Джоанна Линдсей - Мой злодей

— К следующему лету она будет достаточно взрослой, — смущенно улыбнулся Эйвери. В этот момент его взгляд упал на Ребекку. Не сводя с нее глаз, он ошеломленно спросил: — А кто твоя прелестная гостья? Жаль, что я не приехал домой раньше.

— И зря жалеешь, — пробурчала Джулия. Но хмурое выражение лица тут же сменилось гордой улыбкой. — Ребекка Сент-Джон, позвольте представить вам моего среднего сына Эйвери.

— Сент-Джон? — растерялся Эйвери. — Очень дальняя родственница?

— Недавно стала родственницей. Абсолютно восхитительное дополнение к нашей семье. Она вышла замуж за твоего брата.

Эйвери потрясенно уставился на медленно краснеющего Оуэна. Но тут в разговор вмешался Руперт:

— Не за него. За меня, осел ты этакий!

— Пытаешься разыграть меня, старина? Неплохо-неплохо, но я не таков, чтобы попасться тебе на удочку! — расхохотался Эйвери. — По-моему, тебя можно притащить к алтарю только под страхом немедленной казни. Ты сам постоянно это твердишь.

Джулия швырнула в него ложкой.

— Что? — удивленно ахнул Эйвери.

Но Руперт уже встал, чтобы дать ему подзатыльник. Подобное коварство вызвало настоящий взрыв возмущения:

— Что?! Я всего лишь шутил! Но ведь и вы все шутили, не так ли? Что, спрашивается, здесь происходит?!

— Неужели со стороны казалось, что я шучу? — вспыхнула Джулия, строго глядя на сына.

— Н-нет… это не в твоем характере, — признал Эйвери, которому, очевидно, стало не по себе.

— Совершенно верно, — фыркнула Джулия.

Эйвери съежился и, поспешно поднявшись, объявил:

— Прошу простить меня и дать время опомниться.

— Садись, — бросил Руперт, возвращаясь к своему месту во главе стола. — Матушка, ты сообщила ему о нашей свадьбе? Его просто не оказалось в Лондоне?

— Вообще я думала, что ты сам захочешь все рассказать брату. И хотя буквально лопалась от нетерпения, не стала забегать вперед.

— Не красней, Бекка, — заметила сидевшая рядом с Ребеккой Аманда. — Сент-Джоны все такие. Ты привыкнешь. Со временем.

Ребекка почти не смущалась, но втайне была поражена сильной реакцией Руперта на замечание брата насчет появления у алтаря под угрозой казни. В конце концов, он и сам был о себе того же мнения. Но к удивлению Ребекки, Руперт вел себя, как подобает мужу и защитнику.

— Так вот, постарайся не повторять своей ошибки, — посоветовал Руперт. — А ты, матушка, немедленно разошли объявления в газеты. Знаю-знаю, тебе и это не терпится сделать.

Джулия смущенно усмехнулась, но тут вмешалась Аманда:

— В этом нет нужды.

— Разумеется, есть, — не согласилась Джулия.

— Полагаю, Руперт не сказал вам, что лично представил Бекку как свою жену всем, кто приехал на бал к Уидерзам? — возразила Аманда. — Поверьте, тетя Джулия, сегодня в обществе нет других тем для разговоров. Сплетники уже вовсю обсуждают это событие.

— И надеюсь, не злословят?

— Конечно, нет, — заверила Аманда. — О чем тут злословить? О, я поняла! О том, что кузен уже ожидает прибавления семейства?

— А он ожидает? — ахнул Эйвери.

— Но ведь они поженились не вчера, — отмахнулась Аманда, но тут же, что-то вспомнив, поправилась: — Ведь ты ничего не знаешь! Они все скрывали от ее матушки. По крайней мере именно это я услышала на балу. Но насчет «ожидания» ничего сказано не было. Да и зачем говорить людям то, что их не касается. Верно?

Джулия хмуро уставилась на Руперта. Тот ничего не заметил, потому что умиленно смотрел на кузину. Ребекке очень хотелось заползти под стол. Она никак не могла привыкнуть, что ее беременность обсуждают так свободно.

Эйвери, оглядев лица родственников, вздохнул:

— Пожалуй, когда меня в следующий раз пригласят в деревню, лучше остаться дома. Похоже, мимо меня проходят все волнующие события!

Всю неделю, последовавшую за балом Уидерзов, в дом Руперта стекались утренние визитеры, которым вдруг очень понадобилось навестить Джулию. Та давно отвыкла принимать такое количество гостей, но была любезна, как никогда. Куда девались ее мужские манеры! Она внезапно стала заботливой свекровью и будущей бабушкой, хотя последнюю новость не сообщала никому. Ей очень хотелось это сделать. Но она ждала разрешения сына, а тот, очевидно, не собирался его давать.

К счастью, Ребекка понятия не имела, что не менее половины женщин, посетивших дом Сент-Джонов за эти дни, были когда-то любовницами Руперта. Мать тоже ничего не подозревала. Но дамы просто отказывались верить, что он женат, несмотря на то что сплетники клялись, будто сами слышали подтверждение из уст маркиза. Однако его репутация была слишком хорошо известна. Стоило ли удивляться тому, что сомнений было много. Все хотели сами все услышать от вдовствующей маркизы Рочвуд.

Руперт был воистину счастлив, что у него хватило ума остаться в хороших отношениях с каждой брошенной любовницей. Кое-кто даже был его другом. И ни одна даже не подумала затеять скандал или вызвать ревность в Ребекке. Как ни странно, злились только те женщины, с которыми дело не пошло дальше обычного флирта. Почему-то именно они чувствовали себя оскорбленными. Некоторые даже пылали жаждой мести. Правда, среди них не было молодых девушек, если не считать Элизабет Марли. Впрочем, за ней он ухаживал по заданию Найджела, а не для собственного удовольствия.

Ребекка прекрасно держалась в обществе и могла поддержать любую беседу. Была остроумной, веселой, красноречивой и ни в коем случае не застенчивой. Родственники Руперта приняли ее как родную, хотя сам он не был уверен, что это так уж хорошо. Но все же лучше, чем если бы они осуждали ее за ловушку, в которую она заманила Руперта, и обращались бы с ней как с парией.

Его гнев так и не улегся до конца. Но Руперт так глубоко загнал его в самый дальний уголок души, что почти забыл, почему злился на Ребекку. Сейчас самое главное — это ребенок. Если он будет груб с Ребеккой, это может отразиться на еще не рожденном малыше.

Однако их перемирие возымело неожиданные результаты, поскольку поставило Руперта в затруднительное положение. Ребекка пробыла в его доме совсем недолго, но он уже привыкал к мысли о том, что она пришла, чтобы остаться. Эта мысль прочно засела в мозгу и не исчезала. И он не возражал, хотя сам не понимал, что с ним творится. Она уберется, как только самая гнусная ее ложь будет разоблачена! А если не уберется? Что, если он позволит ей остаться?

Нельзя отрицать, что, если бы он искал жену, лучшей ему не найти. Она удивительно красива, необыкновенно умна, а ее язычок разит не хуже кинжала. Она способна рассмешить его, даже когда он на нее зол! Если уж быть честным до конца, его слишком многое в ней восхищало. Даже его влечение к ней заходило чересчур далеко. Ему не следовало хотеть женщину, ставшую причиной его крушения. И все же он желал ее!