Розалин Уэст - Сердце женщины

Она кивнула – ее тоже это устраивало.

Они плыли вдоль побережья, причем было очевидно, что капитан направляется на юг, возможно – к островам. «Что ж, там будет гораздо теплее, чем в Новой Англии, – подумала Элиза; она помнила, что ужасно замерзла прошедшей ночью. – К тому же мне не придется долго ждать… Филомена расскажет о том, что произошло на «Мэджисти», и ее родственники заплатят выкуп». Элиза представила, как Уильям встретит ее. Конечно же, он будет гордиться ею.

– Вас что-то позабавило, принцесса?

Девушка вздрогнула от неожиданности. Оказалось, Что она, размечтавшись, улыбнулась своим мыслям.

– Нет, капитан. Но вы напрасно думаете, что сумеете скрыться от моих родственников. Они в любом случае вас найдут, и вы очень пожалеете о содеянном.

Капитан нахмурился и проворчал:

– Монтгомери уже заставил меня пожалеть… о многом.

И теперь настало время отплатить ему тем же. Элиза поняла, что на сей раз ей лучше промолчать.

К вечеру, как и предсказывала Элиза, разразился шторм. Девушка весь день провела в одиночестве, но капитан все не появлялся. Чтобы хоть чем-то заняться, она принялась расхаживать из угла в угол. Затем попыталась уснуть, но безуспешно. Покинуть же каюту она не решилась, потому что не знала, как к ней отнесутся матросы. К тому же ей не хотелось раздражать капитана, а он «советовал» не подниматься на палубу.

Поначалу ее вполне устраивало одиночество, но час проходил за часом, и в какой-то момент Элиза вдруг поняла, что ждет возвращения красавца француза. «Но почему же я жду его?» – спрашивала она себя. В конце концов, Элиза решила, что ждет вовсе не капитана – просто она проголодалась, а ужин должны были принести лишь после его прихода. Да-да, конечно же, она ждала ужин, за который уже заплатила драгоценностями Филомены.

Наконец раздался стук в дверь, и в каюту вошел матрос с подносом в руках. Он тотчас же начал накрывать на стол, затем наполнил вином два больших бокала. Капитан же все это время стоял в дверном проеме и молча наблюдал за девушкой. «Как странно, – думал он, – я представлял ее совсем другой… Во всяком случае, она совершенно не похожа на ту Филомену Монтгомери, о которой мне рассказывали. Почему же эта девушка держится с таким достоинством? Ведь она – дочь Монтгомери и, следовательно, должна вести себя совсем иначе…»

Жан Люк приблизился к девушке и, нахмурившись, проговорил:

– Надеюсь, ужин понравится вам, мадемуазель.

Элиза окинула взглядом стол, затем посмотрела на капитана:

– Скажите, почему вы хмуритесь? Хотите испортить мне аппетит своим видом? Может, вы на меня сердитесь?

– Нет, разумеется.

– От вашего взгляда, сэр, может свернуться молоко в вымени коровы.

Его губы тронула улыбка.

– Что ж, возможно. И все же я не сержусь. Пожалуйста, мадемуазель…

Элиза искренне удивилась, когда Жан Люк отодвинул стул, предлагая ей сесть. Встревоженная его странным поведением, девушка робко подошла к столу.

– Садитесь же, мадемуазель. – Капитан кивнул на стул.

Элиза села и протянула руку к бокалу с вином. Она старалась не смотреть на красавца француза, однако чувствовала его близость и почему-то ужасно волновалась.

Жан Люк по-прежнему стоял у стола. Словно завороженный, он смотрел на губы девушки – в этот момент она подносила к ним бокал с вином.

Боже, как она хороша!

Разумеется, он сразу же заметил, что его пленница довольно привлекательная девица. Но лишь сейчас он понял, что Филомена Монтгомери – настоящая красавица.

Глядя на сидевшую перед ним девушку, он вдруг вспомнил о прошлом – на него нахлынули воспоминания, которые, казалось бы, были надежно спрятаны в глубинах сознания.

Жан Люк прекрасно понимал, что этого делать не следует, но все же, не удержавшись, протянул руку и провел тыльной стороной ладони по щеке Элизы.

Ее реакция была мгновенной.

Вскочив со стула, она отступила несколько шагов и с возмущением в голосе проговорила:

– Что вы себе позволяете, сэр?

Жан Люк с усмешкой ответил:

– Вы ведете себя так, будто я приставил нож к вашей изящной шейке.

Элиза пристально взглянула на француза; в этот момент она забыла о своем страхе.

– Ваши шутки неуместны, сэр. И я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Он стиснул зубы.

– Я вижу, что вы боитесь, мадемуазель, но чего именно? Моей жестокости – или проявления нежных чувств?

– И того и другого, капитан.

Люк вздохнул и проговорил:

– Садитесь, мадемуазель. Я не собирался пугать вас. Вы честно заплатили за ужин, и мне не следовало мешать вам. – Заметил, что она колеблется, он указал на стул и добавил: – Пожалуйста, садитесь.

Но она села лишь после того, как капитан отошел от стола. Устроившись на сундучке, он какое-то время молча наблюдал за Элизой. Потом вдруг сказал:

– Помнится, вы заявили, что не боитесь меня. Значит, все-таки боитесь?

– Возможно, я поторопилась, сделав подобное заявление.

Люк криво усмехнулся. Видимо, и он поторопился, решив, что останется равнодушным к ее чарам.

– Ешьте же, – проговорил он вполголоса.

Элиза взяла вилку и тут вдруг заметила, что лиф ее платья залит вином, – очевидно, оно выплеснулось из бокала, когда она вскакивала из-за стола. Девушка ахнула и попыталась удалить пятно, промокнув его салфеткой, однако из этого ничего не получилось.

– Теперь платье испорчено. – Элиза тяжко вздохнула.

– Это всего лишь одежда, – отозвался Люк.

– У меня нет другого платья. Это – единственное. – Казалось, она вот-вот расплачется.

– Его можно постирать.

Элиза молча кивнула и снова вздохнула. На глаза ее навернулись слезы.

– Тогда снимите его и замочите, пока пятно не высохло, – посоветовал Люк. Немного помедлив, он поднялся на ноги и, откинув крышку сундучка, достал белую батистовую рубашку. – Вот, наденьте это, если вас так смущает пятно на платье.

Поймав брошенную ей рубашку, Элиза посмотрела на капитана с мольбой в глазах. Подбородок ее начал подрагивать.

Люк пожал плечами и повернулся к ней спиной. Он уже проклинал себя за проявленную слабость. Конечно же, он допустил ошибку, посочувствовав своей пленнице. Ведь эта девица, пусть и красавица, – дочь его врага. К тому же она глупая и впадает в истерику из-за какого-то пятна. Тут ему вдруг пришло в голову, что он проявил слабость только потому, что увидел ее слезы.

Услышав шуршание платья, Люк стиснул зубы; он представил Элизу в нижнем белье, облегающем ее стройную фигурку.

Выждав еще несколько секунд, капитан проворчал:

– Если вы готовы, мадемуазель, можете вернуться к ужину. Так вы готовы?

И почти тотчас же послышался ответ:

– Да, готова. Вы можете повернуться, капитан.

Люк повернулся – и замер в изумлении. В рубашке девушка была еще более соблазнительной, чем в платье. Рубашка, конечно же, прикрывала ее груди, но под ней явственно обозначились женские прелести Элизы.