Виктория Александер - Коварство идеальной леди

— Так и было… Так и есть, — решительно ответил Джозайя. — Я очень тщательно изучил копию завещания, прежде чем встретиться с леди Рэтборн. Но этого условия я не видел. И все же, когда мы готовились к отъезду, я получил другую копию завещания. Именно ее я и решил изучить сегодня вечером. Вы должны понять. — Джозайя подался вперед. — В течение нескольких дней перед своей смертью виконт вносил изменения в свое завещание, чтобы основать трастовый фонд для своего частного музея. Он умер, не успев завершить начатое, поэтому в силу вступил первоначальный вариант его завещания. Кроме того, существовало множество других документов. Именно поэтому завещание прочитали лишь через две недели после его смерти. То, что какой-то документ затерялся, печально, но неудивительно. Тот пункт, о котором я вам рассказал, был внесен в дополнение к завещанию несколько лет назад.

— Виконт наверняка прекрасно понимал, что его супруга захочет обрести независимость как можно быстрее.

— Или же просто хотел усложнить ей задачу. Так же вероятно, что он просто перестраховался, а уж того, что леди Рэтборн примет брошенный ей вызов, и вовсе никто не ожидал. И все же… — Джозайя покачал головой. — Мне трудно поверить в то, что мистер Холлис ничего не знал об этом хитром условии. И меня весьма беспокоит тот факт, что он ничего не сказал.

— Вашей фирме на руку, чтобы Оливия проиграла.

— Я прекрасно это понимаю. — Джозайя долго молчал. — Я всегда считал своих работодателей честными и благородными людьми. — Он решительно посмотрел на Стерлинга. — Я буду выполнять свои обязанности до тех пор, пока не решится судьба леди Рэтборн. Но после этого я уволюсь.

Стерлинг кивнул.

— Вам нужно будет подыскать новое место, если вы до сих пор намерены жениться.

Джозайя криво усмехнулся.

— Мне в отличие от нее самой давно уже стало понятно, что ее симпатии вовсе не на моей стороне. Даже если удача отвернется от нее, она не выйдет за меня замуж, чтобы избежать нищеты.

— Если удача от нее отвернется, она вообще не выйдет замуж — гордость и жажда независимости не позволят.

— Стало быть, мы должны помочь ей выполнить условия завещания.

Стерлинг улыбнулся.

— Значит, вы отказываетесь от нашего спора.

— Я… — Джозайя на мгновение задумался. — Я принимаю неизбежное.

Стерлинг внимательно посмотрел на стряпчего.

— По-вашему, наш с ней союз неизбежен.

— Я считаю, вам с ней еще многое необходимо обсудить. Но… — Стряпчий покачал головой. — Остается лишь надеяться, что однажды какая-нибудь женщина посмотрит на меня так, как смотрит на вас леди Рэтборн. Ее взгляды такие неуловимые и осторожные.

— Вы действительно так считаете?

— Считаю, хотя, думаю, заметить их может лишь очень внимательный наблюдатель. — Молодой человек глубоко вздохнул. — Вы скажете ей об этом новом условии завтра или прямо сейчас?

— Не знаю. — Стерлинг вообще ничего не хотел говорить, чтобы оградить Оливию от лишних переживаний. — Я не уверен, что нам следует посвящать ее в это.

— Не думаю, что это разумно, сэр, — медленно произнес Джозайя. — Она должна знать, что теперь время играет существенную роль. Кроме того, ей не понравится, что вы скрыли от нее новые обстоятельства.

— Сомневаюсь. Мне кажется, она и так уже все знает. Ведь у нее тоже есть копия завещания. — Мужчины обменялись скептическими взглядами, которые говорили красноречивее слов, после чего Стерлинг глубоко вздохнул. — Да, конечно, я ей скажу.

— Поскольку нам неизвестно, что собой представляет третий предмет, леди Рэтборн должна постараться получить Тициана как можно быстрее, чтобы поскорее вернуться в Лондон.

— А для этого ей нужно уговорить графа расстаться с картиной, принадлежавшей его семье многие десятилетия. Это будет весьма непросто. И времени потребуется немало. — Стерлинг на мгновение задумался. — Но возможно, граф не единственный, с кем можно поговорить о картине.

Игнорировать неудобные правила.

Из тайного списка желаний Оливии Рэтборн

Оливия не собиралась дожидаться Стерлинга. Кроме того, граф уже прислал за ними гондолу. И поскольку она намеревалась убедить его расстаться с картиной лишь с помощью собственного очарования и уговоров, не стоило заставлять его ждать. Она гнала прочь беспокойство, связанное с тем, что ей придется встретиться с графом наедине. В конце концов это ее проблема, и она вполне способна вести переговоры самостоятельно. Оливия хотела стать независимой. Так почему бы не начать с сегодняшнего дня? И все же, где этот треклятый Стерлинг?

Оливия не стала дожидаться его возвращения прошлой ночью и отправилась спать. Впрочем, заснуть ей удалось отнюдь не сразу. Она долго ворочалась в постели, то и дело вскакивая, чтобы приложить ухо к двери, соединяющей их со Стерлингом апартаменты. Она не слышала никакого шума, но каждый раз убеждала себя в том, что Стерлинг давно вернулся, однако понять это помешала слишком толстая дверь. Один раз она даже отперла ее, но в последний момент удержалась от соблазна убедиться, что Стерлинг уже мирно спит в своей постели. А если же он еще не вернулся, Оливии не хотелось знать это наверняка.

Гондола скользила по глади канала, а мимо неторопливо проплывали невероятно красивые дома и дворцы Венеции. Только вот мысли Оливии были далеки от всей этой красоты. Бессонная ночь не прошла даром, и, заснув под утро, она проспала дольше, чем намеревалась. Проснувшись и одевшись для ленча с графом де Сарафини, Оливия вновь постучала в дверь Стерлинга и вновь не получила ответа. Проходившая мимо горничная сообщила, что графа нет в его апартаментах. Она не сказала, ночевал ли он здесь, а Оливия не стала спрашивать.

Ревность отнюдь не добродетель, но в данном случае и не порок тоже. Хотя бы потому, что благодаря ей Оливия наконец поняла, чего хочет на самом деле. Она хотела получить наследство, независимость, возможность самой управлять собственной жизнью, а еще хотела Стерлинга. Так просто. Удивительно, как она не поняла этого раньше.

Секретарь графа вежливо поприветствовал Оливию, а потом проводил в дом. Комната, где она очутилась, была чуть меньше гостиной, в которой она разговаривала с графом вчера, но не менее красива. Потолок был также украшен плафонами, камин сиял позолотой, а высокие стеклянные двери вели на просторную террасу. Над головой сверкала люстра из резного стекла, каких Оливия не видела нигде, кроме Венеции. У одной из стен стояли два стула в стиле рококо. Стол тоже был сервирован для двоих. У другой стены располагался мольберт с картиной Тициан.

Оливия подошла ближе, чтобы разглядеть полотно. Она разбиралась в живописи хуже Стерлинга, но эта картина, без сомнения, являлась творением мастера.