Анн Голон - Анжелика в Квебеке

— Король! — повторил он. — Король!

— Так что же?

— Он осыпает меня лаврами… Ах, наконец! Это больше, чем я мог надеяться! Поверьте мне. В своем письме, каждое слово которого меня трогает, Его Величество говорит, что у него давно не было такого преданного подданного, как я, такого мудрого, знающего, в каком направлении действовать, хотя я достаточно далеко нахожусь от него и не могу располагать его мнениями. Я дважды перечитал письмо, прежде чем поверил. Какое утешение! Признаюсь, что до последнего момента я дрожал, не зная, как будет воспринята моя инициатива принять моего друга графа де Пейрака.

Он остановился на полуслове и как будто впервые заметил ее.

— …Вы здесь! Прекрасно! Мне не нужно будет разыскивать вас. Здесь у меня несколько членов Большого совета. Я также пригласил еще некоторых из них. Все собрались. Я хочу прочесть всем письмо короля… Нет, не то, о котором я вам говорил… Письмо, касающееся графа де Пейрака… Свое я тоже прочту, но позже… Это оговорено, что все решения короля по поводу вашего супруга и моего дорогого друга графа де Пейрака должны быть донесены до сведения Совета. Мы ждем вашего мужа.

А вот и он!

На пороге появился Жоффрей де Пейрак в окружении всей своей свиты; испанцы, Куасси-Ба, Офицеры флота, матросы в белых кителях.

— Прошу вас! — воскликнул Фронтенак. — Прошу, мой друг, час славы пришел!

Анжелика подумала, что она никогда не привыкнет к этим торжественным встречам, которые обязывали быть сдержаннее, а ей хотелось бежать навстречу любимому и броситься ему на шею. В таких ситуациях она как будто застывала, а все, что происходило, казалось ей нереальным. Она могла поверить в его присутствие, лишь сжав его в объятиях.

— Счастливый случай помог мне отыскать вас, — сказал Пейрак, подойдя к ней и целуя ей руку. — Дорогая моя, — добавил он, видя, как она смотрит на него, как будто не узнавая, — вы не ожидали, что я вернусь вместе с господином губернатором, или же мой вид вызывает у вас тягостное удивление?

— Нет! Нет! — возразила она. — С чего вы взяли? Просто я растерялась, я так рада видеть вас, ведь никто мне не мог сказать, где вы. Я боялась, что вы решили вернуться через Вапассу.

— Сумасшедшая фантазерка! Когда же вы убедитесь, что мне тяжело быть вдали от вас, и я ради своего удовольствия никогда не продлеваю дней нашей разлуки. Я высадился на берег на Красном Мысе, около форта. Я решил, что так быстрее доберусь до вашего дома в Верхнем городе, чем причалить в порту, и пройти через весь город, где меня будут останавливать на каждом шагу… Но мне сказали, что вы уже в порту, потом, что вас видели в замке Сен-Луи, куда меня привлекли радостные возгласы г-жа де Фронтенака.

— О чем вы говорите? Его возгласы… Неужели вам не хочется поскорее услышать, о чем идет речь в документах, решающих вашу судьбу?

Жоффрей обнял Анжелику за талию, и они вместе вошли в зал, полный народа. Там же был и г-н де ла Вандри, окруженный своей свитой, и их одежды контрастировали с запыленной жокейской курткой Фронтенака.

Губернатору не было до этого никакого дела. Перед ним лежали листы бумаги, папируса, развернутые свитки, распечатанные конверты, перепутанные ленты всех цветов, обломки печатей.

— Идиот, помогите же мне! — сказал он своему секретарю, стоявшему около него, уныло опустив руки. — Уберите это все… Нет, это оставьте… Это письмо короля. Вы отдаете себе отчет в том, что я сейчас зачитаю документ, который будет иметь огромное значение, он важнее договора с англичанами… а знаете, почему? Потому что никогда ранее величие, ум и справедливость короля не являлись нам в таком блеске.

Он попросил Жоффрея и Анжелику встать напротив него, на другом конце стола, во главе которого он находился его слуга хотел предложить ему бокал вина, видя, что его хозяин не успел перевести дух после своего возвращения из экспедиции, но губернатор отказался.

— Нет. Мы выпьем после… Но уж тогда мы выпьем на славу.

Он спросил, кого еще ждут. Ждали архиепископа, но не были уверены, передали ему приглашение или нет, потому что он отправился служить мессу в Шато-Ришье.

— Тем хуже для архиепископа. — Несколько членов Совета воспротивились.

— Тем хуже для епископа! — метал гром и молнии Фронтенак. — Я повторю торжественное чтение при полном составе Совета и с ведением протокола, но ждать больше я не буду. Это требование Его Величества: торжественное чтение сразу же после того, как будут сорваны печати. Король с удовлетворением сообщает нам, что он рад встретить среди своих подданных глубоко уважаемого человека, и он желает осыпать его почестями, также и его семью; я говорю о графе де Пейраке, госте Квебека в течение всей этой суровой зимы, и о г-же де Пейрак. Поэтому в этот день мы исполним волю Его Величества. «Мы милостию божьей Людовик, король Франции и Наваррии, приветствуем всех присутствующих…»

Из тех, кто был в зале, Жоффрей был взволнован меньше всех, в то время как остальные испытывали почти религиозное благоговение.

Анжелика чувствовала руку Жоффрея, твердую и уверенную, но то, что они услышали, было невероятно.

Король возвращал им все правят титулы. По поводу процесса он лишь намекнул, что его организовали завистники и невежды, а сам он, будучи молодым, не смог осуществить надлежащего расследования.

Он был счастлив тем, что пребывание господина де Пейрака в Новом Свете дало наконец-то ему возможность поправить ошибки в отношении одной из самых важных персон королевства.

Далее перечислялись все милости и почести, которые он ему оказывал.

Довольно длинный параграф был посвящен деятельности графа де Пейрака в Америке, что опять же дало повод королю поздравить себя со столь необходимым присутствием его вассала в этой стране. Мимоходом получили свою долю похвал и комплиментов г-н де Фронтенак и члены Совета.

Когда Фронтенак заканчивал чтение этого послания, голос его дрожал. Он уронил листы и подошел к графу де Пей-раку.

— Брат моей страны, вы выиграли, — сказал он, раскрыв объятия.

В своем письме король почти не упоминал о ней. Лишь в нескольких строчках он извещал, что граф и графиня де Пейрак будут приняты королем лично, чтобы он мог выразить им свое удовлетворение.

Приложение к письму на нескольких листах было посвящено только Жоффрею. Он уединился с Фронтенаком, чтобы внимательнее изучить его и ратифицировать.

Анжелика ждала его, прогуливаясь по террасе, и думала о короле, его отношение к ним успокаивало ее, но казалось не совсем обычным.

Король знал, кто она есть, но предпочел видеть в ней только графиню де Пейрак. Она поняла, что король решил забыть этот тяжелый и опорный вопрос, вычеркнуть из памяти мятежницу из Пуату. Так было проще. Ей хотелось крепко обнять Жоффрея и сказать ему: «Наконец! Наконец, мой дорогой принц! Справедливость восторжествовала!»