Даниэла Стил - Наперекор судьбе

— А друзья? — Марсель смотрел на нее испытующе. Аннабелл была доброй, внимательной, сердечной, и он не мог представить себе, что у нее нет друзей. — У тебя же были друзья?

Подумав о Горти, Аннабелл покачала головой. Нет, друзей у нее тоже не осталось. Джосайя лишил ее расположения родственников, лишил единственной подруги. Дав ей свободу, он разрушил ее прежнюю жизнь.

— Нет. Вся моя жизнь изменилась. Поэтому я и приехала сюда. — И все же она и сейчас не знала, останется ли во Франции навсегда.

Теперь она сама себе хозяйка. Теперь ее жизнь связана с медицинской школой, по крайней мере, на ближайшие пять лет. Ее дом — этот замок, ее город — Ницца, ее друзья — сокурсники. И, конечно, Марсель.

— Я рад этому, — просто сказал Бобиньи, не смея проявлять излишнее любопытство и вызывать у нее грустные воспоминания.

— Я тоже.

Аннабелл улыбнулась ему, и они не торопясь пошли к замку. Марселя удивляло, что никто из его однокурсников не проявлял к Аннабелл романтического интереса. Впрочем, у этой девушки словно было написано на лбу: «Не подходите слишком близко». Ее окружала стена. Марсель чувствовал это, но понятия не имел, в чем причина, и терялся в догадках. Красивая женщина не должна была сторониться мужчин. Она заслуживала счастья, и Марсель надеялся, что рано или поздно оно к Аннабелл придет.

Все лето они учились и работали в больнице, а в августе наступили двухнедельные каникулы. Студенты разъехались по домам; в замке осталась только Аннабелл. Ехать ей было некуда. Она совершала долгие прогулки и ходила по магазинам, хотя из-за войны полки в них были почти пусты. Девушка купила кое-что для пополнения гардероба. Ее одежда в основном была черного цвета, но траур по матери давно кончился, и Аннабелл решила оживить свой гардероб.

Однажды Аннабелл съездила в расположенный по соседству старый Антиб, обнаружила там чудесную церковь одиннадцатого века и долго любовалась ею с вершины холма. День был прекрасным, зрелище — впечатляющим, городок — восхитительным.

Она с удовольствием пообедала в маленьком кафе, а вечером вернулась в Ниццу. Аннабелл оставалась в замке с двумя служанками, проведя спокойные две недели, и очень обрадовалась, когда вернулись ее соученики. Особенно она была рада Марселю. Все рассказывали, как хорошо провели время, но англичанин Руперт, который так изводил ее на первых порах, вернулся в отчаянии. Его родной брат погиб.

В сентябре возобновились занятия, военные действия, начавшиеся битвой на реке Сомме два с лишним месяца назад, все еще продолжались и закончились в середине ноября. Но через несколько дней на Британию впервые совершили налеты германские аэропланы. К Рождеству бомбардировки и налеты продолжались, потери среди гражданского населения возрастали. У двух сокурсников Аннабелл погибли братья.

В конце месяца доктор Громон собрал своих питомцев в актовом зале и прочитал им обращение французского правительства. Каждого квалифицированного медика призывали помочь фронту. Полевым госпиталям, разбросанным по всей Франции, не хватало персонала. Прочитав письмо, доктор Громон обратился к студентам, сказал, что решение каждый должен принять самостоятельно. Желающим откликнуться на призыв школа предоставит академический отпуск и примет обратно после возвращения. Они уже несколько месяцев получали письма от госпиталей, в том числе от госпиталя, недавно основанного доктором Элси Инглис в Виллер-Коттерете, к северо-востоку от Парижа, и расположенного еще ближе к линии фронта, чем аньерский госпиталь Руамон, в котором работала Аннабелл. Персонал в Виллер-Коттерете тоже был по преимуществу женский, и Аннабелл взяли бы туда с радостью.

В тот вечер после обеда студенты горячо обсуждали услышанное. Утром половина из них гурьбой отправилась к доктору Громону. Через несколько дней им предстоял отъезд. Аннабелл приняла решение в первый же день.

Прерывать учебу было жаль, но по-другому поступить она не могла.

— И вы тоже нас покидаете? — с грустной улыбкой, но без всякого удивления спросил доктор Громон. За прошедший год она стала одной из любимых его студенток.

— Это мой долг, — ответила девушка. — Я непременно вернусь, доктор Громон.

— Надеюсь, — искренне ответил Громон. — Куда вы отправляетесь?

— К доктору Инглис, в Виллер-Коттерет. Конечно, если меня туда возьмут. — Уже полученное образование позволяло всем студентам занимать должности фельдшеров. В Аньере Аннабелл не могла об этом и мечтать. В этом качестве она сможет принести людям больше пользы.

— Будьте осторожны, Аннабелл. Берегите себя. Мы будем ждать вас, — дрогнувшим голосом проговорил доктор.

— Спасибо, — ответила Аннабелл и крепко обняла его. Вечером она собрала чемоданы, но взять с собой решила только один — с самыми необходимыми вещами и книгами. На завтра школу покидали все, кроме четверых оставшихся.

Студенты обнялись, пожелали друг другу удачи и пообещали вернуться. Их прощание с Аннабелл было по-братски теплым. Прощаясь, все надеялись на встречу в недалеком будущем.

На вокзал ее провожал Марсель Бобиньи. Он нес ее чемодан, а Аннабелл шла рядом с сумкой в руках. Марсель стал, пожалуй, ее единственным другом. Аннабелл была безмерно благодарна ему за участие и поддержку.

— Береги себя, ладно? — Марсель в последний раз обнял ее и расцеловал в обе щеки. — Надеюсь, все мы скоро снова вернемся сюда, — прочувствованно произнес он. Самому Бобиньи предстояло уехать во второй половине дня.

— Я тоже надеюсь. — Она махала рукой Марселю, стоявшему на перроне, пока его силуэт не растаял вдали. Аннабелл не знала, что видит его в последний раз. Через две недели карета «Скорой помощи», которую вел Бобиньи, наскочила на мину. Он стал первой потерей школы доктора Громона, а Аннабелл лишилась еще одного друга.

Аннабелл прибыла в госпиталь Элси Инглис, расположенный в Виллер-Коттерете, примерно в тридцати милях к северо-востоку от Парижа. Отсюда до передовой было меньше пятнадцати миль. Если прислушаться, можно было услышать далекие взрывы. Уже открывшийся госпиталь был больше и просторнее того, в котором она работала в Аньере. Как и планировала доктор Инглис, весь персонал в нем был женским. Здесь работали представительницы почти всех стран-союзников. Француженок и англичанок было примерно поровну, а Аннабелл оказалась одной из трех американок. На этот раз у нее была вполне приличная, хотя и маленькая комната, которую она делила с другой женщиной. Всех пациентов привозили с передовой. Почти все они были в ужасном состоянии. Смертность среди раненых была очень высокой.

Кареты «Скорой помощи» с водителями-женщинами сновали между госпиталем и передовой, перевозя извлеченных из окопов изувеченных, искалеченных и умирающих. В каждой карете рядом с шофером сидел фельдшер; чтобы спасти перевозимых людей, от медиков требовалось немалое искусство и героические усилия. Если раненые могли двигаться, их оставляли в полевых госпиталях рядом с окопами, но при первой возможности перевозили в Виллер-Коттерет для операций и более интенсивного лечения.