Виктория Александер - Да будет любовь!

– Вероятно, нет, но…

– Или, по-вашему, я делала что-то недозволенное с этим обнаженным мужчиной?

– Нет, разумеется, нет, – поспешно сказал Джонатон, но было ясно, что именно так он и подумал.

Фиону распирал гнев.

– Милорд, вы в очередной раз сделали необоснованные выводы. Это у вас что, такая привычка?

– Только когда я с вами, – попытался оправдаться маркиз.

– Значит, по-вашему, я отношусь к разряду тех женщин, которые способны отдать свое целомудрие… такому идиоту, как Орсетти?

Джонатон протестующе замахал руками:

– Нет, но… Иногда женщины все же способны отдать свое сердце идиоту…

– Очень даже могу их понять! – в гневе выкрикнула Фиона. «Поскольку сейчас смотрю именно на такого идиота!» – Однако мы сейчас обсуждаем не вопрос о моем разбитом сердце, а всего лишь качество проделанной работы.

– Послушайте, Фиона. – Маркиз схватил ее за руку. – Вы имеете право сердиться, однако вы не можете целиком и полностью обвинять одного меня.

– Почему же, могу. – Фиона попыталась выдернуть руку, но Джонатон крепко держал ее.

– Ваши слова, так же как и ваши действия, я истолковал неправильно, но…

Фиона ахнула:

– Да я никогда…

– Никогда? – Маркиз рывком притянул ее к себе. – А разве не вы говорили мне однажды, что хотите вернуть мне мой поцелуй?

– Возможно, я сказала что-то в этом роде, но…

– И разве вы не говорили мне, что отнюдь не озабочены сохранением добродетели и хотели бы иметь меня в полном смысле этого слова?

Фиона смущенно кашлянула.

– Я никогда не говорила «в полном смысле этого слова».

– Да, но подразумевалось именно это. – Теперь лицо маркиза находилось всего в нескольких дюймах от ее лица, и Фионе показалось, что она заметила в уголках его губ самодовольную улыбку. – И разве вы не просили меня жениться на вас, еще когда мы были едва знакомы?

Глаза Фионы сверкнули.

– Я была доведена до отчаяния!

– Вы и сейчас в отчаянии?

– Нет, то есть да. В общем, я не знаю. Пока ничего не изменилось.

– Изменилось все. – Голос маркиза прозвучал тихо и серьезно.

Только теперь Фиона заметила, что прижимается к нему всем телом, а ее ладонь лежит у него на груди.

– И что же именно изменилось?

– Я же сказал – все. – Маркиз приблизил губы к ее губам. – Но я все так же хочу поцеловать вас.

Фиона сглотнула.

– Все так же… хочу вас… – Джонатон обнял ее и привлек к себе.

– Но вы хоть понимаете, что пути обратно может уже не быть? – Фиона почти касалась губами его губ.

– Отлично понимаю. – Маркиз крепко поцеловал ее.

Фиона откинула голову, и его губы скользнули вдоль ее шеи, затем опустились ниже, к ключице. Фиона невольно вздрогнула.

– Вы понимаете, что я никогда…

– Да, понимаю. Я сдаюсь, мисс Фэрчайлд. – Джонатон пощекотал губами ее шею.

Фиона с восхищением чувствовала, как тепло его тела, проникая сквозь шелк халата, вливается в ее душу.

Когда их губы снова встретились, на этот раз решительно и без колебаний, всепоглощающее чувство уверенности и неукротимое желание овладели Фионой.

– Я всегда хотела быть той леди, которая тайно встречается с тобой в библиотеке, – прошептала она.

Маркиз улыбнулся:

– Это помещение вряд ли заслуживает названия библиотеки.

– Ну и пусть; главное – есть книги. – Фиона обвила его руками с такой страстью, что Джонатон неожиданно потерял равновесие.

Фиона попыталась поддержать его, но это ей не удалось, и они оказались бы на полу, если бы в комнате было свободное пространство. Пока же Джонатон опустился на некий невидимый предмет, а Фиона накрыла его своими юбками.

– Боюсь, – не без юмора проговорил Джонатон, – эта библиотека не слишком располагает к романтике. – Он вдруг поморщился. – Во всяком случае, здесь не обойтись без болезненных ощущений.

– Надеюсь, ничего страшного? – Фиона заключила лицо Джонатона в ладони и стала целовать его горячо и страстно. Она давно хотела этого, хотела с неистовой силой и не собиралась позволить какому-то музею встать между ними.

Слегка отстранившись, Джонатон помог ей встать на ноги, после чего встал сам.

– Фиона Фэрчайлд, – торжественно изрек он, – я хотел тебя с того момента, когда впервые увидел в библиотеке Эффингтон-Хауса, и тоже не позволю, чтобы что-то разлучило нас.

Внезапно он схватил ее за руку и потащил к двери.

– Постой, Джонатон! – воскликнула Фиона в испуге. – Куда ты меня ведешь?

– В постель. – Маркиз ловко обошел встретившиеся на пути военные доспехи.

– Давно пора, – пробормотала Фиона. – Вот только если слуги нас увидят, они непременно станут болтать об этом.

Джонатон на мгновение остановился.

– Если они станут болтать, я застрелю их.

– А что, если я не захочу соединяться с тобой на твоей постели? – Фиона нетерпеливо потянула зацепившуюся за что-то юбку.

– Захочешь.

– Это еще почему?

– Потому что твой кузен был прав – ты идеально мне подходишь.

Фиона засмеялась, удивляясь тому, что не испытывает ни малейших колебаний и готова идти за Джонатоном не только к его постели, но и вообще куда угодно. Правда, маркиз пока не сказал ей, что готов жениться, но это уже не имело значения. Разве многие женщины, достигшие определенного возраста и не вышедшие замуж, не решаются отбросить всякую осторожность и запрыгнуть в постель мужчины, которого любят? Разве они не делают это независимо от того, что случится впоследствии и на ком женится их любовник? Она так хотела, и этого было достаточно.

Приоткрыв дверь, Джонатон осторожно выглянул наружу, затем обернулся:

– Нам необходимо как можно быстрее пробежать по лестнице. Ты готова?

Фиона не задумываясь кивнула:

– Готова.

Держась за руки, они выскользнули из комнаты и, преодолев небольшой отрезок пути до лестницы, вбежали по ней вверх, а затем миновали короткий коридор. Джонатон распахнул дверь и, войдя, втянул Фиону за собой.

Быстрым движением захлопнув дверь, он прижал к ней Фиону и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй.

Затем расстегнул крючки на платье и спустил его до талии.

Когда его губы стали ласкать затылок, Фиона тихонько застонала. Тем временем маркиз развязал тесемки ее нижней рубашки и, стянув вместе с платьем, бросил на пол. Ощутив прохладный воздух, смешанный с жаром губ, блуждающих по ее плечам, Фиона вдруг осознала, что дело уже зашло слишком далеко – гораздо дальше, чем она планировала.

Когда пальцы маркиза пробежались по кончикам ее грудей, Фиона ахнула в предвкушении. Оттолкнув его руки, она быстро расстегнула крючки корсета, который тут же упал на пол, затем прислонилась затылком к двери и выгнулась вперед, подставляя себя его прикосновениям.

Джонатон оторвал губы от ее губ и наклонился, чтобы взять в рот сосок, а она положила руки ему на плечи, прислушиваясь к его ласкам.