи сгустились у него над головой. Но рассчитывать на чье-то пособничество он больше не мог. Маккинзи должен был действовать сам. Задумывая похищение старших сестер Кинстер, лэрд обращался к услугам наемников. Он убеждал себя, что, не участвуя лично в похищении, сумеет убедить пленницу встать на его сторону. В обмен на ее согласие он собирался после женитьбы доказать девушке свою благодарность. Она ни в чем не знала бы отказа. Но правда заключалась в том, что Маккинзи не желал уступить требованиям матери и заниматься похищением невесты самостоятельно. Ему ненавистна была мысль о том, чтобы пасть так низко. Замарать свою честь, обесславить доброе имя.

«Честь превыше всего». Так звучал священный девиз его рода. Лэрд страшился навлечь позор на этот славный древний род.

Однако он с горечью сознавал: честь не поможет спасти его народ. Неудавшиеся попытки похитить Хизер, а теперь и Элизу окончательно предопределили судьбу Маккинзи, лишив его выбора. Теперь у него осталась последняя возможность, единственная. Та, которой он страстно хотел избежать.

Ему предстояло похитить Анджелику Кинстер. Самому, не прибегая к услугам наемников.

Маккинзи не случайно остановил свой выбор на старшей из сестер, двадцатипятилетней Хизер, а затем на средней, Элизе, двадцати четырех лет. Лэрду сравнялся тридцать один год, и старшие сестры Кинстер были близки ему по возрасту. Обеим угрожала незавидная участь старых дев, потому-то Маккинзи надеялся, что они благосклонно отнесутся к его предложению и охотно пойдут на соглашение.

Он видел обеих девушек много лет назад, когда еще жил в Лондоне, прежде чем смертельная болезнь отца заставила его вернуться в Северную Шотландию. Он смутно припоминал пышные балы, на которых блистали юные дебютантки — сестры Кинстер. Тогда он не пытался завязать знакомство с ними и даже не осмелился пригласить одну из них на танец. В те дни Маккинзи не помышлял о женитьбе, он лишь искал развлечений, и великолепные светские красавицы, принцессы Кинстер, не слишком его интересовали.

Но это было в прошлом. А сейчас… он предпочел бы иметь дело со старшей, Хизер, или на худой конец с Элизой.

Только не с Анджеликой, младшей из сестер. С этой особой не так-то легко было справиться.

Маккинзи никогда не встречался с ней — Анджелика не выезжала в свет в те дни, когда он бывал в Лондоне, — но он успел достаточно узнать о ней, чтобы исключить ее из своих планов, сосредоточив все свое внимание на старших сестрах. Прежде всего, Анджелике едва исполнился двадцать один год. Эту молодую леди, избалованную вниманием света, ожидало великолепное будущее, вне сомнений, она рассчитывала на самую блестящую партию.

Маккинзи не обольщался, он понимал: склонить Анджелику к замужеству, отнюдь не отвечающему ее ожиданиям, — задача посложнее, чем убедить ее сестер заключить разумное соглашение. Вдобавок юная Анджелика, окруженная толпой поклонников, нисколько не опасалась остаться в старых девах. В отличие от сестер она вряд ли согласилась бы пойти на жертву, чтобы спасти народ Маккинзи.

Впрочем, отныне лэрд уже не мог позволить себе разводить сантименты. Решив не становиться между Хизер и ее спасителем Брекенриджем, между Элизой и ее джентльменом, кем бы тот ни был, Маккинзи сам сделал выбор собственной судьбы. Он не мог поступить иначе. Ему невыносима была мысль о том, чтобы принудить к браку женщину, отдавшую свое сердце другому, занять место ее истинного возлюбленного, суженого, предназначенного ей судьбой.

Он следовал не романтическим побуждениям, а голосу разума. Ему нужна была женщина, готовая встать плечом к плечу с ним и вместе трудиться, а не изнеженная знатная леди, которая будет ненавидеть его и презирать весь остаток жизни.

Итак, ему предстояло связать свою судьбу с Анджеликой, хотя все, кто ее знал, говорили, что это не женщина, а огонь. Полная жизни, пламенная, яркая, как медные отблески на ее рыжих волосах. Учитывая, что сам Маккинзи тоже обладал крутым нравом, едва ли подобный союз обещал тихое, спокойное будущее кому-либо из супругов.

Из трех сестер Кинстер Анджелика была той единственной, к которой Маккинзи, будь на то его воля, ни за что бы не приблизился.

С самого начала, задумывая свой план, он не принимал ее в расчет. Однако у судьбы, как оказалось, были иные планы. Теперь у Маккинзи не осталось выбора. Он должен был похитить Анджелику Кинстер или потерять дом вместе со всеми владениями и бессильно наблюдать, как его народ гонят с исконных земель, лишив всего.

Огораживания в Северной Шотландии посеяли вражду между кланами. Клану Маккинзи, возглавляемому теперь им самим, долгое время удавалось избегать гонений благодаря неприступности горной долины, где лежали земли, а также изощренной политике деда нынешнего лэрда, которому удавалось успешно стравливать между собой противоборствующие стороны.

Старик был настоящим хитрецом, и его наследство отчаянно пытался теперь защитить Маккинзи. Отец лэрда почти ничего не сделал для своего народа, напротив, он взял на себя обязательство, висевшее теперь дамокловым мечом над головой его сына.

Само по себе соглашение не представляло опасности. Маккинзи сам засвидетельствовал договор, сочтя его справедливой и разумной мерой, однако дальнейшие события все изменили.

Его мать коварно похитила древний кубок, без которого соглашение теряло силу, и под ногами у лэрда зашаталась земля.

Каждый шаг, каждая попытка вернуть себе кубок вызывали у Маккинзи мучительные сомнения, он все больше запутывался в липкой паутине обязательств.

Но теперь… Маккинзи не испытывал колебаний. Он знал, что поедет в Лондон, в самое логово льва, и похитит Анджелику. Потому что судьба не оставила ему выбора.

Маккинзи предстояло сделать это самому. Он не мог допустить, чтобы что-то пошло не так. Слишком многое было поставлено на карту. Теперь одна лишь Анджелика могла помочь ему отнять у матери драгоценный кубок.

Анджелика была его последней надеждой.

И если, похитив ее, он навлечет на себя вечное проклятие, значит, так тому и быть, потому что отказ грозит ему куда большими бедами.