Барбара Картленд - Путь к любви

А час спустя маркиз, сам того от себя не ожидая, поднялся с места и произнес пламенную речь.

Для начала он задал лордам вопрос, что было сделано ими для тридцати тысяч солдат и офицеров оккупационной армии, вместе с которыми он вернулся домой, в Англию, в прошлом году.

– Была ли оказана этим людям, которые храбро сражались за родину, хоть какая-нибудь помощь в устройстве на работу? – вопрошал маркиз.

Далее он заметил, что в самое ближайшее время, когда вернутся последние солдаты оккупационной армии, следует позаботиться о том, чтобы для всех них нашлось дело в их родной стране.

Он слышал вселяющие тревогу разговоры о пренебрежительном отношении к демобилизованным воинам, особенно к тем, кто был ранен на полях сражений.

Неужели таким образом страна решила отблагодарить тех, кто храбро сражался с Наполеоном?

Если, как он подозревает, ничего не сделано, прямая обязанность сидящих в этом зале – проследить за тем, чтобы будущее ста двадцати тысяч военных, которые вернутся домой в начале следующего года, было обеспечено.

После того как маркиз сел на свое место, многие пэры подошли к нему с поздравлениями.

– Прекрасная речь, мой мальчик, – похвалил его один из них. – Мы надеемся, что вы вскоре вновь выступите перед нами. Именно так должен думать и рассуждать мужчина вашего возраста. Пора пробудить нас от спячки, в которой мы все пребываем!

Маркиз вернулся в Мелверли-хаус, чувствуя себя умиротворенным и почти счастливым.

Однако дальше время стало тянуться невыносимо медленно.

Сидя со своими секундантами в столовой, он ощущал себя так, словно над ним сгущаются грозовые тучи.

– Взбодрись, Вулкан, – сказал ему Чарли. – Тебе всегда везло, и я уверен, повезет и на сей раз.

Однако маркиз никак не мог отделаться от мысли, что судьба сыграла с ним злую шутку. Вернись граф домой пятнадцатью минутами позднее, он бы уже не застал его в спальне своей жены.

Да и графиня, не будь она столь безалаберной, вспомнила бы, что ее муж должен вернуться в этот день.

Впрочем, маркиз не оправдывал себя. Война должна была бы научить его постоянно быть настороже, а он, как мальчишка, позволил себе забыть обо всем на свете в объятиях женщины.

После ужина друзья достали дуэльные пистолеты: их необходимо было тщательно осмотреть и зарядить.

Когда они приехали в Грин-парк, маркиз заметил:

– Это моя последняя дуэль.

И по смущенным лицам друзей понял, что сморозил глупость.

Неужели он предрекает собственную смерть?

Ночь стояла теплая, ни ветерка. Высоко в небе висела полная луна.

Маркиз выслал секундантов вперед.

Пока они разговаривали с пожилым судьей, подъехал граф.

С ним были два итальянца, и маркизу показалось, что вид у них мрачный и зловещий.

Может быть, виной тому была их смуглая кожа, однако маркизу они показались предвестниками несчастья.

– Будь начеку, Вулкан, – снова предупредил его Чарли. – Помни, что граф на редкость проворен. Мне об этом еще раз сказали не далее как сегодня утром.

Дуэлянты подошли к судье, и тот усталым голосом повторил им давно знакомые правила дуэли, после чего противники разошлись.

– Восемь, девять, десять… – начал отсчет судья.

Не дожидаясь конца счета, граф резко повернулся.

Однако маркиз, предвидя нечто подобное, успел отскочить в сторону.

Прогремел выстрел. Граф, как и предупреждали маркиза, выстрелил первым, но благодаря тому, что маркиз успел отскочить, пуля прошла мимо. В свою очередь выстрелил маркиз, и граф рухнул на землю как подкошенный. Он был ранен в грудь.

Маркиз направился к поверженному противнику.

Над ним уже хлопотал врач, пытаясь остановить хлещущую из раны кровь.

Схватив маркиза за руку, Чарли оттащил его в сторону.

– Если он умрет, Вулкан, – сказал он, – тебе придется скрываться за границей как минимум год. А если он ранен не смертельно, я дам тебе знать.

И, помолчав секунду, продолжал:

– Самое лучшее для тебя сейчас – исчезнуть. Поезжай куда-нибудь, где никто не станет задавать тебе неприятных вопросов, куда-нибудь подальше от сплетен.

– Спасибо тебе, Чарли! – Маркиз похлопал друга по плечу. – Я знал, что ты не бросишь меня в беде.

– Дай мне знать, где ты будешь скрываться. И не тяни, уезжай побыстрее! Уже сегодня утром весь Лондон будет судачить о том, что произошло в Грин-парке.

Маркиз поехал к себе в Мелверли-хаус.

Войдя в дом, он сразу же поднялся в свою спальню.

Как он и ожидал, его камердинер Бейтс, который прошел с ним войну, ждал его.

– Как прошла дуэль, милорд? – спросил он.

Маркиз рассказал ему.

– Плохо дело, – констатировал Бейтс. – Я всегда говорил: этим иностранцам нельзя доверять. Вам еще повезло, что он вас не застрелил.

Маркиз и сам думал о том же.

– Мне нужно где-то укрыться, Бейтс, где бы никому в голову не пришло меня искать.

– Это уж точно, милорд, – отозвался Бейтс. – Значит, в Ньюмаркет мы не едем?

– Естественно, нет, – ответил маркиз.

Поразмыслив несколько секунд, Бейтс проговорил:

– А почему бы вам не поехать в Мелверли, милорд? Всем известно, что вы терпеть не можете этот дом. Там вас искать не станут.

– А ведь верно! – прошептал маркиз.

Подойдя к окну, он откинул шторы и взглянул на освещенный луной сад. Удача определенно покинула его. Еще никогда ему не случалось оказаться в таком щекотливом положении.

Меньше всего ему сейчас хотелось снова отправляться за границу.

После долгих лет войны ему так хотелось пожить в Англии!

Еще меньше ему хотелось ехать в Мелверли. Наверняка на него там нахлынут тяжелые воспоминания.

Стоит ему войти в дом, как ему будет чудиться пронзительный ненавистный голос мачехи.

Но маркиз сказал себе, что в этом мире за все приходится платить.

И за удовольствия тоже.

Если платой должно стать возвращение в Мелверли, это только справедливо.

– Хорошо, Бейтс, – сказал он. – Рано утром отправляемся в Мелверли. Собери все необходимое.

И маркиз отошел от окна, размышляя о том, что в его случае наказание за его вину все-таки слишком сурово.

На следующее утро Имильда выехала на прогулку на второй лошади.

Для нее не составило труда укротить ее, и вскоре девушка уже с удовольствием каталась верхом то на одной, то на другой. Лошади тоже радовались этим прогулкам.

Единственное, из-за чего Имильда испытывала легкие угрызения совести, было то, что Аполлон простаивает в стойле, в то время как она развлекается ездой на чужих лошадях.

И Имильда решила сразу же после завтрака вывести своего любимца из конюшни и поездить на нем часика два, что она и сделала.

Владения маркиза, которые она объезжала, не оставили ее равнодушной, да и Аполлону, похоже, они тоже нравились.