Джоанна Линдсей - Мой злодей

В этот момент Найджел прервал течение его мыслей:

— Она не показалась мне корыстной.

Руперт поперхнулся смехом и встал.

— Видишь ли, наше роковое заблуждение заключается в том, что мы считаем женщин в большинстве своем пустоголовыми дурочками, нуждающимися в нашем неусыпном руководстве. Но они хотят лишь того, чтобы мы так думали.

— Они не так умны, как эта девушка.

— Конечно, нет. Но ты был бы удивлен, узнав, насколько многие женщины умнее, чем хотят показать, — констатировал Руперт, направляясь к двери. За его спиной раздался голос Найджела:

— Как это ни странно, я должен сказать, что она прекрасно тебе подходит.

Руперт остановился и рассерженно обернулся:

— Больше ты не станешь пытаться завербовать ее.

— О, я и не мечтаю об этом. Но очень жалел, когда она отказалась работать на меня. Как ты сказал, не все они пустоголовые дурехи, но молодые девушки очень редко бывают столь умны, как твоя жена. Думаю, что другая, более покорная и менее сообразительная жена уже через несколько недель надоела бы тебе до смерти. Эта по крайней мере тебе спуску не даст.

Они вывозили Аманду еще на несколько балов. Но на праздник в доме лорда Албертона впервые поехали вдвоем. Руперт почти ничего не рассказал жене. Только сообщил время отъезда, попросил надеть что-нибудь изысканно-женственное, хотя Ребекка так и не поняла, что он под этим подразумевал. И не могла объяснить, почему так разволновалась.

Аманда дулась наверху, потому что, когда попросилась ехать с ними, Джулия отчитала племянницу за попытку ворваться на закрытую вечеринку, куда ее не приглашали. Должно быть, именно поэтому нервы Ребекки были на взводе. Что это за закрытая вечеринка?

И поскольку она ничего не знала о предстоящем событии, то невольно ждала сюрприза. И тщательно подготовилась к вечеру. Правда, не обратила внимания на то, что розовый с фиолетовым кружевом туалет слишком плотно облегал талию. Шею украшал аметистовый кулон на бархотке. Тонкие золотистые пряди вились у висков. В темно-синих глазах блестели голубые искорки. Напряжение становилось непереносимым.

Она почти слетела вниз, едва Флора заверила, что все готово. Руперта, конечно, нигде не было видно. Ребекка с тяжким вздохом присоединилась к сидевшим в гостиной Джулии и Оуэну. Они ненадолго прервали игру в карты, чтобы поболтать с ней и выразить восхищение ее видом. Потом Джулия наклонилась к ней и прошептала на ухо:

— Девочка, тебе пора сшить новый гардероб, чтобы иметь возможность свободно дышать. Наследующей неделе поедем по магазинам.

Краска все еще не сошла со щек Ребекки, когда вошел Руперт. Взглянув на сына, Джулия недовольно воскликнула:

— Ребекка, почему ты еще не сожгла его тряпки?!

Ребекка обернулась, не понимая, чем вызван вопрос. И замерла, уставясь на мужа. На нем был очередной отвратительно яркий камзол, более подходивший для костюмированного бала: режущий глаз оранжевый атлас и море кружев на шее и запястьях. Длинные волосы и гладко выбритые щеки придавали ему немного женственный вид. И это при его репутации законченного волокиты?!

Но тут она заметила, что Руперт изо всех сил старается не рассмеяться.

— Она ничего подобного не сделает, — заверил он мать. — Ей нравится мой вкус в одежде. Камзолы напоминают ей нашу первую встречу.

Ребекка продолжала таращиться на мужа, не зная, что сказать. Похоже, он снова дразнит ее, но трудно сказать наверняка. По ее мнению, в обстоятельствах их первой встречи не было ничего забавного.

— Ты всерьез вознамерился вывезти жену в свет в таком виде? — продолжала Джулия.

— А что такого неприемлемого в ее туалете?

— При чем тут она, глупец! Ты! Ты теперь женат! И твоя странная манера одеваться… отвратительный вкус…

— Женитьба, матушка, не имеет ничего общего с манерой одеваться и вкусом, — перебил Руперт. — Ну… может, самую малость, в том, что касается женщин. Но не гардероба. Мы идем, дорогая?

Последняя фраза была обращена к Ребекке. Руперт обнял жену за талию и повел из комнаты. В этот момент Ребекка была способна думать только о тепле его руки, лежавшей на бедре.

Но Джулия так легко не сдавалась.

— Найди нового портного! — крикнула она вслед уходившим. — Ты позоришь жену!

Ребекка не взглянула на мужа и поэтому не увидела, как он воспринял словесный укол матери. Возможно, они едут на костюмированный бал, и Руперт не упомянул об этом, не желая снова увидеть свою жену в обличье мужчины. Но он мог бы по крайней мере сказать ей об этом. Теперь у нее было достаточно маскарадных костюмов, в число которых не входят мужские штаны.

Экипаж с гербом Рочвудов уже ждал у входной двери. На козлах сидел Мэтью. Едва они устроились на противоположных сиденьях и закрыли дверцу, Ребекка, не веря глазам, стала наблюдать за преображением Руперта.

Он скинул оранжевый камзол, положил рядом с собой; отстегнул пышное кружевное жабо, отвязал кружевные манжеты и швырнул поверх камзола. За ними последовал длинный галстук, под которым оказался другой, модный и узкий. Наконец он привстал, поднял сиденье, вынул из ящика темно-синий элегантный фрак с отделкой из черного атласа на лацканах и сложил под сиденье сброшенную одежду.

Теперь она поняла. По крайней мере посчитала, что поняла. Он напялил этот клоунский наряд, чтобы поддразнить мать? Джулия была единственной, кто волновался по этому поводу. Но зачем доходить до таких крайностей? И все же за последнюю неделю Ребекка не раз видела, какой мрачной и упрямой становилась Джулия, когда ей не нравилось поведение или слова Руперта. Почему ему так хочется позлить мать?

Руперт наконец поднял на нее глаза и в упор спросил:

— Ты чувствовала себя опозоренной?

Скорее, сбитой с толку и растерянной. Но этого она ему не скажет.

— Э-э… не совсем, хотя посчитала, что мы едем на костюмированный бал и ты просто забыл об этом упомянуть. Почему ты так безжалостно дразнишь мать?

— По доброте душевной.

Ребекка недоуменно пожала плечами, но Руперт тут же добавил:

— Это дает ей цель в жизни. Она считает, что по-прежнему способна призвать меня к порядку. Хотя теперь, полагаю, можно немного успокоиться. Чертовски трудно становится подстрекнуть ее на очередной взрыв, когда она так рада нашей свадьбе.

Это признание, похоже, оказалось неожиданным для него самого. Раздраженно хмурясь, Руперт стал приводить себя в порядок: одернул рукава, разгладил лацканы.

Ребекка наконец поняла, что имела в виду Аманда, пытавшаяся объяснить, что властные манеры тетки были совсем не присущи ее натуре.

— Она приобрела эти качества, — сказала Аманда, — после смерти мужа. Ей тогда пришлось заменить отца совсем еще маленьким сыновьям. Поразительная метаморфоза, немало забавлявшая родственников, старавшихся ее отговорить. Но упрямство — наследственная черта нашего семейства.