Моника Маккарти - Возлюбленная воина

Кристина почувствовала такую же беспомощность и обреченность. Она не сомневалась, что должна защитить сестру и сделать все от нее зависящее, чтобы вождь Маклауд выбрал ее, но теперь, оказавшись среди потомков викингов, перспектива казалась не просто пугающей, а ужасной.

Однако во время путешествия, когда они уже плыли по морю, Кристине пришла в голову другая мысль. Она поняла, что путешествовать по морю намного быстрее, чем по суше. При попутном ветре большие расстояния можно преодолеть за несколько часов, а не дней. Когда один из гребцов сказал, что недавно приехал с Айоиы, ею овладела безумная идея: они с Беатрикс могут убежать на этот остров и спрятаться в аббатстве.

План был действительно безумным, чреват ежеминутным риском, но это все же было лучше, чем ничего.

Утром после завтрака сестры ходили в деревню, чтобы навести справки и нанять кого-то, кто перевезет их на Лиону.

Ветер шуршал камышами, росшими вдоль мощенной камнем дороги, по которой они возвращались в замок. Звук казался зловещим и полностью соответствовал мрачному волшебству древней крепости.

Беатрикс, должно быть, почувствовала тревогу Кристины. Она взяла ее под руку и прошептала:

— Ты уверена, Крисси? Если отец узнает, что мы задумали…

— Он ничего не узнает, — заверила сестру Кристина, и в ее голосе было намного больше уверенности, чем она в действительности чувствовала.

На самом деле идея бросить вызов Отцу приводила ее в ужас.

— Мы не делаем ничего необычного. У него нет причин подозревать неладное.

— Но если что-то пойдет не так…

— Все пойдет как надо, — твердо заявила Кристина.

— Ты же хочешь на Айону?

Выражение лица Беатрикс изменилось. Оно, казалось, озарилось небесным светом — у Кристины даже дыхание перехватило.

— Конечно, хочу. Господь услышал мои молитвы! Просто я никогда, даже в самых смелых мечтах, не воображала, что такое возможно. — Беатрикс вздохнула. — Только подумай, Айонское аббатство! Это, наверное, самое святое место во всей Шотландии!

— Заодно и узнаем, — усмехнулась Кристина.

Хотя она не разделяла фанатичной набожности сестры, невозможно было не заразиться ее искренним восторгом. В аббатстве они будут в безопасности. Все остальное не имело значения.

— А ты уверена, что хочешь сделать это, Крисси? — Светло-голубые глаза Беатрикс скользнули по липу сестры. — Это же моя мечта, а не твоя. Я никогда не хотела выйти замуж, но можешь ли ты утверждать то же самое?

Кристина уставилась на дорогу и некоторое время молчала. Она слишком часто рассказывала сестре романтические истории, и теперь не было никакого смысла делать вид, что она не понимает, о чем речь.

— Все это сказки, Беа. Самые обычные сказки. Я никогда не думала об этом для себя. Брак для женщин в нашем положении возможен только для заключения нужного союза. О любви не может быть и речи. Я лучше буду всю жизнь читать романтические истории, чем выйду замуж за мужчину…

У нее сорвался голос.

— За мужчину вроде нашего отца, — закончила мысль Беатрикс.

Кристина кивнула. Она ненавидела страх, который ей внушал отец, страх, источником которого была не только боль, но и бессилие. Еще никогда она не чувствовала с такой ясностью, как ужасно быть женщиной. Если отец — или муж — пожелает избить ее до бесчувствия, никто не станет оспаривать его право на это.

— Я знаю, что ты идешь на это, потому что хочешь меня защитить. Но ведь я старше, и именно я должна защищать тебя. — Беатрикс расправила плечи. — Я сильнее, чем кажусь, и могу… — Она с большим трудом сдержала слезы и слабо улыбнулась. — Возможно, все будет не так уж плохо.

Кристина резко остановилась и повернула сестру лицом к себе. Беатрикс очень слаба, а кожа у нее нежная, словно розовый лепесток. Она, конечно, выше Кристины, но такая тщедушная, что кажется маленькой. В сравнении с почти бесплотной хрупкостью сама Кристина обладала довольно-таки пышными формами.

На небе не было ни облачка, но когда Кристина вгляделась в лицо сестры, ей показалось, что повеяло холодом и вокруг потемнело. Бледная, воздушная, тонкая, хрупкая. Невыносимо хрупкая. Непонятно, как в ней держится жизнь, Кристина ценила каждый миг, проведенный с ней, как бесценный дар, который у неё могут в любой момент отнять.

От мысли, что она может потерять сестру, сердце сжималось в страхе. Сколько Кристина себя помнила, они всегда были вдвоем. Их мать умерла вскоре после рождения младшего брата, а потом всех мальчиков отослали на воспитание и обучение далеко от дома. У Кристины не было никого, кроме Беатрикс, и она была намерена во что бы то ни стало защитить ее.

Переполненная эмоциями, Кристина почувствовала, как к горлу подступил ком. Она не сомневалась, что сестра тоже сделает для нее все от нее зависящее. Она могла только догадываться, как тяжело дались ей эти храбрые слова.

— Я делаю это не для тебя, — проговорила Кристина, — а для нас обеих. Я испугана, так же как и ты, Беа. Поверь, у меня не больше желания выйти замуж за одного их этих грубых варваров, чем у тебя.

— Ты уверена? — все еще сомневаясь, переспросила Беатрикс.

Кристина кивнула и улыбнулась.

— Абсолютно. — Она поднялась на цыпочки и чмокнула сестру в щеку. — А теперь нам лучше поторопиться.

И они пошли дальше по скользкой каменистой тропе к замку.

Кристине пришлось признать, что в Финлаггане не было ничего грубого или варварского. Замок и внешние постройки были такими же привлекательными, как строения на Шотландской низменности.

Еда также оказалась приятной неожиданностью. Кристина втайне опасалась, что им будут подавать только селедку и овсяные лепешки, и очень удивилась большому выбору искусно приготовленных блюд, которыми их потчевали сразу после прибытия. Кроме рыбы им предложили всевозможную дичь, тушеные миноги, овощи, сухофрукты — включая ее любимый и очень дорогой инжир, — теплый хлеб, масло, разные экзотические соусы, марципан, сладкое миндальное молоко и многое другое. Еду подавали на оловянных подносах. На ее отца большое впечатление произвело превосходное французское вино, которое наливали из огромных глиняных кувшинов. Он даже попросил хозяина назвать ему имя купца, поставлявшего вина на острова.

Если тогда это был «легкий ужин», то сегодняшний пир должен поразить воображение. У Кристины даже в животе заурчало в предвкушении вкусной еды.

Она нахмурилась, вспомнив о другом: для людей, столь очевидно поглощенных войной, островитяне слишком глубоко понимали и высоко ценили музыку. Когда огромный светловолосый воин сел и заиграл на кларзаке [7] Кларзак — небольшая арфа с проволочными струнами, использовавшаяся в раннем Средневековье в Шотландии и Ирландии. Еще ее называют кельтской арфой. , Кристина была потрясена плавными мелодичными звуками, которые лились из-под его больших, покрытых шрамами и мозолями пальцев, легко касавшихся струн. О том, что поэт, сочинивший стихи, и бард, исполнивший песню, пользуются большим авторитетом в клане, говорило их положение за столом — они сидели рядом с вождем. Ближе к вождю находился только его личный телохранитель.