Трейси Шевалье - Дева в голубом

— Maman, а что такое «убит»? — Голос ее прозвучал так, словно кто-то застучал ложкой о дно медной кастрюли.

— Ш-ш-ш.

Изабель передвинулась в изножье кровати, чтобы лучше слышать слова камердинера. Сюзанна села рядом, и обе они наклонились вперед, упершись руками в перила лестницы.

— …Десять дней назад, на бракосочетании Генриха Наваррского. Городские ворота были заперты, и тысячи приверженцев истины стали жертвой резни. Вместе с нашим герцогом — адмирал Колиньи. И Парижем дело не ограничилось. Честных людей убивают по всей стране.

— Но здесь-то нас, сторонников истины, католикам не достать, — возразил Жан. — Мы слишком далеко от Парижа.

— Говорят, со стороны Менда движется отряд солдат, — прогремел камердинер. — Хотят воспользоваться гибелью герцога. И конечно же, первым они схватят вас, его синдика. Герцогиня спешно направляется в Але. Через несколько часов она будет здесь. Ради спасения семьи вам бы лучше присоединиться к нам. Герцогиня приглашает только вас — семейство Турнье, на остальных это не распространяется.

— Нет.

Это была Анна. Она зажгла потухшую свечу и, слегка ссутулившись, с серебряной косой через всю спину, твердо стояла посреди комнаты.

— Нам нет никакой нужды покидать свой дом, — продолжила она. — Здесь мы в безопасности.

— И урожай надо собрать, — добавил Жан.

— Ладно, но если вдруг передумаете, имейте в виду, вся ваша семья — и каждый ее член в отдельности — может присоединиться к свите герцогини.

Изабель показалось, что она уловила взгляд, брошенный камердинером на Бертрана. Сюзанна, глядя на мужа, зябко поежилась. Изабель взяла ее за руку — она была холодна как лед. Она перевела взгляд на детей. Девочки, еще слишком маленькие, чтобы отдавать себе отчет в происходящем, снова заснули; Якоб по-прежнему сидел, упершись подбородком в колени; маленький Жан был одет и, прислонившись к перилам, выжидательно смотрел на взрослых.

Камердинер отправился по другим домам предупредить о надвигающейся беде. Жан запер дверь на щеколду и положил топор на пороге; Этьен с Бертраном направились в амбар — запереть изнутри. Анна подошла к камину, поставила свечу на доску и, встав на колени, разгребла золу. Сначала Изабель показалось, что старуха собирается разжечь огонь, но выяснилось, что это не так.

— Что это она там делает? — Изабель вцепилась в руку Сюзанне и кивнула в сторону камина.

Сюзанна смахнула слезу со щеки и посмотрела на мать.

— В камине заключена магическая сила, — прошептала она наконец. — Эта сила защитит дом. Maman молится ей.

Магическая сила. Чудо. О ней все эти годы говорили, но как-то невнятно, Этьен и Сюзанна ничего не объясняли, а Жана и Анну Изабель спросить не решалась.

— Но что она собой представляет? Что там в камине? — На сей раз Изабель решила докопаться до правды.

— Не знаю. — Сюзанна покачала головой. — Да к тому же и говорить нельзя — сила уйдет. Я и без того слишком много сказала.

— Но почему она молится? Ведь месье Марсель говорит, что в молитве нет никакого чуда.

— Это старше молитвы и старше месье Марселя с его уроками.

— Но не старше Бога. Не старше Святой Девы, — едва слышно проговорила Изабель.

На это Сюзанна не нашла что ответить.

— Если мы уйдем из дому, — заговорила она о другом, — если отправимся с герцогиней, защиты у нас не останется.

— Как же не останется? Нас защитят люди герцогини, их мечи, — возразила Изабель.

— Так ты идешь?

Изабель промолчала. Как убедить Этьена? Камердинер, когда был здесь, и в сторону его не посмотрел. Он знает, что Этьен никуда не уйдет.

Вернулись в дом Этьен с Бертраном, Этьен сел с родителями за стол. Жан посмотрел на Изабель и Сюзанну:

— Отправляйтесь спать. За домом мы приглядим.

Но они не сводили глаз с Бертрана, переминавшегося с ноги на ногу посредине комнаты. Он, в свою очередь, посмотрел на Сюзанну, словно ожидая какого-то знака. Изабель наклонилась к ней.

— Тебя защитит Бог, — прошептала она ей прямо в ухo. — Бог и люди герцогини.

Она села на лавку, поймала взгляд Анны, смело встретила его. «Все это время, — думала она, — ты колола меня моими волосами, а оказывается, сама молишься своему чуду». Они с Анной не сводили глаз друг с друга. Анна сдалась первой.

Изабель пропустила кивок Сюзанны, но не то, что за ним последовало. Бертран решительно повернулся к Жану.

— Сюзанна, Дебора и я — все мы уходим в Але вместe с герцогиней де Эгль, — заявил он.

Жан посмотрел на Бертрана.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что, если уйдешь, все теряешь? — спокойно осведомился он.

— Мы все потеряем, если останемся. Сюзанне скоро рожать, далеко ей не уйти. И бегать она не может. С появлением католиков у нее не останется ни единого шанса.

— Ты что же, не веришь в этот дом? В дом, где никогда не умирали дети? Где Турнье благоденствуют уже сто лет?

— Я верю в истину, — ответил Бертран. — И только в нее.

Казалось, эти слова, страсть, которой они дышали, прибавили ему и значительности, и роста. Только сейчас Изабель обнаружила, что на самом деле он выше ее свекра.

— Когда ваша дочь выходила замуж, вы не дали за ней приданого, потому что мы остались жить в вашем номе. Все, о чем я прошу, — одна лошадь. Мне хватит такого приданого.

Жан недоверчиво посмотрел на него:

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе лошадь, а ты заберешь мою дочь и внуков?

— Я хочу спасти вашу дочь и внуков.

— Разве не я глава семьи?

— Я признаю только одного главу — Бога. Я должен служить истине, а не вашим чудесам.

Изабель и не предполагала, что Бертран может быть так настойчив. После того как Жан и Анна выбрали его в мужья Сюзанне, он только и знал, что работать не покладая рук. И никогда не перечил Жану. С его появлением в доме стало покойнее, он затевал шуточные схватки с Этьеном, учил маленького Жана обстругивать веточки, смешил детей, рассказывая им по вечерам у огня байки про волка и лисицу. К Сюзанне он относился с такой нежностью, что Изабель становилось завидно. Раз или два она видела, как он подавляет гнев; казалось, он скапливался у него, где-то в животе, ожидая такого момента, как нынче, чтобы излиться наружу.

И тут Жан удивил всех.

— Ладно, отправляйся, — резко бросил он. — Только получишь не лошадь, а осла.

Он повернулся, прошагал к амбару, рывком открыл дверь и скрылся внутри.

Этьен посмотрел на Изабель, затем опустил взгляд себе на руки; тут она и поняла, что никогда им не последовать за Бертраном. Для Этьена актом протеста стала женитьба, на другой у него не осталось силы воли.

Изабель нагнулась к золовке.

— Когда поедешь на осле, — прошептала она, — садись боком, так будет лучше ребенку. Раньше времени на свет не появится. Поезжай боком, — повторила Изабель, ибо Сюзанна, казалось, не слушала ее, в ужасе глядя куда-то вдаль.