Маргарет Джордж - Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен

Вам, приверженцу старых традиций, трудно понять нас, тем более что вашим девизом всегда была осторожность. Однако, как говорил Гамалиил, фарисейский законник, в отношении преследования первых христиан, «… если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками». Так сказано в пятой главе Деяний. Если у вас нет под рукой перевода Писания (полагаю, королева приказала уничтожить священные тексты), то я могу устроить для вас пересылку одного экземпляра. Один наш верный друг ведет дела в Лондоне, и он сумеет позаботиться о безопасной переправе. Мой курьер сообщит вам его имя, и мы обменяемся посылками. Хотя, думаю, каким бы ни оказалось наследство, оно не может быть более ценным, чем Писание.

Вечно преданная вам христианка,

Кэтрин Кэри Ноллис.

Милая Кэтрин.

Ваши молитвы, должно быть, возымели целительное действие, ибо силы мои начали восстанавливаться. Господь, очевидно, отложил нашу встречу до более удобной нам обоим поры. Как вы понимаете, я избегаю общения и с лекарями, и со священниками. Последние сорок лет я не обращался за помощью ни к тем ни к другим. И полагаю, что прожил так долго именно благодаря моему своеобычному и избирательному затворничеству. Мне никогда не пускали кровь, никто не натирал меня жемчужной мазью (которой столь неумеренно пользовался Гарри), и меня не волновало, в какие одеяния облачаются нынешние первосвященники. Я ни в коей мере не хочу обижать вас, Кэтрин. Но верю я лишь в быстротечность всего сущего. Формы религии также преходящи. Совсем недавно непреложными считались пять месс в день — да и Гарри ревностно исполнял их! — и паломничества к Уолсингемскому святилищу Девы Марии; потом начались библейские искания и проповеди; теперь вновь возобладали мессы, да вдобавок запылали костры. А что будет потом, кто знает? Пожалуйста, молитесь тому женевскому богу, которого создало ваше воображение. Пока он имеет могущество. Возможно, есть нечто запредельное, более возвышенное, чем обычные виды поклонения. Но что именно, мне неведомо. Мое дело неизменно востребовано, и цель его — попросту отвлекать людское внимание от перемен, утрат и крушений, пока на заднем плане меняются декорации.

Кэтрин, умоляю, не присылайте мне Писание или его переводы. Мне они совершенно не нужны, и я не желаю держать их у себя. Неужели вы не понимаете, в какое опасное положение меня это поставит? Причем такой риск ничем не будет оправдан. Мне приходилось читать эти книги (в действительности пришлось серьезно поразмыслить над ними, дабы со знанием дела подшучивать над Гарри на людях и в личных беседах, когда Кранмер или последняя супруга короля не могли выкроить время для споров с Генрихом на его излюбленную теологическую тему). Я остался необращенным по причине полной незаинтересованности в обращении. А учитывая, как трудно нынче найти и тайно провезти подобные сочинения, я надеюсь, что ваши усилия будут вознаграждены, если вы отдадите сии дары достойному воспреемнику.

Тем не менее мне необходимо переговорить с вашим человеком о пересылке наследства. Пора покончить с таинственностью и объясниться. То, о чем идет речь, — дневник. Его написал ваш отец. Сей труд необычайно ценен, и многим хотелось бы уничтожить его. Уже стало известно о его существовании, но до сих пор деятельность заинтересованных особ ограничивалась расспросами герцога Норфолка, оставшихся в живых Сеймуров и даже лорда Клинтона, овдовевшего после кончины Бесси Блаунт. Рано или поздно ищейки разнюхают, что следы ведут ко мне в Кент.

Итак, осталось открыть вам последнюю тайну. Этот дневник вел не Уильям Кэри, не предполагаемый ваш отец, а настоящий. Король.

Уилл, король не мог быть моим отцом. Как смеете вы оскорблять моих мать и отца и меня саму! Чье давнее прошлое вы разворошили, чтобы выкопать столь гнусную ложь? А я-то считала вас своим другом! Я не желаю видеть этот дневник. Оставьте его при себе со всеми вашими низкими и отвратительными домыслами! Неудивительно, что король приблизил вас к себе. Вы оба родственные души: вульгарные натуры, склонные к подлым обманам. Христос учил нас прощать, но также говорил, что, выходя из дома или города, заполненного лжецами, язычниками и прочими грешниками, следует отрясти прах от ног своих [3] Пересказываются слова Евангелия от Матфея, 10:14. . Именно так и должна я отряхнуться.

Кэтрин, дорогая!

Удержитесь, прошу вас, от желания порвать это письмо на кусочки, даже не прочитав его. Я не виню вас за вспышку негодования. Она характеризует вас с прекрасной стороны. Парадигма возмущенной чувствительной души, моральных принципов и всего прочего. (Достойная, поистине, покойного короля! Ах, какие воспоминания вы вернули к жизни!) Но все-таки сами себе признайтесь в том, что ваш отец — Генрих Тюдор. Этим знанием вы обладали всегда. Вы упомянули об оскорблении вашего отца. Желаете ли вы так же поступить с королем, отказавшись признать его реальность? Вероятно, его главная добродетель (да, миледи, он обладал добродетелями) и высший дар заключались в умении принять действительность, вне зависимости от того, каковой она представлялась общему мнению. Разве вы не унаследовали этот дар? Или хотите уподобиться вашей единокровной сестре, королеве Марии (я тоже сожалею о вашем родстве с ней), ослепленной страстями и плачевно не способной различить даже то, что маячит прямо перед ее слабыми глазами? У вашей другой сводной сестры, Елизаветы, иная натура, как и у вас, я полагаю. На мой взгляд, именно смешение кровей Болейнов и Тюдоров дает единственно четкое и ясное видение, не омраченное испанской чепухой. Но я прихожу к выводу, что заблуждался. Вы так же несправедливы, глупы и исполнены религиозной желчи, как нынешняя испанская королева. Следовательно, король Генри сгинул безвозвратно. И об этом позаботились его долгожданные дети.

Уилл!

Ваши оскорбления требуют ответа. Вы заявляете, что я без малейшего почтения отношусь к памяти моего настоящего отца. Но если в моих жилах и вправду течет его кровь, то разве сам он не нанес мне тяжкую обиду, не признав своей дочерью? (В отличие от Генри Фицроя, отпрыска блудницы Бесси Блаунт, которому был пожалован титул герцога Ричмонда.) Почему же тогда я должна признавать или уважать его? Сначала он соблазнил мою мать еще до ее замужества, а впоследствии — если верить вашим словам — продолжал наставлять рога ее законному супругу. Такое поведение заслуживает осуждения. Он всю жизнь грешил и сеял на пути своем лишь ужас и страх. Единственное его благое деяние и то было порождено грешными помыслами, ибо причиной разрыва с Папой стало вожделение Генриха к моей тетушке Анне Болейн. (Так Владыка Небесный использует для своих целей даже грешников. Но сие есть заслуга Всевышнего, а не покойного монарха.) Я презираю короля и его воспоминания! Что касается моей кузины, принцессы Елизаветы (ведь для меня она дочь сестры моей матери, и не более), то я молю, чтобы она смогла… Нет, такие мысли слишком опасно доверять бумаге, несмотря на доверие к посыльным и получателям.