Жюльетта Бенцони - Мария — королева интриг

— Король, мой супруг, приходил ко мне, чтобы объявить, что кардинал почти уверен в предстоящем браке.

— Кардинал! Снова кардинал! Решительно, он распоряжается всем, и прежде всего самим королем!

— Да, это так. Кроме того, он дал мне понять, что если мадемуазель де Монпансье родит сына, король может расторгнуть брак со мной, чтобы другая супруга смогла наконец дать наследника королевству!

— Какая глупость! Проблема не может быть в вас: вы всегда в добром здравии, чего не скажешь о многих других!

— У вас есть новости о маршале? Известно ли, заговорил ли он или кто-то из его братьев?

— Меня бы это удивило! Д'Орнано человек твердый и упрямый. Что до его братьев, то не думаю, что им много известно.

— В любом случае мы остались без предводителя. Можно считать, что мы потерпели поражение!

— Не торопитесь отступать! Нам нужен кто-то, достаточно близкий к принцу, чтобы убедить его отказаться от женитьбы, и, кажется, у меня есть идея!

— Какая?

— Простите меня, моя королева, но я прежде должна решить, с чего мне начать! Зовите ваших дам! Я ухожу!

— Уже? Но мы не успели ничего друг другу сказать!

— О, напротив! Я скоро вернусь!

Наскоро присев в реверансе, она исчезла, и ее каблучки быстро застучали по мраморным ступеням лестницы. Внизу она нашла Шале, неприкаянно бродившего из угла в угол. Мария на ходу схватила его под руку:

— Идемте! Нужно поговорить!

— Охотно! Куда мы направляемся?

— В парк! Там будет спокойнее.

— Вы знаете, что идет дождь?

— Тем лучше, нас никто не побеспокоит.

Он бегом последовал за ней через Двор с фонтаном в Сосновый сад (Теперь это Английский сад), где они могли укрыться, если не от непогоды, то хотя бы от посторонних взглядов. Дождь действительно шел, но не сильный. К тому же в западной части сада располагался построенный еще при Франциске I грот, свод которого поддерживали четыре атланта.

— Ну вот! — с облегчением выдохнула Мария. — Мы под крышей, и ваши ленты, как вы можете убедиться, не слишком пострадали. Теперь — к делу!

Шале, однако, неверно истолковал ее намерения. В восторге от того, что она привела его в это уединенное место, он обнял ее за талию:

— Какая восхитительная идея пришла вам в голову, дорогая! Как же я мечтал насладиться минутами наедине с вами…

— Да помолчите вы! — проворчала герцогиня, отталкивая его. — Если бы я хотела с вами уединиться, то не выбрала бы эту затхлую дыру в скале. Нам нужно поговорить о серьезных вещах! Поэтому успокойтесь!

Она заметила каменную скамью и присела на нее, предварительно убедившись при помощи носового платка, что ее бархатному платью ничто не угрожает. Поскольку скамья была неширокой, молодому человеку пришлось остаться стоять. Он был явно недоволен:

— Серьезные вещи? Да о чем вы, господи? Вам пора бы успокоиться, вернувшись ко двору.

— Ах вот как! Вы так думаете? Обойдемся без пустых заявлений и перейдем прямо к делу! Хоть вы и на службе у короля, как, впрочем, и все мы, вы все же дружны с принцем?

— Да, это так. Думаю, он привязан ко мне.

— Тогда вам придется на время занять место, прежде принадлежавшее д'Орнано!

— Суперинтенданта при принце, когда я уже…

— Я знаю, кто вы! — рассердилась Мария. — И не перебивайте меня на каждом слове! Речь идет о том, чтобы заменить его как советчика, поскольку принц, должно быть, чувствует себя довольно одиноко. И не говорите мне, что его окружают толпы придворных! Вы должны сделать так, чтобы Гастон выставил условие для этой женитьбы: Освобождение д'Орнано, его наставника и старинного друга. Пусть упирает на что угодно: слабое здоровье, возраст или еще что-нибудь, но пускай потребует его освобождения.

— Вы думаете, у него есть шанс быть услышанным?

— Никакого! Если этот чертов кардинал схватил добычу, он не выпустит ее, но переговоры — а они непременно начнутся — позволят нам выиграть время. Для того чтобы убрать Ришелье и поместить принца в надежное место неподалеку от границы, в Меце или, например, в Седане, то есть в городе, находящемся в руках наших друзей. Ну? В чем дело? Что это вы так скривились?

— Вы говорите ужасные вещи! Убрать кардинала? Но в каком смысле?

— Вот так вопрос! В том смысле, чтобы он больше никому не мешал. Его можно засадить в крепость или окончательно избавиться от него! Поймите же, что без него нам не составит никакого труда обмануть короля! Впрочем, вы не хуже меня знаете, что Его Величество часто болеет! Если удача нам улыбнется, наш принц недолго пробудет вдали от нас. Но до этого еще далеко, и нам нужно торопиться: начать переговоры с целью освобождения д'Орнано из Винсена и одновременно организовать заговор против кардинала. Это будет не так трудно, как вы думаете, поскольку у нас есть надежные друзья. Так вы готовы сделать то, о чем я вас прошу? Напоминаю вам, что совсем недавно вы умоляли меня: приказывайте, я повинуюсь!

— Разумеется, но речь шла о том, чтобы служить вам лично. А не о том, чтобы участвовать в заговоре…

Испепеляя бедного Шале презрительным взглядом, Мария встала так резко, что он вынужден был отступить назад:

— Довольно, сударь! Прошу простить меня за то, что я приняла вас за то, чем вы не являетесь, — за храброе сердце!

— Позвольте, мадам! Я не раз доказывал свою храбрость!

— На войне? В армии? Это проще простого! Исполнять приказы под силу кому угодно, но я никогда не полюблю кого угодно. Вождя — да! Но вам никогда им не стать! Прощайте!

Она хотела покинуть грот, но он преградил ей путь:

— Погодите еще минутку, умоляю вас! Не выносите мне приговор так скоро! Я готов передать ему ваши советы.

— Этого недостаточно! Пока д'Орнано не выйдет из Винсена, нам нужен вождь! Вы станете им?

— Ммм, да, но…

— «Но» быть не может! Пропустите меня!

— Послушайте! Я понимаю, что Ришелье вам мешает, хоть и не вижу, что плохого он вам сделал. Вы, во всяком случае, по-прежнему свободны.

— И вам этого достаточно? Да, я «по-прежнему» свободна, но это недолго продлится, поскольку только ради того, чтобы сохранить свободу, я не подчинюсь тем условиям, которые мне навязывают! Знайте же, мсье, что, как и вы, Ришелье мечтает стать моим любовником, и я спрашиваю себя, не проще ли, в конце концов, уладить это дело, уступив ему. Он недурен собой, выглядит достойно и, если верить мадам де Комбале, его племяннице и одновременно любовнице, в постели он не лишен талантов!

На какую-то секунду Марии показалось, что Шале вот-вот ударит ее. Он уже поднял сжатый кулак.

— Вы и он! Ваше тело в его руках?

Она пожала плечами, в ее взгляде читался вызов, и этот взгляд мог бы обречь на муки и святого.

— В его или в ваших! Выбирайте!

— Что это значит?

— Вы, право, тугодум, мой бедный друг! Это же так просто: я отдамся тому, кто избавит меня от кардинала, или же стану любовницей Ришелье.