Сильвия Холлидей - Рассвет страсти

Аллегра вздохнула и плотнее закуталась в подбитый мехом плащ. Эти монотонные повседневные звуки несли успокоение, а чистый морозный воздух помогал избавиться от мрачных воспоминаний. И хотя все тело изнывало от усталости, это была благословенная усталость путника, обретшего безопасную гавань после трудного и горестного пути.

– Почему ты не в постели? Слуги сказали, что ты так и не спала!

Аллегра с улыбкой обернулась к Ридли. На шее у него виднелся пластырь, а рана в ноге заставляла хромать, однако лицо излучало покой – сродни ее собственному.

– Еще минуту, любимый, – ответила она.

Он подошел, хрустя гравием на садовой дорожке, и нежно поцеловал ее в губы:

– До чего же у тебя доброе сердечко! Как Глориана?

– Для нее ночь была долгой и нелегкой. Но сейчас она спит.

– А ребенок?

– Ох, Грей, он просто красавец! – просияла Аллегра. – И точная копия нашего отца. А Глори сказала, что назовет его Вилльямом, если я захочу. В память о папе.

– Это тем более уместно, ведь он – новый баронет, – удовлетворенно кивнул Грей.

– Сэр Вилльям Бэньярд, баронет, – плача от счастья, прошептала Аллегра. – Именно так это и должно звучать.

– Так оно и будет звучать. Насколько я понимаю, ты бы хотела поселить Глориану с ребенком в Бэньярд-Холле.

– Конечно. Она неграмотная и грубая, но вовсе не дура. И к тому же у бедняжки никого нет на этом свете. Возможно, в спокойствии и уединении Шропшира нам удастся немного приучить ее к новому положению.

– К положению матери хозяина Бэньярд-Холла, – самодовольно ухмыльнулся Грей.

– Что ты хочешь сказать?

– Что пора наконец восстановить справедливость. И вернуть Бэньярд-Холл истинным владельцам. Я устрою все детали с Гиффордом. Конечно, мы тоже будем там жить. Когда будем выезжать из Лондона. Однако мы будем лишь опекунами, и со временем Бэньярд-Холл перейдет ребенку Чарли. Ты согласна?

Онемев от радости, она смогла только кивнуть. Слава Господу, в Бэньярд-Холле снова водворится Вилльям Бэньярд!

– Нам надо срочно выбраться из Лондона, – заметил Грей. – Пока не занесло снегом дороги.

– Да, и как только Глори сможет путешествовать. – И она добавила, похлопав себя по плоскому животу: – И пока я могу ездить.

– Сэр Грейстон. – У входа в сад возник Рам. Индиец дождался, когда хозяин кивком разрешит приблизиться, и приветствовал обоих легким поклоном.

Мужчины обменялись долгим взглядом, и Грей улыбнулся:

– Ну конечно, теперь ты вернешься в Калькутту.

– Безусловно. Полагаю, воля самого Аллаха подвела меня к той двери именно в момент, когда… – Тут он умолк и почтительно склонился перед Аллегрой: – Я искренне сожалею о том, что это был ваш брат, миледи..

– И я никогда тебя ни в чем не упрекну, – подхватила она. – Да простит меня Всевышний, но на твоем месте я поступила бы так же.

Грей с чувством пожал Раму руку, а потом крепко обнял.

– Шесть лет, дружище, – хрипло промолвил он. – Я буду по тебе скучать.

– Но отныне я вам больше не нужен. Лорд Холфорд рассказал мне про дуэль.

– Я сам до сих пор не понимаю, как это случилось, – покачал головой Ридли. – В первый раз я не стал думать о Руфи, когда поднял шпагу. И даже не вспомнил про Осборна. – И он взглянул на Аллегру любящим взглядом: – Я думал только о тебе. Моя милая, несравненная Аллегра…

– Если бы с тобой что-то случилось, я бы умерла, – со вздохом призналась она.

Он поднял к губам ее руки и надолго припал к ним в поцелуе, а когда наконец оторвался от них и оглянулся – не смог не засмеяться. Рам исчез. В саду остались только они.

Аллегра снова вздохнула. Появление Рама напомнило ей про Чарльза.

– Бедный мой брат. Как ужасно изуродовала его ненависть! А что, я казалась такой же ненормальной, когда рвалась убить Уикхэма?

– В какой-то степени да. Мы оба были ненормальными в то время. И если бы не ты, то к нынешнему дню я бы рехнулся окончательно и сидел бы в сумасшедшем доме.

– Нет. Несмотря на твои безумные выходки и упрямое самоуничтожение с помощью джина, я не переставала ду мать, что ты все же борешься за спасение своей души.

– Но мне это не удавалось. Ведь тогда мы еще не были знакомы.

– Ох, бедный мой, бедный! – Она ласково погладила это красивое и такое любимое лицо. – Ты что же, забыл про ангела в богадельне?

– Весной будет много работы в саду, – улыбнулся Грей.

– Значит, миссис Морган придется прийти на помощь мужу, – и она еще раз прикоснулась к своему животу, – если у нее хватит здоровья.

– До чего же странной бывает жизнь, – задумчиво промолвил он. – То это рябь на воде, то повороты и пороги. Пока ты не ворвалась в мою жизнь, те часы, что я проводил в богадельне, были для меня самыми счастливыми. Единственный свет в непрерывном кошмаре… И все же… – он с удивлением поднял на Аллегру глаза, – и все же кошмар заставлял меня тянуться к свету!

– Вот так же и я. – Аллегра согласно кивнула: ей вдруг открылось нечто важное. – Я явилась сюда ради мести, и сердце мое пылало черной ненавистью. Но вместо этого нашла любовь и счастье. Такое чудо после чудовищной боли!

– Мне припомнилось кое-что из Шекспира о том, как можно обрести счастье в испытаниях. – Он сосредоточенно нахмурился, теребя подбородок, и продекламировал: – «Есть Божья воля в тяжких испытаниях – имеющий глаза ее увидит…» – Тут он тряхнул головой: – Нет, дальше не помню. А вот конец: «Тогда нектар он соберет и с сорных трав».

– То же сделали и мы, любимый. И нет в жизни ничего слаще. – И Аллегра подняла глаза.

Небо все светлело, но собирались облака – низкие, густые, они обещали скорый снегопад. Грей заботливо поднял капюшон ее плаща:

– Пойдем, пока нас не засыпало.

– Зима уже вступила в свои права. – Лицо Аллегры светилось радостью. – Может, в Уэнлок-Эдж уже выпал снег. – Она думала сейчас о том, как проводила зиму в Бэньярд-Холле – в уюте и тепле возле камина, под завывание ветра, наметавшего чистые белые сугробы под древними стенами, когда папа рассказывал про великие войны, а мама готовила горячий пунш, пряно пахнувший гвоздикой и апельсином.

И в сердце вспыхнуло нетерпение. Скорее бы снова испытать неповторимую прелесть зимы под сводами Бэньярд-Холла!

– Ох, Грей, – прошептала Аллегра, наслаждаясь теплом его объятий, – отвези меня поскорее домой!

Уолпол, сэр Роберт, граф Оксфорд (1676–1745) – английский государственный деятель; в 1721–1742 гг. он фактически был первым в Англии премьер-министром при королях Георге I и Георге II, хотя юридически такого поста еще не существовало. – Здесь и далее примеч. пер.

Англичане считают шотландцев очень прижимистыми.

В те времена так называли всех вызывающе одетых франтов.