Дайна Джеффрис - Когда начнутся дожди [litres]

– Я не знала.

– Сейчас Джай не на троне, но если что-то случится с Анишем, править будет он. Сыновей у Аниша нет. А княжество без наследника – легкая добыча для британцев. Есть и еще одна проблема, даже более серьезная, чем то, что вы англичанка и вашим сыновьям не полагается титулов.

Элиза нахмурилась:

– Не понимаю, о чем вы.

– Джай не может взять в жены вдову. Единственное исключение – супруга его предшественника.

Так вот в чем дело. Элиза даже не знала, что ответить, но наконец с трудом выговорила:

– Лакшми, я не ищу мужа. Честное слово.

Она постаралась не думать о Джае.

– Это хорошо. Не хотелось бы, чтобы вы обольщались ложными надеждами и страдали. Единственное возможное для вас будущее с Джаем – стать наложницей или второй-третьей женой, скрываемой ото всех. Надеюсь, вы меня понимаете. У нас брак не имеет никакого отношения к романтическим чувствам. Это сложное стратегическое решение, задача которого – приумножить состояние и повысить статус обоих семейств.

Повисла короткая пауза.

– Полагаю, после этой неприятной истории с Чатуром вы и сами рады будете покинуть дворец. Да, я все знаю. Думаю, будет лучше, если вы не останетесь здесь на весь год, а уедете до сезона дождей, – прибавила Лакшми.

Элиза вздрогнула, как от удара. Ошеломленная, она пыталась собраться с мыслями. Она вглядывалась в полные живого ума глаза Лакшми и силилась понять, что за игру та затеяла. Элиза была твердо намерена остаться здесь и во время сезона дождей, и после него. Она не только хотела сфотографировать результаты проекта Джая на первой стадии, но и запечатлеть сами дожди. Все говорили о них таким благоговейным тоном, что Элизе не терпелось увидеть их своими глазами. Джай тоже рассказывал ей, какое это удивительное зрелище, когда тучи собираются над Удайпуром, городом озер.

Поначалу Элиза лишь молча кивнула. Уехать до сезона дождей? Нет, это слишком рано! Элиза не планировала отъезда. Они с Клиффордом договаривались на год.

– Признаюсь, мне нравится Джай, – наконец проговорила Элиза. – Но мне нужно быть здесь и в сезон дождей, и осенью. А насчет моих ожиданий не беспокойтесь.

– Как бы там ни было, позвольте поподробнее объяснить ситуацию, чтобы вы ее полностью понимали. Я забочусь о вас, моя дорогая. Махарани заведомо имеет более высокий статус, чем рани, вторая жена. У махарани роскошные покои, она ест на золоте, носит дорогие наряды, ее задаривают украшениями. А рани, будь она второй женой, или третьей, или четвертой, отводят всего одну комнату – иногда с внутренним двориком, иногда без него. А наложнице даже комнаты не полагается. Как видите, положение решает все.

– Я ведь сказала, что ничего не жду от вашего сына, – выпалила Элиза.

Лакшми одобрительно кивнула:

– Женщины европейской культуры для нас всегда остаются чужими. Отношения с подданными – вещь сложная и специфическая. Наши люди никогда не примут вдову.

Снова повисла пауза. Элиза не знала, что еще сказать, чтобы убедить Лакшми, что на ее сына она не претендует.

– Как бы там ни было, хочу с радостью сообщить, что я проконсультировалась с астрологами и несколькими жрецами и, похоже, наконец нашла подходящую спутницу для Джая. Замечательная девушка из княжеской семьи с очень значимым для нас приданым. Надеюсь, свадьба состоится в ближайшее время.

Эту новость Лакшми сообщила с энтузиазмом, широко улыбаясь. Элиза с трудом скрыла потрясение. Знает ли Джай, что ему нашли невесту? Что, если он уже дал согласие? Казалось, судьба покарала Элизу за тот поцелуй. В этот момент ей больше всего хотелось спрятаться, чтобы зализать раны.

– Думаю, теперь мы уж наверняка друг друга понимаем. Во всех дворцах и крепостях традиция шпионажа укоренилась прочно. Здесь ничто не остается незамеченным, моя дорогая. Ничто. Я бы и раньше вас предостерегла, но не хотела вмешиваться, пока не было поводов для беспокойства.

– То есть вы считаете, что сейчас повод для беспокойства есть? Даже несмотря на то, что Джай помолвлен?

– Я понимаю сына.

Лакшми умолкла, и в самом этом молчании прозвучала материнская тревога.

А в это время Элиза отчаянно желала оказаться где угодно, только не здесь. Лишь бы немного успокоиться и собраться с хаотично мечущимися в голове мыслями.

– Нам, женщинам, нелегко живется. В прежние времена, если рани или наложница заводила роман с другим, ее приговаривали к смертной казни. Мы правили так, чтобы нас боялись и благоговели перед нами. Ни одна женщина во дворце не осмеливалась открыть лицо перед посторонним мужчиной: ее мог видеть только муж.

– И вы это одобряете?

– Я бы не сказала. Но я считаю, что долг жены – сохранять брак и семью.

– Даже если муж ходит на сторону?

– Муж? – Лакшми рассмеялась. – Мужья заводили столько жен и наложниц, что и не сосчитать! У моего отца было человек триста. Нашим мужьям даже не нужно было никуда, как вы выразились, ходить.

– Разве вам не кажется, что это несправедливая система?

– Я знаю одно: если женщина не будет бороться за свою семью, за нее этого никто не сделает. Мы не мужчины. У нас все по-другому.

– Я недавно узнала, что у моего отца была любовница. Мою мать это известие просто уничтожило.

Элиза в первый раз кому-то об этом рассказала. Более того, она в первый раз признала, что обвинения мамы могут оказаться правдой. Но что-то в манере Лакшми располагало к тому, чтобы говорить откровенно.

– Мужчин не переделаешь, моя милая. Гораздо лучше узаконить их неверность, не находите? Тогда их измены не будут неприятным сюрпризом.

– Вижу, вы довольно низкого мнения о мужском поле.

– Напротив.

– А как же ревность? Ведь это естественное чувство.

– Многие рани и наложницы были добрыми подругами и остаются ими до сих пор, но, конечно, совсем без ревности не обходится.

– И как же ревнивицы выходят из положения?

– Чаще всего подмешивают соперницам яд.

После разговора с Лакшми настроение Элизы поменялось на прямо противоположное. Как глупа она была, предаваясь бредовым романтическим фантазиям! Отныне ее отношения с Джаем должны оставаться сугубо формальными. Проходя мимо него по пути на женскую половину дворца, Элиза лишь коротко кивнула и поспешила к лестнице. Даже не оглянулась посмотреть, как он отреагировал. Едва войдя в свою комнату, Элиза заперла дверь. Сердце колотилось так, будто хотело выскочить из груди. Элиза задыхалась, будто после быстрого бега. Размышляя о разговоре с Лакшми, она поняла: эта женщина – образец хороших манер, но под ними скрывается стальная воля.

Может быть, Лакшми права и лучше побыстрее закончить этот злополучный проект? Свернуть его за полгода и бежать не оглядываясь и из дворца, и из Джурайпура? Дотти, вне сомнения, ее поддержит. Нужно только сделать еще несколько снимков княжеской семьи и пофотографировать старый город, хотя, конечно, для этого придется использовать «Сандерсон».