Жюльетта Бенцони - Страсти по Марии

Даже Ришелье не мог в это поверить. Его лазутчики несли ему обрывки сведений, не имея пока случая заполучить неопровержимые свидетельства, что не мешало распространяться слухам о грядущем отречении королевы: атмосфера в Лувре накалялась. В подобной обстановке кардинал не забывал и про мадам де Шеврез, но размеры заговора были столь велики, что он не мог конкретизировать свои подозрения. Как вдруг появился некий шанс: была перехвачена записочка, которую Ла Порт передавал, как ему казалось, с надежным человеком. Написана она была рукой королевы, которая советовала мадам де Шеврез не приезжать в переодетом виде, как того просила ранее, поскольку момент сейчас неподходящий.

Этого было явно недостаточно, чтобы нанести удар: речь, в конце концов, могла идти всего лишь о каком-нибудь маскараде в духе эксцентричной герцогини. Однако это наводило и на один верный след: в поддержании связей королевы с мадам де Шеврез главным звеном был, несомненно, Ла Порт. И за ним была установлена постоянная слежка.

И вот десятого августа Ла Порт, которому королева в очередной раз доверила письмо для мадам де Шеврез, направился к одному из своих доверенных лиц, некоему Тибодьеру, направлявшемуся в Тур. Встреча между ними состоялась во дворе Лувра, но письмо под предлогом отсрочки отъезда на сутки Тибодьер не взял, а попросил оставить его у себя до завтра, и Ла Порт положил письмо в карман своего камзола. Вечером по поручению королевы Ла Порт должен был навестить раненого капитана гвардии господина де Гито.

Около десяти часов вечера верный Ла Порт вышел от раненого и направился к себе, но на углу улиц Вье-Опостэн и Кокийер оказался зажатым между стеной и какой-то каретой, занимавшей большую часть проезжей дороги. Все произошло стремительно: Ла Порт получил удар по голове, тут же его подхватили под руки и затолкали в карету, которая немедленно тронулась с места и остановилась лишь во дворе Бастилии. Несчастный Ла Порт решил, что стал жертвой разбойников, но, когда его вывели из кареты, он все понял. Он узнал место, а когда увидел мушкетеров, которые его схватили, понял, по чьему приказу он оказался в Бастилии. Раз мушкетеры – значит, это приказ короля. Ла Порт почувствовал близость развязки, но, будучи человеком мужественным, решил бороться.

Его обыскали, нашли письмо, после чего заперли в камере и приставили к нему для охраны солдата. В усадьбе де Шеврезов также был произведен обыск его комнаты, ничего, впрочем, не давший: коды, чернила, шифр королевы были спрятаны в выдолбленном в стене тайнике.

На следующий день в Валь-де-Грасе появились канцлер и хранитель печати Сегье и епископ Парижа его преосвященство де Гонди. Они осмотрели монастырь, флигель королевы и учинили допрос с пристрастием матушке де Сент-Этьен. Результаты были ничтожны: несколько писем мадам де Шеврез с нелюбезными отзывами о короле, но никаких нитей, ведущих в Испанию. На самом же деле его преосвященство де Гонди, не испытывавший дружеских чувств к кардиналу, предупредил матушку, и та успела навести должный порядок. Однако это ей не помогло, ее увезли в другой монастырь, а вместе с ней еще трех монашек.

По этому поводу поднялся шум, докатился он и до Шантильи, куда смиренно прибыла после двух напоминаний своего супруга пребывавшая в тоске, печали и относительном одиночестве королева – придворные всегда умели держать нос по ветру, и кипела от ярости Мария де Отфор. Мадам де Отфор была настроена решительно, была намерена защищать свою королеву. И продемонстрировала, на что способна, когда канцлер Сегье по приказу короля явился в замок допросить королеву. Не скрывая своего презрения, Анна отказывалась с ним говорить. Канцлер настойчиво предлагал Анне сознаться в тайном сговоре с маркизом де Мирабель. И тут королева допустила ошибку.

– После того как маркиз был выслан из Франции, я никогда не писала ему, – заявила она.

Канцлер беспристрастно протянул руку к сопровождавшему его писцу. Тот подал ему сложенный лист бумаги.

– Что же в таком случае это за письмо, написанное вашей рукой и адресованное маркизу де Мирабель? Его содержимое вряд ли оставит короля безучастным.

Напуганная королева резко выхватила письмо и сунула его себе за корсаж. Канцлер потребовал вернуть письмо, добавив, что у него есть полномочия на обыск королевских покоев и даже самой королевской персоны. Не вынеся такого позора, королева рухнула без чувств, а верная Отфор набросилась на канцлера. К несчастью, ей не удалось помешать изъятию письма оттуда, где оно лежало, но она успела вызвать стражу, чтобы вывести канцлера вон.

В течение этой ужасной сцены Анна лежала на кровати в полуобморочном состоянии, охраняемая своей кастеляншей и верными ей дамами, а приступивший к своим обязанностям после ранения капитан де Гито приказал закрыть все входы и выходы. Впрочем, это было излишне: в один миг комнаты королевы уже опустели, словно Анна заболела чумой.

Канцлер Сегье позже получил серьезнейшее внушение со стороны кардинала.

– Как вы посмели тронуть королеву Франции? Да вы сошли с ума! За подобное оскорбление Испания может предъявить нам кровавый счет, и мне придется отдать приказ казнить вас. К тому же в записке стоит ее поддельная подпись, а мне теперь предстоит заглаживать вашу глупость!

Кардинал просил у короля разрешить ему встречу с королевой, заключенной теперь в свои апартаменты словно изгнанница. За исключением праздничной мессы в день Успения Девы Марии, когда она появилась рядом с супругом, красивая, как никогда, и, казалось, успокоенная. Королева знала, что Ла Порт в Бастилии, и трепетала от страха, опасаясь его признаний. По слухам, Ла Порт держался с большим самообладанием, отстаивая невиновность королевы под страхом пыточных орудий, которыми его пока лишь пугали.

А Мария де Отфор в этот день начала действовать. Под предлогом раздачи традиционной милостыни, развозимой по монастырям от имени королевы, она направилась в Париж. У одной из ее подруг, мадам де Виларсо, было разрешение на встречи с ее кузеном, командором де Жаром, также содержавшимся в Бастилии. К ней и приехала де Отфор. Верная подруга на следующий же день направилась в Бастилию, сопровождаемая служанкой, в руках которой была корзинка со сладостями. Той служанкой являлась Аврора, загримированная и в темном парике. Так удалось передать командору письмо королевы для Ла Порта. В письме Ла Порту сообщалось о том, что было известно, а что нет его тюремщикам, в чем ему можно признаваться, а в чем нельзя. Все прошло успешно, красавица Отфор вернулась в Шантильи, куда привезла с собой первые хорошие новости.

На следующий день с визитом к королеве прибыл, заранее ее известив, кардинал. Взволнованная королева нервничала, твердила о своей невиновности, в чем даже поклялась святым причастием. Только дело-то она имела с очень сильным противником. Он осторожно, доказательно опроверг все ее оправдания, так что королева вынуждена была сознаться в том, что состояла в переписке и с братьями, и с Мирабелем, который всегда был предан ей.