Арина Теплова - Витязь

В антрактах атмосфера между молодыми людьми накалялась еще сильнее. И Лиза, наконец, имея возможность встать со стула, была вынуждена находиться в компании Корнилова, который ни на шаг не отходил от нее. В первый антракт они вышли в фойе с графиней, чтобы поздороваться с другими дворянами. Павел, тут же, по-свойски стиснув широкой ладонью локоть Лизы, почти прилип к ее платью. Между ними не было даже минимального расстояния. Она нервничала, постоянно чувствуя обнаженной кожей плеча, ткань его фрака, притиснутого к верху ее руки. Она еле выдержала эти полчаса, во время которых молодой человек любезно разговаривая с другими, в то же самое время в тайне успевал своей ладонью, то сильно стискивать, то ласково сжимать, то гладить кончиками пальцев ее руку. Лиза не могла отойти от него или же сделать замечание, они были на людях.

Оттого во второй антракт, предполагая, что все повторится, Лиза решила остаться в ложе. Но она не ожидала, что графиня уйдет и она останется с Павлом наедине. Единственным хорошо освещенным местом была передняя часть ложи, оттого, Лиза так осталась сидеть на своем месте, ощущая, что молодой человек упорно не отходит от нее, а стоит за ее спиной.

Едва графиня покинула ложу, как Лиза почувствовала горячие пальцы Павла на своей спине, ласкающие ее обнаженную кожу вверху. По ее телу побежали мурашки. Ладонь Корнилова двинулась дальше и очень нежно поласкала ее шейку. Лиза напряглась всем телом, понимая, что пора прекратить это молчаливое домогательство так называемого мужа. Она чуть обернула к нему лицо, обмахиваясь веером.

— Прекратите, — повелительно заявила она, и чуть потрясла плечом, пытаясь скинуть его руку.

— Отчего вы так прекрасны? — произнес Корнилов хрипло и, в следующий миг, Лиза ощутила, как его губы приникли к ее затылку. Она взбеленилась окончательно и, резко обернувшись к молодому человеку, ударила его по руке веером.

— Я вам велела оставить меня в покое, Павел Александрович! — возмущенно прошипела она. Она видела в его глазах огонь и дикое желание. Ответив ему холодным предостерегающим взором, она тихо добавила. — Я Вас уже предупреждала, чтобы Вы держали руки при себе.

— Для всех — вы моя жена, — начал он запальчиво, испепеляя ее горящим взором.

— Для всех, — тихо с вызовом ответила она, опаляя его ледяным взором огромных зеленых глаз. — Но мы оба знаем, что это не так. Посему, предостерегаю вас от дальнейших посягательств, они мне неприятны!

— Вы все еще злитесь на меня? — спросил он печально. — За те слова? Я не хотел тогда их говорить, все произошло в запале…

— Ах, оставьте, этот покаянный тон! — воскликнула она и, отвернувшись от него, посмотрев на сцену. — Я не хочу слушать ваши извинения, я устала от них.

— Лиза, зачем вы так? — пролепетал он и вновь склонился к ее ушку. — Вы же прекрасно знаете, что я неравнодушен к вам.

— Это когда вам выгодно, Павел Александрович, — сказала она с вызовом. — Прошу, оставьте меня в покое! — она почти оттолкнула его и, вскочив на ноги, быстро выбежала из ложи, не в силах выносить все это.

Теперь, эти неприятные воспоминания точили ее душу, и она не могла уснуть. Хотя ей и было приятно внимание Павла, но она не хотела вновь попасть под его чары. Она хотела забыть Корнилова и полюбить Самойлова. Но, вдруг, она с огорчением поняла, что не сможет полюбить Алексея так же сильно, как Павла. Лиза прекрасно осознавала, что в Корнилова она влюбилась мгновенно, уже со второй встречи, едва увидела его склоненным над собою в палатке для раненых солдат. А затем ее восхищение и любовь к нему росли с каждой проведенной вместе минутой. С Самойловым все было иначе. С Алексеем ее чувства были спокойнее, безрадостнее. Она понимала, что никогда она не будет испытывать к Алексею таких же сильных и страстных чувств, которые испытывала к Павлу. Тех неистовых диких чувств, которые заглушали в ней все доводы рассудка, стыда и совести. Тогда и сейчас, ради близости с Корниловым она лгала, изворачивалась и теряла всякий стыд. С Самойловым всего этого не могло быть. При каждой встрече с Алексеем ее разум четко контролировал ее действия и инстинкты.

Она любила Павла, но не могла быть с ним. Она не любила Алексея, но должна была строить отношения с ним. Оттого, Лиза в тот вечер была несчастна. Воспоминания и горестные думы долго мучили ее и, прикрыв глаза, Лиза даже всплакнула от несправедливости, которую уготовала ей судьба. Вконец измучившись, она, наконец, уснула.

Ей снилась война. Босая, с распущенными волосами и в длинной рубашке, она шла по полю, где яростно разворачивалось сражение. Воздух наполняли крики, лязг оружия. Ее окружали бегущие куда-то солдаты, взрывающиеся повсюду смертоносные ядра. Но она совершенно не боялась, а шла и шла, между всадниками, ранеными и земляными воронками. Кругом была паника, кровь, бой. Неожиданно она оказалась на зеленой лужайке. В траве она увидела что-то белое. Подойдя ближе, она разглядела в пеленках на сырой земле младенца. Он улыбался, смотря на нее, и дрыгал ножками. Лиза вознамерилась подойти к нему и взять на руки. Но ее окрикнули. Она обернулась, но позади никого не было. Повернувшись обратно к малышу, она увидела, что на том месте, где лежал малыш, теперь, образовалась большая черная воронка от взрыва ядра. Дым рассеялся, но малыша не было. Ее охватил ужас, от осознания, что произошло, и она дико закричала.

— Проснитесь, — в ее сон ворвался баритон Павла. — Лиза, проснитесь!

Лиза открыла резко глаза и уставилась на Корнилова невидящим взором. Павел легко потряс ее за плечи, всматриваясь в ее сонное прекрасное лицо. Она моргнула несколько раз и села на кровати. Было далеко за полночь. Он чуть отстранился от нее, нежно с тревогой вглядываясь в ее лицо. На Лизу вновь нахлынули печальные травящие душу мысли. Этот мужчина, который был все еще дорог для нее, которого она до сих пор любила, который был отцом ее маленького сынишки, совершенно ее не любил. Ведь, за все эти годы он даже не обмолвился о любви к ней. Эти умозаключения вызвали в ней душевную боль и Лиза, закрыв лицо руками, разрыдалась. Отодвинувшись от молодого человека к спинке кровати, она поджала ноги к груди и, уткнувшись лицом в коленки, громко всхлипывала.

Корнилов замер, менее всего ожидая слез от этой самовлюбленной прелестницы. Он тихо сидел напротив Лизы, на расстоянии вытянутой руки и не знал, что делать. А Лиза все продолжала плакать, горестно всхлипывая. Понимая, что Павел видит ее слезы и, наверное, считает ее полной идиоткой, Лиза зарыдала еще сильнее.

Неожиданно, Корнилов придвинулся к ней и, вытянув ее из этой детской, травящей душу позы, притиснул Лизу к своей груди. Посадив ее к себе на колени, он обнял ее хрупкие нежные плечи и начал осторожно гладить ее по голове.