Трейси Уоррен - Игры на брачном ложе

Он положил ладонь на ее руку.

— Все эти люди — ваши родные и друзья. Они любят вас Мэллори.

Она потупила взор.

— Наверное, вы правы.

— Слово «наверное» излишне, Мэллори, я просто прав, — поправил он ее. — Вы можете сидеть между мной и одним из ваших братьев, если вам от этого будет легче. Дрейком, например? Он спокойный, уравновешенный, молчаливый, Дрейк не будет докучать вам болтовней.

Мэллори подняла на него глаза.

— Такой расклад меня вполне устраивает.

Адам улыбнулся.

— Но я не собираюсь оставаться с гостями после ужина, — быстро добавила Мэллори. — Я не сяду за карточный стол и не буду играть на пианино, как бы меня об этом ни просили. У меня нет желания развлекаться после того… после того, что произошло.

Адам понимающе пожал ей руку.

— Думаю, что никто не упрекнет вас, если вы сразу после ужина подниметесь к себе. Но надеюсь, вы отведаете десерта и только после этого покинете общество.

Мэллори прищурилась.

— У меня такое чувство, как будто мною манипулируют, — заявила она. — С чего бы это?

Адам с невозмутимым выражением лица пожал плечами.

— Значит, вы утверждаете, что не состоите в сговоре с мамой и Клер? — продолжила Мэллори. — Вам кто-нибудь говорил, что вы сущий дьявол, милорд?

Адам усмехнулся.

— У меня множество талантов, моя дорогая, — промолвил он, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони Мэллори. Мурашки пробежали по ее спине, и она захотела высвободить руку, но Адам опередил ее. Убрав ладонь, он откинулся на спинку стула. — Скажите, вы уже решили, что наденете?

— Разве это имеет какое-то значение? Думаю, для приема гостей вполне сойдет мое серое платье.

Адам, нахмурился.

— Серое? О нет, только не серое!

— Но почему?

— Во-первых, потому что вам уже давно пора снять траур. Во-вторых, потому что я ненавижу одежду серого цвета, особенно на женщинах.

— В таком случае я надену черное платье. А вообще-то мне непонятно, почему я должна обсуждать с вами свой гардероб, — с вызовом сказала Мэллори.

— Вы, конечно, можете не прислушиваться к моему мнению, однако это не пойдет вам на пользу.

— Вы ужасно самонадеянны!

— А вы совершите большую глупость, если выйдете сегодня к гостям во вдовьем наряде, хотя вдовой не являетесь, — заявил Адам.

Мэллори окаменела, почувствовав острую боль в груди. Адам был, конечно, прав, она не являлась вдовой Майкла, поскольку они не успели пожениться. Но Мэллори переживала гибель жениха так, словно он был ее законным мужем. Нижняя губа Мэллори задрожала, а по щеке покатилась слеза.

Наклонившись вперед, Адам смахнул ее пальцем.

— Тихо, тихо, не надо плакать. Я не хотел причинять вам боль.

— Я уже давно не плачу. Мне кажется, что я выплакала все слезы.

— Видимо, парочка еще осталась.

Их взгляды встретились. Адам коснулся ее подбородка. Мэллори ожидала слов утешения, таких привычных для нее. Все вокруг старались утешить ее. Ей говорили, что время залечит душевные раны. Что она еще молода и должна жить дальше. Что пора уже снять траур и перестать оплакивать Майкла.

— Майклу не понравилось бы ни серое, ни черное платье, — неожиданно промолвил Адам. — Он не одобрил бы ваше бессмысленное поведение. Если вы наденете красивый наряд, это не будет означать, что вы стали меньше любить своего погибшего жениха.

По щеке Мэллори снова покатилась слеза, и Адам смахнул ее.

— Кроме того, мы не позволим вам вырядиться как ворона и в таком непотребном виде явиться перед гостями.

Мэллори от возмущения и изумления открыла рот. Как ворона?!

— Какая наглость! — с негодованием воскликнула она. — Я мадеру вам уши за такие слова!

— Да ради Бога! С какого начнете — с правого или с левого?

Мэллори хмыкнула.

— Ну хорошо, я надену наряд менее мрачной расцветки.

Адам одарил ее улыбкой.

— Пенни будет в восторге от вас, — добавила она. — Горничная в течение нескольких месяцев пыталась уговорить меня снять траур, однако ей это так и не удалось.

— Так давайте позовем Пенни и обрадуем ее вашим решением надеть наряд более веселых тонов, — предложил Адам и, встав, подошел к колокольчику. — Она поможет вам выбрать платье.

Мэллори бросила на гостя недоуменный взгляд.

— Надеюсь, вы не собираетесь присутствовать при выборе наряда?

— Почему бы и нет? Я не дам вам изменить решение. Или надеть платье цвета лаванды.

— А чем вас не устраивает этот цвет? Я обожаю его!

— Платья лавандового цвета обычно носят те, кто еще окончательно не снял траур, а вы сегодня должны навсегда распрощаться с ним. Предлагаю нарядиться во что-нибудь яркое — зеленое например. Насколько я помню, этот цвет вам очень идет.

В коридоре послышались шаги, и вскоре в дверном проеме появилась Пенни.

— А вот и ваша горничная! — воскликнул Адам. — Пенни, леди Мэллори решила сегодня вечером спуститься к гостям. Я помогу вам выбрать наряд.

Глаза служанки округлились от изумления. Подобное намерение было верхом неприличия, но она не посмела возражать Адаму, втайне радуясь, что ему удалось убедить Мэллори выйти к ужину.

— Я и не знала, что вы интересуетесь модой Адам, — сказала Мэллори. — Может быть, вы заделались мужским портным?

Эго замечание не показалось гостю обидным. Запрокинув голову, он громко расхохотался.

— Вовсе нет! Мне наплевать на мужскую одежду. А вот женская — совсем другое дело. Я обожаю одевать женщин.

«И раздевать тоже», — подумала Мэллори. Она не раз слышала о похождениях Адама. За ним давно закрепилась репутация повесы, и он наверняка знает толк не только в верхней, но и в нижней женской одежде.

От этих мыслей Мэллори бросило в жар, и она покраснела. Адам сделал вид, что не заметил этого. Все его внимание было сосредоточено на нарядах, которые принесла из гардеробной Пенни.

Мэллори откинулась на спинку кресла, предоставив гостю право выбрать для нее вечернее платье.

В начале седьмого вечера обнаженный по пояс Адам стоял у зеркала умывальника и брился опасной бритвой, предварительно нанеся на темную щетину мыльную пену. Закончив, он тщательно вымыл лезвие в тазике с теплой водой. Ему приходилось бриться дважды вдень, поскольку на его лице очень быстро отрастала щетина.

Адам много лет жил на грани нищеты, и поэтому привык обходиться без помощи слуг. И хотя его финансовое положение в последнее время значительно улучшилось и он смог позволить себе нанять камердинера, Адам все-таки предпочитал мыться и одеваться сам, без посторонней помощи.

Умыв чисто выбритое лицо, Адам вытер его полотенцем, а потом расчесал волосы расческой с серебряной ручкой. Из головы никак не выходила последняя встреча с леди Мэллори.

«Я был слишком резок с ней», — с раскаянием думал Адам.