Жюльетта Бенцони - Жемчужина императора

– Нет, не думаю. Во всяком случае, не раньше даты, назначенной для его отъезда, то есть через сорок восемь часов. Не забывай о том, что завтра – великий день, день юбилея, и наш магараджа будет принимать почести от своего народа и от равных себе. Альвар не может уехать, не потеряв лица.

– Тем хуже! Его сегодняшнее нападение было довольно смелым. Интересно, что он нам еще приготовит?

– Поживем – увидим! – ответил Альдо, устало пожав плечами. – Главное, что Лиза в стороне от его выходок!

Дома их ждал сюрприз: Аму, который обычно спал на ковре в гостиной у входа в спальню, сейчас лежал поперек двери, вытянувшись во всю длину. Его так основательно оглушили, что привести верного слугу в чувство стоило большого труда. Совершенно очевидно было, что парень хотел преградить кому-то доступ в спальню хозяина, где теперь все было перевернуто вверх дном. Тот, кто это сделал, наверное, остался доволен: «Регентша» исчезла...

Все, что смог рассказать, придя в сознание, славный малый, не слишком проясняло ситуацию: он стелил постель, услышал шум в гостиной и, естественно, пошел посмотреть, что там делается. На пороге получил жестокий удар по затылку!.. Иными словами, Аму ничего не видел. Что касается осмотра места происшествия, из него два друга тоже мало что вынесли: нападавший не оказал им такой любезности и не оставил там ни пуговицы, ни клочка тюрбана, ни коробки спичек или окурка сигары, как сделал бы персонаж хорошего детектива. Кроме всего прочего, грабитель взял только жемчужину.

– Хочешь знать мое мнение, нам и улики никакие не нужны, – вздохнул Адальбер, опускаясь в кресло и наливая себе стакан виски. – Все совершенно ясно: наш дорогой Альвар прислал одного или нескольких сбиров, чтобы забрать жемчужину, только и всего!

– Меня удивляет только одно: с тех пор, как мы здесь, нас окружает толпа слуг, у каждого из которых своя специальность. Не скажешь ли ты мне, почему в таком случае Аму оказался один на один с вором?

– По двум причинам: прежде всего, этот человек наверняка был одет в дворцовую униформу, и потом, он воспользовался моментом, когда все смотрели фейерверк. Индийцы до него охочи, и к тому же это одно из немногих проявлений светской жизни, в которых слуги могут принимать участие наравне с хозяевами: для этого достаточно иметь глаза.

– Согласен, но они могли бы вернуться! Ракеты уже давно погасли.

– Уже поздно, а у них длинные дни. Кроме того, ты забываешь, что Аму обожает играть роль сторожевого пса. Как бы там ни было, все довольно ловко подстроено: ты во всеуслышание заявил, что забрал «Регентшу», и, если сегодня вечером ты скажешь Джагаду Джиту Сингху, что ее у тебя украли, он мог бы, если бы Альвар снова взялся за свое, подумать, что ты нашел простой способ избежать суда: жемчужины у тебя больше нет, значит, ты никак не можешь ее вернуть этой сумрачной скотине.

– Плохо себе представляю, как бы я мог в такой час пожаловаться нашему хозяину. Утром начнется большой парад. У Джагада Джита Сингха не так много времени, чтобы отдохнуть, если он вообще успеет лечь в постель. Я думаю, он скорее захочет собраться с мыслями перед этим торжеством, на котором мы получили привилегию присутствовать. Единственные из европейцев, не считая Круассе! И я больше не хочу портить праздник.

– Другими словами, ты решил промолчать?

Альдо порылся в карманах, нашел портсигар, закурил, в задумчивости выпустил несколько клубов дыма и наконец улыбнулся:

– Да.

– Но ведь это обойдется тебе в целое состояние?

– Не спорю, но я так рад, что безвозвратно утратил эту проклятую жемчужину! Если она причинит Альвару хотя бы половину тех неприятностей, которые я ему от всей души желаю, я буду счастливейшим из людей! К сожалению, мне об этом уже узнать не придется!

– Но ты всегда можешь подключить свое воображение! – заметил Адальбер, вновь придя в отличное настроение и выбравшись из кресла. – А пока давай поможем Аму привести в порядок твою спальню..

Назавтра маленький городок Капуртала выглядел особенно розовым. Дело в том, что в ожидании кортежа слонов, который должен был доставить магараджу, наследника и принцев в парадный двор Старого Дворца, где их ждали «вассалы» и высокопоставленные чиновники, женщины города в праздничных покрывалах всех, оттенков розового собрались на террасах.

Еще на одной террасе, за стенами дворца, устроенной напротив трона и прикрытой от жгучего солнца большим сине-золотым тентом, устроились наши друзья. Морозини и Видаль-Пеликорн, вновь одетые в строгие визитки, присоединились к Франсису де Круассе, который встретил их со всей сердечностью. Накануне француз ухаживал за принцессами и совершенно не заметил столкновения.

– Я думаю, – начал он, – что мы сейчас будем присутствовать при исключительном событии, но мне очень хочется выйти на улицу, чтобы посмотреть, как приближается кортеж.

– Там огромная толпа, вас попросту раздавят, – ответил Альдо.

В самом деле, по всей длине главной улицы, как и в Альваре, разрезающей город надвое, сине-белые солдаты твердо сдерживали нетерпеливо напиравшую толпу, которая старалась прорваться за заграждения.

– Видно и отсюда будет неплохо, – откликнулся Адальбер. Обширный двор наполнялся людьми, почти на всех были золотые одежды и малиновые тюрбаны, и каждый стоял на строго отведенном ему протоколом месте.

– Может быть, все-таки попробовать? Ведь завтра я с самого раннего утра уезжаю в Амристар и Лахор, – я уже попросил подать мне ужин пораньше...

– Но праздник-то закончится только завтра поздно вечером. Разве вы на нем не будете?

. – К сожалению, нет, у меня очень насыщенная программа, и завтра вечером меня ждут у губернатора Лахора!

– Нам будет вас недоставать, – искренне сказал Морозини.

– Мне вас тоже, но мы наверняка встретимся в Париже. А сейчас я должен отлучиться.

И француз направился к лестнице, ведущей ко входу во дворец.

Ожидание затягивалось. Наконец послышался первый пушечный залп: кортеж вошел в городские ворота. Ослепительное зрелище! Пять слонов с пурпурно-золотыми попонами, с длинными золотыми цепями вокруг шеи и камнями в ушах, величественно двигались вперед, гордо неся на спинах седла из позолоченного серебра с золотыми балдахинами. В первом, недвижный, словно идол, усыпанный бриллиантами и рубинами, сидел магараджа. Один.

Первый залп заставил всех, кто был во дворе, вскочить на ноги. Они стояли все время, пока продолжалось триумфальное шествие их правителя, которого приветствовали с таким энтузиазмом, что крики заглушали пушечный гром. Наконец «он» появился, и все склонились подобно цветам под ветром, когда правитель-юбиляр следовал к своему трону. Затем началась долгая церемония с вручением подарков: каждый приближался, кланялся, вручал свой дар, пышный или скромный, например, корзинку фруктов, но всех равно благодарили улыбкой, несколькими любезными словами и поцелуем. Затем начались песни, танцы, молитвы. А потом – речь магараджи, произнесенная на хиндустани и, следовательно, непонятная для европейских ушей. Речь продолжалась до тех пор, пока заходящее солнце не окрасило гранатовым светом снежные вершины Гималаев.