Жаклин Санд - Принцесса Конде

Портной энергично замотал головой.

– Вот и славно. Ступайте. И не забудьте про мой заказ. Четыре камзола! До скорого, милейший господин Нуарэ!

Вечером Эме сел в засаду. Это было просто. Он всего лишь выбрал кресло поудобнее, переставил его в самый темный угол гостиной и устроился с комфортом, не забыв, впрочем, положить на колени заряженный пистоль, ведь таинственный кукольник мог быть вооружен.

Зимой темнело быстро. А холодало и того быстрее. Еще днем де Фобер запретил топить в гостиной камин, соблюдая правила «маскировки». И теперь он чувствовал, как сначала пальцы, а потом и другие не менее важные части его тела всерьез начинают зябнуть. Ч-черт, надо было запастись плащом или пледом!

Шум на улице постепенно затихал: в холодную погоду горожане рано отправлялись на покой. В ночной тишине издалека донесся зловещий вой. Волки! В темноте, гонимые зимней стужей, они пробирались поближе к человеческому жилью. Вот так еще в середине семнадцатого века эти звери бродили по ночным улицам Парижа и даже доходили до самого его сердца – богатых центральных кварталов.

Погруженный в неторопливые, полусонные размышления, Эме едва не пропустил того, кого ждал. Чуть слышно скрипнула ставня, и окно осторожно открылось. Сначала кукольник вывалил в комнату свои пожитки. Судя по неожиданному грохоту, с которым они обрушились на пол, предусмотрительный артист не побоялся подобрать на рынке свою ширму. Наверное, это случилось после того, как городская стража разбрелась по своим делам. Потом через подоконник перебрался и сам мсье Жером – проворный черный силуэт на фоне более светлого прямоугольника. Кукольник тихо чертыхнулся, споткнувшись в темноте о собственные же вещи, и направился прямиком к камину, недовольно бормоча сквозь зубы:

– Ну и Нуарэ, ну и скряга, чтоб тебя грудная жаба задушила! Пожалел огня, каналья.

Старые угли долго не хотели разгораться. Наконец из-под сырого полена пробился первый робкий язычок пламени.

Решив, что пора, Эме неторопливо взвел курок. Этот тихий характерный щелчок заставил кукольника буквально подскочить на месте. Де Фобер готов был руку дать на отсечение, что кукольнику очень хорошо знаком этот звук. Что ж, приятно иметь дело с догадливыми людьми.

– Сударь, на фоне огня вы великолепная мишень, так что без фокусов.

– Кто вы такой и что вам нужно от бедного актера? – процедил Жером, не поворачивая головы.

Шевалье видел только его напряженную спину и послушно застывшую над камином левую руку. Жаль, не видно правой.

– Вы загадочный человек, мсье Жером, – заметил Эме. – И далеко не тот, за кого себя выдаете. Ввязаться в драку с гвардейцами кардинала – рисковая забава.

– У меня не было выбора, – буркнул кукольник, как-то по-своему истолковав слова де Фобера. – Если бы эти кретины вздумали упечь меня в каталажку, а там нашли записку…

– И поэтому вы так резво исчезли?

– Я не думал, что сообщение настолько важно. Решил, что оно может подождать до завтра.

Де Фобер наморщил лоб. Этот Жером явно принимал его за кого-то другого. Долго это заблуждение не продлится. Нужно пользоваться моментом. Только вот как?! Пока ясно только, что все связано с какой-то важной бумагой.

– И где же записка?

– В кукле, как мы и договаривались.

– В какой кукле?!

Человек у камина вздрогнул, и де Фобер сообразил, что он сейчас ляпнул лишнее. Слишком поздно. Жером стремительно развернулся, Эме так же стремительно завалился на бок, опрокидывая кресло. Однако недостаточно быстро (ведь он успел порядком окоченеть, дожидаясь кукольника), потому что брошенный в его сторону кинжал оцарапал ему больное плечо. Месье Жером метнулся к окну. Де Фоберу показалось, что тот успел что-то ловко подхватить с пола. Стрелять Эме не хотелось. Ему, черт возьми, нужно было получить внятные ответы на вопросы. Но если этот тип выскочит на улицу, пиши пропало.

Пистолетный выстрел в ночи прозвучал оглушительно громко, кукольник схватился было за оконную раму, но, захрипев, повалился на пол. По иронии судьбы в тот же миг в камине звонко треснуло полено, взметнув вверх столб искр, и в комнате наконец-то стало светло. Так что де Фоберу представилась возможность вдоволь полюбоваться делом рук своих.

Мсье Жером, скрючившись, лежал на боку. На полу вокруг его тела быстро расползалось темное пятно. Похоже, что он был мертв. В руке мертвец сжимал куклу «кардинала».

– Спасибо, что ответил на мой вопрос… – пробормотал де Фобер. – Черт возьми, два мертвеца за один день. Это уж слишком. Что ж, посмотрим, ради чего без колебаний готов был умереть человек.

Он сунул руку в кукольную перчатку. Внутри оказался небольшой лист бумаги, свернутый в тонкую трубочку. Эме торопливо развернул таинственную записку, и… не сдержавшись, тихо, но с чувством выругался. На листе был бессмысленный на первый взгляд набор цифр – скорее всего, какой-то зашифрованный текст.

– Ладно, еще не все потеряно, – успокаивал себя Эме, разочарованный полученными результатами. – Пусть я и не могу прочитать эту дурацкую писульку, зато знаю, что за куклой все равно должен кто-то явиться. Этот кто-то был на площади сегодня, этот кто-то придет за запиской завтра. По крайней мере, еще есть возможность увидеть его воочию…

Поль де Гонди, коадъютор, сидел за столом, просматривая какие-то бумаги.

– Выглядите неважно, монсеньор! – сказал Андре, закрывая за собой дверь. – Нужно больше отдыхать и бывать на свежем воздухе.

– У меня открыто окно! – коадъютор, нисколько не обидевшись на не самые лестные слова, поднялся и подошел к шевалье де Линю. – Это все, что я могу позволить себе нынче утром. Прогулка была бы сейчас непозволительной тратой времени.

Мужчины несколько секунд молча смотрели друг на друга.

– Здравствуй, Поль.

– Здравствуй, Андре.

Официальная часть визита была закончена. Восемь лет, на протяжении которых эти двое общались только с помощью писем, ничуть не уменьшили их взаимное расположение друг к другу.

– Делаешь карьеру? – улыбаясь, проговорил Андре. – Роскошный кабинет!

– Знаешь, променял бы всю эту роскошь на свежий воздух, который ты порекомендовал мне! Не тебе объяснять, что мои интересы далеки от духовных дел. Я дрянной священнослужитель и плохой пастух для своей паствы.

– Вот как? – изумился Андре. – А мне казалось, что пастырь из тебя очень даже неплохой. Во всяком случае, в Испании так считают.

– В Испании куда больше свежего воздуха! – усмехнулся господин де Гонди.

– Примерно столько же, сколько и здесь.

– Твой визит можно считать деловым? – коадъютор указал на кресло и позвонил. Слуга незамедлительно внес в комнату поднос с бутылкой вина и легкой закуской.