Эмилия Остен - Шелк для истинной леди

– Мистер Спенсер, – девушка постаралась, чтобы это обращение прозвучало как можно официальнее. – Я…

– Элиза, если ты намекаешь, что я излишне фамильярен, называя тебя по имени, то поверь, что я просто не могу иначе. Я не могу одновременно признаваться в любви, желать тебя – и называть мисс Уивер.

– Вы не хотите произносить фамилию моего отца, потому что знаете, что поступаете предосудительно.

– Ты жестока, Элиза.

Пол отвернулся к окну, стараясь скрыть, насколько ранили его слова Элизы.

– Я всего лишь говорю, что думаю. Если вы сказали все, что хотели, то я, пожалуй, пойду.

Он не ответил.

Больше Элиза не приходила к нему в кабинет, несмотря на приказы. Она старалась проскользнуть в свои комнаты незаметно, но все же пару раз Полу удавалось подстеречь ее у лестницы или в ротонде. Он каждый раз говорил ей о любви, однако неприличных намеков больше не делал. Элиза поняла, что Пол начал осаду по всем правилам любовной науки, которую он знал в совершенстве.

Элизе приходилось защищаться не только от него, но и от самой себя. Ее сердце замирало каждый раз, когда она видела Пола. Ах, если бы он не любил ее! Насколько легче бы было противостоять ему. Элиза верила и знала, что его чувства искренни, но отдаться ему, пойти на поводу у своих желаний она не могла. Каждый раз, когда ему удавалось поймать ее, заговорить с ней, когда Элиза видела его таким взволнованным, когда она видела, сколь сильно ранят Пола ее слова, она готова была уступить, но стоило ему прикоснуться к ней, Элиза отстранялась, испуганная и смущенная. Инстинктивный ответ ее тела, возбуждение, охватывающее ее от прикосновения его руки, пугали Элизу. Перед ней разверзалась полная огня и наслаждения пропасть, из которой нет возврата.

Пол считал дни. Сначала он не поверил, что Элиза уволится, но она каждый раз подтверждала свое решение. Она действительно уйдет в воскресенье. Пол испытывал страх и нерешительность. Первый раз в жизни он не был уверен, что сможет выйти из сражения победителем. Она просто не оставила ему пространства для маневра. Элиза каждое мгновение, каждую минуту, каждым взглядом и движением вырывала из его сердца очередной кровоточащий кусок.

Пол жил в бреду. Он практически не замечал оживления, царившего вокруг, обход совершал только с одной целью – зайти в отдел детской одежды, увидеть Элизу. Он метался от вспышек ярости и презрения к мукам совести и раскаянию. Он любил и ненавидел, обожал и презирал. Иногда он замечал в Элизе черты опытной женщины, иногда же она казалась ему столь невинной, что он и не знал, что ему думать. Временами он раскаивался, что столь откровенно говорил с ней в тот вечер. Ему казалось, что, подойди он с самого начала к делу как соблазнитель, а не как покровитель, Элиза давно бы уже сдалась. Она действительно сгорала в его объятиях. В другие моменты он испытывал угрызения совести и гнал от себя такие мысли. Соблазнить Элизу, дочь Стива Уивера, – это в тысячу раз более мерзко, чем предложить ей стать своей любовницей.

К концу недели Пол пришел к выводу, что легче умереть, чем жить в таком аду. Осталось меньше трех дней, а он так и не смог заставить Элизу изменить решение. Он уже перестал требовать, перестал просить, перестал говорить о любви. Он всего лишь умолял ее остаться. Элиза была непреклонна.

Субботнее утро выдалось солнечным, но прохладным – такими бывают августовские дни в преддверии осени. Элиза проснулась рано и решила пройтись по городу, чтобы подумать.

В последние пару дней она, занятая ярмаркой, немного отвлеклась от сложившейся между ней и Полом невыносимой ситуации. Спенсер тоже слегка ослабил натиск. Элиза старалась заполнить свои дни работой до отказа. В четверг она привела в магазин сестричек, попросив миссис Мартинсон доставить их ко «Все для леди», так как сама не могла надолго покидать магазин. Марта и Энн были в полном восторге; они провели несколько восхитительных часов, рассматривая великолепное убранство магазина. Селина, которой Элиза представила девочек, предрекла, что они станут большими модницами.

Теперь девушке было все равно, что подумают сотрудники: скоро она уйдет из магазина, а значит, сплетни, курсирующие здесь, не должны ее волновать. Можно доставить удовольствие сестренкам. Элиза ходила с высоко поднятой головой. Что бы про нее ни думали, перед своей совестью она осталась чиста. Она не нарушила правила приличия. Это все вокруг их нарушают. Если не оставаться собой – как можно жить?

Элиза допускала, что у других людей могут быть совершенно иные взгляды на правила поведения и морали (дружила же она с Селиной, а та не скрывала свою нежную связь с Питом Своном), однако сама могла придерживаться только собственных принципов.

«Я не сдамся. Я выживу».

Теперь у нее было немного сбережений; этого хватит и на оплату пансиона сестрам, и на то, чтобы продержаться некоторое время, пока Элиза будет искать работу.

Она шагала по улице, завернувшись в плащ, когда услышала крик мальчишки – торговца газетами. Чумазый, в коротких полотняных штанах и немыслимой фуфайке, он размахивал свежим номером «Бостон трибьюн»:

– Покупайте! Не проходите мимо! Только сегодня и у нас! Вся правда о жизни Пола Спенсера!

Элиза похолодела.

Пол провел очередную полубессонную ночь, предаваясь мрачным размышлениям. К утру он понял, что так сидеть больше не может – стены квартиры надоели Спенсеру хуже горькой редьки. Тем более что ответ на них не возникал, написанный невидимой рукой. Проблема как была, так и оставалась нерешенной. В крайне мрачном расположении духа Пол встал еще до рассвета и, за неимением лучшего, отправился в клуб «Рай» на Ривер-стрит.

В такое время в клубе все еще продолжалась жизнь, условно считавшаяся ночной, несмотря на то что рассвет уже близился. В большом зале было полно джентльменов, которые общались с дамами весьма вольного поведения. Неподалеку располагалось заведение мадам Розамунды, куда частенько захаживали состоятельные мужчины, и девочки оттуда часто проводили время в этом клубе вместе со своими покровителями; здесь были и содержанки – эти вели себя с гораздо большим достоинством; развлекались тут и певички, и актрисы театра, и другая разношерстная публика. Пол иногда заглядывал сюда, чтобы подобрать себе девушку на ночь. Сегодня ему не хотелось никаких девушек. Устроившись за столиком, Пол заказал виски и решил забыться хотя бы на пару часов. Здесь, в человеческом круговороте, это было сделать гораздо легче, чем в тишине своей квартиры. Там, в магазине, Пол почти физически ощущал присутствие Элизы, хотя их и разделяло несколько стен и приличное расстояние. Иногда Спенсеру казалось, что он слышит ее дыхание.