Кэтрин Смит - В ночи

– Для меня будет большая честь помочь вам привыкнуть к такому вниманию, миледи. – И это была правда, а не лесть.

Она смутилась, словно он предложил целиком раздеть ее и зацеловать с головы до пят. Хорошая мысль, кстати.

– Добрый вечер, мистер Райленд.

Чудесно, сестренка вернулась. Он встретил ее холодной улыбкой.

– Мисс Баннинг, вы очаровательны сегодня. – девчушка всегда мила. Ее, конечно, не сравнить со старшей сестрой, но она по-своему хорошенькая, хотя и не представляет для него интереса.

На щеках Минервы заиграли ямочки. Ни смущения, ни трепета, ничего. Она так же естественно воспринимала лесть, как ее сестра отказывалась поддаваться красивым фразам.

– Что это вы обсуждаете с моей сестрой?

– Танцы.

Мойра удивилась его ответу. На короткий миг их глаза встретились, а потом она обратилась к девушке:

– Мистер Райленд только что пригласил меня на танец. – Показалось ли Уинтропу, или на самом деле у Минервы был такой вид, словно она собралась ударить Мойру по ноге?

– Я все еще жду вашего ответа, миледи. – Если она станет спрашивать разрешения у сестры, он уйдет. Он точно сделает это.

Однако Мойра послала короткий извиняющийся взгляд в сторону сестры и подала ему руку:

– С большим удовольствием.

Почему-то вдруг успокоившись, Уинтроп взялся за пальцы, затянутые в перчатку, и, не обращая внимания на Минерву, повел ее в толпу танцующих. Заполучить эту женщину потребует куда больших усилий, чем он мог предположить. Еще минуту назад он думал, что она не стоит того. Теперь он понял, что ошибался.

Хорошо, что не существовало ничего другого, на что он хотел бы направить свою энергию.

Музыка заиграла вальс. Знала ли она заранее, какой танец их ждет? Наверное, нет. Наконец-то судьба благосклонна к нему. Он может безраздельно владеть ею в течение нескольких минут, и никто ему не помешает.

– Похоже, ваша сестра хотела потанцевать со мной, – заметил он, обнимая ее за талию. Как стройна она была!

Ее тонкая рука обвилась вокруг него.

– Ей всего восемнадцать, а вы третируете ее. Поэтому она считает, что с вами нужно сразиться и завоевать.

– А как вы расцениваете меня? – Он бы с радостью капитулировал перед Мойрой. Она подняла подбородок.

– Я пока не решила.

Он усмехнулся в ответ на ее прямоту, уверенно ведя ее по кругу.

– Вы жесткая женщина, леди Осборн. – Она застыла в его объятиях.

– Простите, я опять обидела вас.

– Успокойтесь. – Он расправил ладонь у нее на спине и стал легонько массировать неподатливую плоть под платьем. – Вы даже близко не подошли к тому, что может обидеть меня, уверяю вас.

– Ноя думала…

– Вы думаете чересчур много. – Он улыбнулся ей. Она тут же засветилась улыбкой, неожиданно сверкнув ровной полоской зубов. От ее вида сердце Уинтропа сжалось и гулко бухнуло. Давно уже с ним такого не бывало.

– Я приняла решение, мистер Райленд.

Очень интересно. Он почувствовал, как напряжение оставляет ее, когда вывел ее на новый тур. Она отлично танцевала, когда ощущала себя свободной.

– О чем, миледи?

Она смотрела прямо, но во взгляде было неизъяснимое смущение и сомнение.

– Я тоже была бы не прочь поближе познакомиться с вами.

Нервная дрожь пронзила Уинтропа от середины груди до паха. Черная королева сделала свой первый ход. Теперь его черед. У него в запасе поцелуй, который еще нужно получить.

Но не сегодня. Нынче он будет наслаждаться своей маленькой победой, и пусть Мойра думает, что она ведет в их игре. Она должна была начать ее, но он собирается выиграть. Он всегда побеждал.

Несколько часов спустя, вернувшись к себе, Уинтроп обнаружил в гостиной зажженную лампу. Должно быть, камердйнер забыл погасить ее. Однако, войдя в комнату, он понял, что не один. Там кто-то был еще. Тот, кто очень походил на человека, которого он когда-то считал чуть ли не отцом. Кто предал его с потрохами. Одно присутствие его было словно ледяная заноза в груди Уинтропа.

Это не мог быть он. Господи, сделай так, чтобы это был неон!

– Привет, парнишка.

Два этих слова обрушили фасад хладнокровия и уверенности, который Уинтроп тщательно оберегал. Сон, страшный кошмар, становился явью.

Через всю комнату он бросился туда, где расположился непрошеный гость. Ухватившись за лацканы его пальто, он с рычанием поставил его на ноги. Сердце бешено колотилось, кровь кипела, их лица почти соприкасались, но его посетитель оставался невозмутим. Когда-то Уинтроп считал это бесстрашием и уважал, Но теперь презирал. Ему хотелось месить кулаками это лицо, чтобы в нем не осталось ничего живого.

– Какого черта тебе нужно в моем доме?

Уверенно улыбаясь, Уильям Дэниелс зашевелился, пытаясь освободиться от его рук.

– Полегче, паренек. Так-то ты обходишься со старым другом?

– Ты никогда не был моим другом.

Кем всегда оказывался представший перед ним ублюдок, так это счастливчиком. Ему повезло и на сей раз: Уинтроп сохранил остатки самоконтроля и не прибил его.

Худое стариковское лицо не сохранило былого шарма.

– Отпусти меня, мой мальчик. У меня к тебе предложение.

Удивляясь себе, Уинтроп послушался. Отпустив лацканы, он уронил ирландца назад в кресло. Можно было бы убить мерзавца, если бы такая мысль пришла ему в голову.

– У тебя есть пять минут, чтобы объясниться, а потом я тебя выкину.

С какой стати он дает этому выродку возможность говорить? Разве на собственном горьком опыте он не убедился, что Уильяму Дэниелсу доверять нельзя? И чем дольше ирландец будет оставаться здесь, тем дороже это обойдется.

Дэниелс наблюдал за ним с веселым интересом. Он привел в порядок одежду, нимало не обеспокоенный яростью Уинтропа.

Этот сукин сын всегда был готов к любым неожиданностям. Подумать только, когда-то Уинтроп смотрел на него снизу вверх, почитая больше, чем собственного отца. Конечно, это было подготовлено заранее. Дэниелс абсолютно точно знал, что нужно сказать или сделать, чтобы Уинтроп стал добровольно помогать ему в преступных делах.

А когда у Дэниелса не было ответа на вопросы Уинтропа, он обманывал, не прибегая, правда, к откровенной лжи. Дэниелс был большим мастером приукрашивать действительность в соответствии со своими желаниями.

– Ты не собираешься предложить мне выпить? – спросил ирландец небрежно, тоном ласковым и масленым, какой была помада на его седых волосах.

Скрестив руки на груди, чтобы унять дрожь, Уинтроп прислонился к массивному столу.

– Ты не останешься здесь так долго. – Старик осклабился.

– Мальчик мой, ты лучше всех знаешь, как быстро я могу оприходовать виски.

Как он может так спокойно говорить, словно ничего не случилось? Уинтроп изменил отношение к нему, после того как обнаружил правду. Дэниелс был не из тех людей, которые забывают подобные вещи.