Жаклин Санд - Женщины французского капитана

– Вы говорили вчера своему другу, что господин капитан был, наверное, влюблен в жену своего подчиненного… Это правда. Хозяин заглушал тоску по ней, встречаясь с другими, как будто мстил ей и себе за то, что она не отвечает ему взаимностью. Это не я придумала, господин капитан сам так сказал. Иногда он приходил пьяным или пил со своими друзьями, а я слышала их разговоры…

– С кем?

– В основном у нас бывали двое. Чаще – лейтенант де Бриссон, он мне не нравился, и я старалась не попадаться ему на глаза. Вряд ли этот человек меня замечал, впрочем. Гораздо реже приходил лейтенант де Ларош, и я недоумевала, отчего капитан предпочитает водить близкую дружбу с де Бриссоном, а не со вторым своим приятелем, который лучше воспитан. Он всегда вежливо здоровался со мной и руки не распускал… Еще бывал лейтенант де Кормье, но тот надолго никогда не задерживался, спешил к жене. Когда у капитана случались гости, я подавала им вино и еду и уходила к себе. У меня была маленькая комнатка, где я могла остаться совсем одна.

Кристель помолчала. Пробившийся в окно первый робкий солнечный луч вызолотил у нее волосы на затылке.

– Что случилось в тот день? – осторожно спросил виконт.

– В тот день, первого августа… Я скажу. Я хочу сказать. Только обещайте, что вы не станете меня бранить.

– Конечно, не стану, милая.

– Мне… страшно признаться. Но вам я скажу.

Губы ее двигались совсем близко от губ Сезара, он даже ощущал дыхание Кристель. Еще никогда ему не делали подобных признаний в столь необычных обстоятельствах; как правило, виконт нависал и вопрошал, или угрожал, или играл, но ни разу не получал откровенность так: в объятиях, летучим полушепотом, в золотисто-серой предутренней комнате.

– Чтобы понимать, как все происходило, вы должны представлять… Мы выбрали домик на самом краю деревни под Варной. Тогда у многих были дома для постоя, даже простые солдаты могли в них жить, ведь столько людей умерло… Дом оказался невелик: три комнаты, сарай при нем и кухня на заднем дворе под навесом. В одной комнате спала я, в другой капитан, а в третьей он принимал гостей. Его денщик, Морис, приходил рано утром и возвращался поздно вечером, капитан ему это позволял…

Она сглотнула и заговорила чуть громче.

– Весь день я занималась делами капитана. Он уезжал в штаб, а меня попросил вычистить его мундир, Морис приводил в порядок сапоги. Мы болтали… Капитан возвратился около шести и сразу заторопился – ему нужно было подать горячую воду для мытья, чистое белье. По тому, что хозяин воспользовался духами, я поняла, что он собирается на свидание. Он всегда так готовился, но сегодня особенно тщательно, и выглядел радостным. Я подумала, уж не добился ли хозяин к своей возлюбленной, но это не мое дело. Капитан отпустил Мориса и ушел около семи.

– К нему никто не приходил?

– Никто, кроме солдата, который принес какую-то записку.

Виконт напрягся.

– Записку?

– Да, я думаю, это та самая, которую вы нашли и о которой говорили своему другу. Капитан прочел ее при мне, покачал головой и сказал себе под нос: «Удивительно, что ему могло понадобиться от меня сегодня?» – а затем велел подать фуражку и ушел. Я осталась одна, Мориса он отпустил… Я все вымыла, заштопала запасные брюки капитана и собралась спать. Легла, помолилась и уснула. Однако уже глубокой ночью меня разбудил грохот в гостиной капитана и его бессвязные ругательства.

– Он был с кем-то?

– Нет, один. Я слышала, как он ходит туда-сюда по комнате и осыпает кого-то бранью, но не могла понять кого. Затем хозяин заорал: «Кристель! Кристель!» – и я подумала, что не стоит выходить. Но голос капитана был твердым, и вдруг я понадобилась ему? Я ответила, что сейчас выйду, быстро оделась и пошла к нему. Он сидел за столом, в расстегнутом мундире, галстук развязан; на столе стояла бутылка с вином. Капитан выглядел странно, однако пьяным не казался. «А, Кристель, – произнес он, – ты знаешь, чем лечат разбитое сердце?» Я подумала, что, должно быть, женщина отказала ему, и спросила, не хочет ли он пойти спать. Но капитан настаивал. «Нет, нет, Кристель, – все повторял он, – скажи, чем его залечить? И как простить предательство?» Потом он будто бы опомнился на минуту и сказал… я сейчас вспомню точно… да, сказал вот так: «Все, что ни делается, должно идти от сердца. Решено! Завтра пойду к полковнику, и будь что будет. А сегодня… – тут он на меня посмотрел, – я знаю, как залечить сердце!» Хозяин встал и пошел на меня, я даже не сразу поняла, чего он хочет. Капитан прижал меня к стене и начал целовать, но я вырвалась и отбежала. Попросила его так не делать, отпустить меня. Но он засмеялся и снова начал наступать. Я поняла, что если капитан не пьян, то рассудком помутился, схватила бутылку с вином и ударила его по голове…

Захлебнувшись словами, Кристель беспомощно глядела на Сезара.

– Так вот это чья была бутылка! – весело сказал он.

– Я… Он упал, а я ужасно испугалась. Думала, его убила. Но тут он пошевелился, и я поняла, что нужно бежать. Выскочила из дома и спряталась в сарае, что стоял во дворе. Сидела там. Капитан вышел на крыльцо и принялся орать: «Кристель! Вернись, черт тебя дери! Я не причиню тебе вреда!» – и еще ругался. Но я не вернулась, конечно. Он стоял и кричал, а потом вдруг я услышала другой голос и узнала лейтенанта де Бриссона.

Вот тут виконту перестало быть весело.

– Задира Пьер пришел к де Эмону ночью?

– Да. Еще у калитки он спросил, с чего это капитан так разорался. Тот сказал, что я ударила его по голове и удрала, что он ко мне приставал и теперь ему совестно. «Девка ушлая, – засмеялся лейтенант де Бриссон, – никуда она не денется. Пойдем лучше, смотри, что я принес, выпьем». «Еще раз? – со смехом спросил капитан. – Мы с тобою пили уже сегодня». «Вот и поговорим», – сказал лейтенант, и оба ушли в дом. Я решила, что не вернусь пока; они сейчас станут пить, а капитан такой взволнованный, и вдруг он снова меня захочет принудить? В сарае валялся старый матрас, я его расстелила, легла на него. Теплая была ночь… Я устала и поэтому быстро уснула.

Кристель умолкла. Сезар подождал минуту и, так как женщина не думала продолжать, спросил:

– Что было дальше? Рассказывай.

– Я проснулась, – ответила она с неохотой. – Сейчас понимаю, что от выстрела, а тогда не поняла почему. Было еще темно. Я села и выглянула в щель между досками: окна светились, но стояла тишина, а потом из дома вышел человек. Я не видела, кто это…

– Мужчина? Женщина?

– Мужчина. У него походка была… так женщины не ходят. Он быстро пошел к калитке, та скрипнула, и я не видела его больше. Я подумала, что это лейтенант де Бриссон ушел, прислушалась, но ничего не услыхала. Подумала, капитан мертвецки пьян или спать отправился, а значит, мне можно возвратиться в дом. Я вошла… и увидела… его…