Дайна Джеффрис - Когда начнутся дожди [litres]

– Что именно он пишет?

Элиза протянула письмо Дотти, та прочла его и воскликнула:

– Вот так самонадеянность! Думает, ты ради него все бросишь!

Элиза кивнула:

– Я никак не могу поехать.

– Естественно.

Повисла долгая пауза. Первой нарушила молчание Дотти. Взглянув на Элизу, она лукаво улыбнулась:

– Но и не ехать ты тоже не можешь, верно?

Элизу одолевали противоречивые чувства. Не в силах ответить, она опустила голову.

– Ну так что? – спросила Дотти. – Если верить письму… – Она указала на нужную строчку и вернула листок Элизе, – машина приедет за тобой всего через час.

– Как же я уеду? Клиффорд будет в ярости.

– Это точно.

– Ты меня возненавидишь. Вы все от меня отвернетесь.

– Я? Никогда. В Раджпутане ты моя единственная настоящая подруга. Я так радовалась, что скоро ты будешь жить по соседству, но, откровенно говоря, я тебя понимаю. Я видела тебя с Клиффордом: только он к тебе руку протянет, как ты сразу стараешься незаметно отодвинуться.

Элизе было очень стыдно, однако даже голос Клиффорда действовал ей на нервы. Помолчав, она нерешительно спросила:

– Что, если я поеду, а Джай меня отвергнет?

– Да, ты рискуешь. Мой совет – поезжай, но если решишь вернуться, ты должна поставить точку в отношениях с Джаем. Раз и навсегда. Не подумай, будто я на тебя давлю, но тебе придется сделать выбор, окончательно и бесповоротно.

Элиза и Дотти одновременно встали. Женщины обнялись.

– Дотти, спасибо тебе за доброту.

Та улыбнулась:

– Обращайся в любое время. А пока скажу Клиффорду, что тебя пригласила в короткую поездку моя подруга.

Солнце поднялось выше, а Элиза отправилась к Джаю. Она даже не представляла, что́ ее ждет, но не поехать значило бы отказаться от самой себя. Во время путешествия перед ее мысленным взором с поразительной ясностью вставал образ Джая. Всю дорогу Элизу одолевала тревога: даже радостное ожидание встречи не могло подавить страх. Вдруг Джая не окажется на месте?

Элиза опустила окно. Уличный попрошайка улыбнулся ей, и Элиза бросила ему несколько рупий. Случайная встреча с нищим показалась ей добрым предзнаменованием. При этой мысли она улыбнулась. Британцы бы сказали, что Элиза превращается в местную – неужели это действительно так? Что ж, ну и пусть. От ощущения свободы все ее тело стало легким и звонким. «Да, я стану местной, и более чудесного, волнующего приключения придумать нельзя!» – сказала она себе. Эти мысли искрились, будто пузырьки шампанского, и так же ударяли в голову.

Но смесь тревоги и предвкушения никуда не делась. На окраине одной из деревень они проехали мимо каравана верблюдов. Чуть дальше Элиза заметила фермеров и мальчишек, гнавших перед собой буйволов. Водитель ехал через деревни, состоявшие из глиняных хижин с соломенными крышами. Только тогда Элиза засомневалась в правильности своего решения. Она прихлопнула жужжавшего надо лбом комара. На ощупь ее кожа оказалась горячей, будто во время болезни. О чем Элиза только думала? Стоило Джаю ее поманить – и она кинулась к нему. А потом в голове зазвучал еще один голос: это мама читала ей нотации, уговаривая не делать глупостей. И речь шла отнюдь не о мелкой провинности, за которую всего лишь можно получить линейкой по пальцам. Погрузившись в воспоминания, Элиза воскресила в памяти те напряженные дни, когда маму следовало остерегаться, а папа не возвращался домой.

Сегодня перед мысленным взором Элизы вставали мрачные тени, но их разогнал обжигающе горячий ветер, вдувавший ей в глаза пыль и мушек. Элиза стремилась к свету, но больше всего ей хотелось гордо стоять рядом с Джаем, чтобы их видел весь мир.

А еще Элиза мечтала быть такой же, как та женщина в Париже, которая поставила себе цель стать фотографом. И хотя Элиза отдавала себе отчет, что может когда-нибудь выйти замуж, она еще не достигла того, к чему стремилась. Элиза не знала, когда и каким образом, но она заберет из дворца свое оборудование и проверит, действительно ли оно все пришло в негодность. И, как бы ни складывались отношения между ней и Джаем, она все равно постарается организовать выставку в отеле «Империал», пусть даже ей придется поумерить размах и работать одной.

Тяжелая, беспощадная жара выматывала, но с лица Элизы не сходила улыбка. Первым признаком, что они близки к цели, оказалась туманная дымка, неподвижно висевшая в ослепительно-ярком голубом небе. Отмахиваясь от полчища мух, Элиза почуяла запах горящих углей и аппетитный, манящий аромат жарившегося мяса.

Наконец показался лагерь, и Элиза испугалась не на шутку: сердце заколотилось быстрее, ладони вспотели. Посреди полного аскетичной красоты пустынного пейзажа стоял эффектный шатер в красную и серебристую полоску. Его окружала дюжина горящих факелов. Неужели все это подготовлено специально для нее или Джай в любом случае собирался разбить здесь лагерь? Какая роль в планах индийского принца отведена ей?

Элиза огляделась по сторонам, высматривая Джая, но заметила только стаю птиц, поднявшуюся в небо над шатром. Элиза испытала сокрушительное разочарование. «Наверное, Джай еще не приехал», – подумала она. Водитель помог ей выйти из машины и понес ее чемодан к шатру.

– Подождите, – окликнула его Элиза. – Я и сама могу отнести.

– Ваша комната справа, – сообщил водитель.

Элиза удивилась. Она и не подозревала, что в шатрах бывает по несколько комнат. Впрочем, этот просто огромен. Полотнище на входе было закреплено так, чтобы его не нужно было каждый раз откидывать. Раздвинув легкие муслиновые занавески, Элиза очутилась в небольшой передней. Подумать только – в шатре есть передняя! Отдернув тяжелую завесу справа, Элиза шагнула в отведенную ей комнату.

Внутри стены шатра были скрыты полотнищами рубиново-красного шелка, свисавшими с потолка. Это придавало спальне сходство со старинным цирком-шапито. Но внимание Элизы сразу привлекла постель: каркас выкрашен золотой краской, покрывало и подушки серебристые. И по кровати, и по устилавшим пол коврам самой тонкой работы, какую приходилось видеть Элизе, были рассыпаны лепестки роз. Спальня оказалась полностью меблирована: кушетка, кресло, небольшой стол и туалетный столик.

Потрясенная и растерянная, Элиза опустилась на край кровати. Воздух в комнате был наполнен благоуханием. Принюхиваясь, она заметила в двух углах курильницы для благовоний. Элиза различила ароматы розы и сладкого апельсина. Она была поражена до глубины души. Вспомнив скромный пикник с мамой, Элиза пожалела, что Анна не видит всего этого великолепия. И все же ее била нервная дрожь. Продолжая сидеть на том же месте, она размышляла: зачем Джай позвал ее сюда? А что, если письмо и вовсе не от него?