Розалин Уэст - Сердце женщины

– Удивительная женщина… Верно, парень?

Люк пожал плечами и пробормотал:

– Да-да, в ней есть что-то… необычное. Тут Шеймус вдруг нахмурился и спросил:

– Она в порядке? Юнга рассказал нам… Что с ней случилось? Она не…

– Да, в порядке, – перебил Люк.

– Ты любишь ее?

Люк не ответил. Однако взгляд, который он бросил на Элизу, был красноречивее любых слов.

– Ее отец причинил тебе много зла, парень.

Люк снова пожал плечами:

– А она сделала мне много добра.

Шеймус внимательно посмотрел на него, затем положил руку ему на плечо:

– Что ты собираешься делать, если и она тебя любит?

«Я люблю тебя, Люк», – вспомнил он слова Элизы и закрыл глаза. Ему было чертовски трудно отказаться от нее.

– Это не имеет значения, Шеймус. Что я могу дать ей? У меня нет ничего, кроме этого пустого дома. К тому же за мою голову назначена цена. Я не могу просить ее отказаться от всего, к чему она привыкла, чего заслуживает. А ведь у меня были такие мечты… Глупые мечты… Если я возьму Элизу в жены, думаешь, ее отец оставит нас в покое? Думаешь, он обрадуется такому зятю? – Люк криво усмехнулся. – Меня снова закуют в цепи и бросят за решетку, где я буду гнить до конца жизни. И с чем останется Элиза? Я не могу обрекать ее на это…

Шеймус немного помолчал, потом вновь заговорил:

– А если бы имелся другой способ получить достаточно денег, чтобы осуществить твои мечты?

Люк насторожился:

– Не говори загадками, Шеймус. Что за способ?

– Тебе он не понравится, Люк.

– Что может быть хуже моего нынешнего положения?

– Тебе будет противно заниматься этим, Люк.

– Говори же!

Ближе к вечеру, когда бочонок с вином опустел, Турнадье заколол одного из своих боровов и зажарил его на углях. Затем все снова расселись на веранде, и воздух наполнился ароматом сочного жаркого, запах гари уже почти не чувствовался.

Элиза не имела возможности поговорить с Жаном Люком, а он лишь бросал в ее сторону робкие взгляды и тут же отводил глаза. Она видела, что он чем-то очень озабочен. Но чем именно? Ей очень хотелось бы это узнать. Она заметила, что и Шеймус наблюдает за Люком, и решила поговорить с ирландцем. Улучив момент, Элиза отвела его в сторону, но он, как и Люк, отводил глаза и отмалчивался.

Так ничего и не добившись от Шеймуса, Элиза подошла к Люку:

– Как ты себя чувствуешь, капитан? Уверена, твоя команда тебя поймет, если ты отправишься отдыхать пораньше.

Люк попытался улыбнуться и проговорил:

– Я чувствую себя хорошо, и мое место здесь. – Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Однако Элиза не отступила. Она коснулась ладонью его затылка, но Люк тут же отпрянул. И он по-прежнему не смотрел на нее.

– Люк, в чем дело?

– Похоже, тот факт, что я до сих пор страдаю от лихорадки, что мой дом едва не сожгли, а нас обоих чуть не убили, ни о чем тебе не говорит.

Она улыбнулась бы, если бы не почувствовала, что он явно чем-то раздражен.

– Конечно, я понимаю, в каком ты состоянии после всего случившегося, но только ли в этом дело, Люк? Или тебя мучает что-то еще?

«Может, после нашей близости он чувствует себя неловко в присутствии своих матросов?» – думала Элиза.

В какой-то момент ей показалось, что Люк хочет что-то сказать, но он молча взял ее за руку и прижал ладонь к своей небритой щеке. Этот нежный жест явно не соответствовал его настроению, и контраст озадачил Элизу – даже немного испугал.

Тут Люк поднялся и проговорил:

– Мне надо побыть одному.

Элиза уже хотела сказать, что они еще не все выяснили и что он еще слишком слаб, чтобы бродить в одиночестве, однако сдержалась – она вдруг заметила в его глазах какую-то затаенную грусть.

– Только не уходи далеко, Люк.

Он молча кивнул и направился к ближайшей лужайке. Элиза смотрела ему вслед, и сердце ее разрывалось от боли – в эти мгновения Люк казался ужасно одиноким и несчастным. Она уже собралась побежать за ним, но тут раздался голос Шеймуса:

– Оставь его, моя милая.

Она вопросительно посмотрела на ирландца:

– Но почему? Ему нужна моя помощь.

Шеймус усмехнулся:

– Да, возможно. Но он не хочет это признать. Поэтому и мучается.

После всего произошедшего Элиза чувствовала себя вправе спросить:

– Почему вы так думаете?

– Потому что, милая леди, мы получили ответ от вашего отца.

Элиза похолодела.

– Какой ответ?

– Ваш отец готов заплатить за вас значительную сумму.

Люк стоял на краю лужайки, у зарослей кустарника. Матросы, собравшиеся у дома, по-прежнему веселились, но он не обращал на них внимания – ему было не до веселья. К тому же он не хотел, чтобы его люди видели, как он одинок и несчастен. Он являлся для них олицетворением неиссякаемой силы, хотя внутренне дрожал от душевной слабости. Он никогда не был сильным, – это была лишь роль, которую он успешно играл, и его люди следовали за ним, потому что ему удавалось обманывать их. Если бы они знали, что под маской Черной Души скрывается одинокая душа, то не стали бы так превозносить его.

А если бы узнали, что он намеревается повести их в ад, то стали бы презирать его.

– Ты слишком надолго удалился от костра, Люк. Пойдем обратно.

Он повернулся к Шеймусу и пристально посмотрел на него. Немного помолчав, сказал:

– Я скоро приду.

Помощник сокрушенно покачал головой:

– Сомневаюсь, Люк. Ты похож на человека, который не намерен возвращаться.

Замечание Шеймуса встревожило Люка, но он умел скрывать свои чувства. Вместо того чтобы как-то отреагировать, он просто уставился на свои сапоги и впервые заметил на них пятна крови. Люк смотрел на эти пятна как загипнотизированный. Потом закрыл глаза – и тотчас же услышал звон колоколов, крики раненых и грохот выстрелов.

Люк покачнулся, но Шеймус вовремя поддержал его. Тем не менее, он опустился на четвереньки, и его стошнило теплым вином. Люк дрожал от слабости, и голова его шла кругом – он то и дело возвращался к прошлому, от которого пытался бежать.

– Спокойно, парень. – Казалось, голос Шеймуса доносился откуда-то издалека. – Пролить кровь не просто, но, полагаю, тот, кого ты прикончил, заслужил смерть.

Люк молча кивнул. Затем сел на корточки и утер рукавом лоб.

– Меня охватило… какое-то безумие, – пробормотал он наконец. – Мне казалось… В общем, я не мог остановиться. – Сделав глубокий вдох, он на мгновение снова закрыл глаза. – Ты знаешь, Шеймус, раньше мне приходилось убивать людей во время сражений. И один раз… когда спасал Элизу, – но тогда все было по-другому, и тогда я ничего не чувствовал. А сейчас… Сейчас я жаждал крови. Такого со мной прежде не случалось.

– Успокойся, парень. Ты был вынужден это сделать. Такова жизнь.

Люк кивнул и пробормотал: