Джулия Энн Лонг - Скандальный поцелуй

Синтия уставилась на нее в замешательстве. «Пожалуй, моя любимая цифра — двадцать тысяч», — подумала она. Фунтов, конечно.

— А где располагаются семейные покои? — пожелала знать леди Мидлбо.

Вайолет тоже выглядела озадаченной, но воспитание заставило ее вежливо ответить:

— Тоже на третьем этаже. Но в другом крыле. Мои с Джонатаном, во всяком случае. Майлс обосновался на втором этаже. Он там единственный из членов семьи.

— Должно быть, ему одиноко одному.

С этими словами леди Мидлбо отправилась спать.

Вайолет предложила сыграть в карты, и все гости расположилась за карточным столом. Все, за исключением Майлса и Джорджины.

— Может, чуть позже, — сказал Майлс. — Нам нужно обсудить муравьев… и бабочек. — Он увлек Джорджину на полосатый диван, но сели они на значительном расстоянии друг от друга, как того требовали приличия.

— О, мистер Редмонд! Как интересно! — вполне предсказуемо воскликнула Джорджина спустя несколько мгновений.

«Должно быть, — предположила Синтия, — в своих ухаживаниях Майлс так же последователен и целеустремлен, как во всем остальном. Но как он узнает, что завоевал ее сердце? Или — раз решение спариться принято — все остальное формальность?»

Проклятие! Она опять думает о людях как о насекомых.

Раздали карты, и игра в вист началась. Синтия старалась не прислушиваться к разговору на диване, но ничего не могла с собой поделать и все равно присматривалась. Глядя поверх своих карт на Джорджину, она чувствовала, что в ее душе поднимается… какое-то дьявольское чувство.

— О, мистер Редмонд… — пробубнила она себе под нос, передразнивая Джорджину. — Как интересно…

Леди Уиндермир взглянула на нее с удивлением:

— Прошу прощения, мисс Брайтли…

— Вы заметили… — Синтия осеклась. «Будь хорошей, — приказала она себе, — не играй с людьми, если не хочешь навлечь на себя неприятности. Все твое будущее поставлено на карту, и оно зависит от твоего поведения и продуманных решений».

Она беспокойно поерзала на стуле. Ведь леди Уиндермир задала вопрос, и будет невежливо, если она не ответит, не так ли? Будь что будет, решила Синтия.

— Вы заметили, что леди Джорджина довольно часто восклицает: «О, мистер Редмонд! Как интересно!»

— Неужели? — осведомился мистер Гудкайнд. Он достиг стадии, когда все, сказанное мисс Брайтли, казалось интересным. Поскольку же его шляпа пострадала от мраморного пениса, все были склонны относиться к нему более великодушно, чем обычно.

— Послушайте, если не верите, — сказала Синтия, понизив голос.

Все послушно притихли, словно в ожидании редкой птичьей трели.

В приглушенном бормотании, доносившемся с дивана — говорил в основном Майлс, — Синтия различила слово «лепидоптера», за которым последовал смешок. Видимо, Майлс сказал что-то забавное про бабочек.

Синтия взмахнула рукой — словно дирижер, подающий сигнал леди Джорджине. И та восторженно воскликнула:

— О, мистер Редмонд! Как интересно!

За столом раздались смешки, и все поспешили прижать к губам ладони.

— Вы очень наблюдательны, мисс Брайтли, — похвалил ее мистер Гудкайнд.

Лорд Милторп ощетинился, досадуя, что упустил возможность сказать что-нибудь лестное Синтии. Решив согласиться с Гудкайндом, он заявил:

— Да, мисс Брайтли, вы удивительно наблюдательны. Вайолет бросила взгляд на Синтию и исподтишка закатила глаза.

Прекрасно! Мужчины сражаются за ее внимание. Теперь Синтия снова почувствовала себя в своей стихии.

Вся компания, потеряв интерес к игре, украдкой наблюдала за Майлсом и Джорджиной поверх карт, которые они держали в руках. Голос Майлса снова приобрел лекторское звучание. Он сопровождал свои слова жестами, имитируя что-то ползающее и порхающее, и казался вполне довольным жизнью.

«Что ж, вполне в его духе», — подумала Синтия.

А леди Джорджина внимала ему как завороженная. Она подалась к нему всем телом, словно ее притягивала сила его интеллекта. Ее лицо сияло, и рот чуть приоткрылся; затем она ловила каждое его слово и с нетерпением ожидала следующего.

Но неужели Джорджина и вправду была так увлечена его повествованием? Или просто делала вид? Синтия нахмурилась и, отвернувшись, уставилась в свои карты.

Вайолет отнеслась к утверждению подруги несколько скептически. Склонившись к ней, она проговорила:

— Не может быть, чтобы Джорджина повторяла это…

— О, мистер Редмонд! — выдохнула Джорджина. — Как интересно!

Игравшие в карты ахнули и снова захихикали. Синтия шикнула на них, подавив собственный смешок.

Майлс и Джорджина взглянули на них, улыбнувшись при виде их веселья. Потом вернулись к разговору, точнее, к монологу Майлса и аудитории в лице Джорджины.

Синтия ощутила укол раскаяния. Но если честно… Хорошо, пусть леди Джорджина искренне увлечена Майлсом Редмондом, — разве это причина для того, чтобы вести себя… как попугай?

Джорджина склонила голову к нему, глядя в лицо Майлса. «В точности как попугай, — подумала Синтия. — Они тоже так делают, когда что-то возбуждает их любопытство. Им приходится наклонять голову, чтобы видеть. Потому что глаза у попугаев расположены по бокам головы, а не впереди».

И пусть теперь кто-нибудь скажет, что она, Синтия, ничего не знает о природе.

— Ладно, хорошо. Но вряд ли она говорит это так часто, как вы утверждаете, — упорствовала Вайолет, добиваясь точности формулировок; похоже, это была семейная черта Редмондов.

— Не имею понятия, — отозвалась Синтия. Она слушала Вайолет краем уха, обдумывая свой план. Нет, нет и нет! Ее совесть протестовала, топая ногами, словно школьная учительница. Но Вайолет так легко подбить на любую проказу… И так трудно устоять перед соблазном взъерошить перышки Редмондов…

— У меня идея, — прошептала Синтия. — Каждый раз, когда леди Джорджина будет произносить… Ну… то, что она произносит, мы будем пить в ее честь.

Ее предложение было встречено молчанием, ошарашенным и восхищенным одновременно.

— Чай? — спросила наконец Вайолет. Хотя она сама обожала всевозможные проказы, такого рода шутки были для нее в новинку.

— Конечно, нет, глупышка. — Леди Уиндермир округлила глаза. — Шерри, разумеется.

— Именно, — радостно закивала Синтия. — А если шерри кончится, то мы попросим шампанское.

Это было смелое заявление, поскольку она не представляла, входило ли в намерение Редмондов угощать своих гостей шампанским. Но она верила, что Вайолет Редмонд сумеет уговорить слуг отца.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если мы расширим правила, позволив джентльменам пить портвейн или бренди, — предложил мистер Гудкайнд. Он был деловым человеком и верил, что любую сделку можно усовершенствовать.