Дэнис Аллен - Влюбленные соперники

Как пожелаешь, брат. – Алекс откинулся на спинку кресла и заложил ногу за ногу.

– Но что мы будем делать с девочкой? Ты подумал об этом? У меня есть одно предложение…

– Как ни странно, но я думал о ней. И знаю, чего бы мне хотелось для малютки. Если она останется в этих местах, то у нее не будет никаких шансов. Смогу ли я стать для нее настоящим отцом, ведь рядом со мной не будет женщины, которая могла бы помогать мне в этом. Не жениться же мне только для того, чтобы у девочки была мать. Я хотел бы, чтобы вы с Бесс взяли ее с собой в Суррей и воспитали, как свою дочь.

Алекс облегченно вздохнул.

– Мы с Бесс надеялись именно на это. Но уверен ли ты в том, что хочешь этого, Зак? Она ведь твоя дочь.

– Именно поэтому я и хочу, чтобы ее судьба сложилась как можно счастливее. Тэсси было отказано во многом, и ее презирали за то, чего она не имела. У Виктории должны быть все возможности, которых не было у Тэсс.

– Виктория?

– Да, я решил назвать малютку Викторией. Мне всегда нравилось это имя.

– Виктория так Виктория, – охотно согласился Алекс.

– Но как сохранить в тайне, кто ее настоящие родители? Должен признаться, я совершенно не в состоянии придумать, каким образом можно осуществить это.

– У Бесс есть план, и ты можешь согласиться с ним или нет, – осторожно начал Алекс. – Выслушай меня, брат. – И Алекс вкратце рассказал ему о том, что задумала Бесс: объявить о смерти девочки и сказать всем, что она похоронена вместе с матерью в заколоченном гробу. Потом Алекс с Бесс и ребенком уедут в длительное свадебное путешествие в Италию. А когда они вернутся в Суррей, все будут уверены, что это их дочка.

– Даже викарий не должен знать правды. Ему мы тоже скажем, что ребенок мертв, – добавил Зак.

– А не губим ли мы свои бессмертные души, Зак? Морочить голову викарию – это ведь большой грех.

– Для того чтобы исправить то, что я считаю страшной несправедливостью, я солгал бы даже самому королю.

– Что и произойдет, когда мы с Бесс представим в свое время Викторию ко двору, как свою дочь, – задумчиво сказал Алекс.

Зак пожал плечами.

– Знаешь, меня это не волнует. Я хочу, чтобы она имела все, чего была лишена ее мать, все, чего хотела бы для нее сама Тэсси.

– А ты думаешь, что Тэсс хотела бы, чтобы ее дочь разлучилась с тобой, ее родным отцом? Мне кажется, что она больше всего, больше даже, чем богатства и высокого социального положения, желала бы, чтобы ее дитя любили и лелеяли в кругу семьи. Может быть, сейчас ты так не думаешь, но когда-нибудь женишься. У Виктории будут братья и сестры…

– Я никогда не женюсь. Но даже, если это и случится, то между Викторией и другими детьми всегда будет пропасть. Нет, я хочу для Виктории счастья, а для этого мне придется отказаться от нее. Пусть будет так. Кроме того, я ведь ей стану дядей Заком и смогу регулярно навещать Окли-холл и видеться с ней. Ты ведь сделаешь мне такое одолжение, не так ли?

– По-другому не может и быть. – Рука Зака покоилась на подлокотнике кресла, и Алекс положил на нее свою ладонь. – Господи, Зак, я уже боялся, что снова потеряю – Голос Алекса прервался.

– Напрасные надежды, брат, – шутливо ответил Зак, хотя его голос от волнения звучал хрипло. – Ты и я связаны на всю жизнь.

– А Бесс? Если ты простил меня, я молю Бога, чтобы ты простил и Бесс, – рискнул сказать Алекс.

Лицо Зака на мгновение омрачилось. Потом он сказал:

– Я всегда любил Бесс и думаю, что буду любить до самой смерти. Мне кажется, что теперь я понимаю свои чувства к ней гораздо лучше. И действительно желаю ей самого наилучшего.

– Ты скажешь ей это? – спросил Алекс.

– Да.

– Она ждет в своей комнате. Может быть, я пойду и позову ее? Или ты хочешь подождать до завтра?

Зак тихо вздохнул.

– Нет, я хочу помириться с Бесс сегодня же ночью.

Алекс собрался уже уходить, но Зак остановил его.

– Принесите с собой и девочку. Я хочу взглянуть на нее.

Алекс кивнул и, выйдя из комнаты, через несколько минут вернулся с Бесс и ребенком. За это время Зак зажег еще несколько свечей и сделал попытку привести в порядок одежду и волосы. Он поджидал их стоя, с немного наигранным спокойствием, опершись плечом о каминную полку.

Когда Бесс вошла в комнату, глаза Зака остановились сначала на ней, а потом на маленьком свертке, который она держала в руках.

Чувствовалось, что Бесс робеет в присутствии Зака – в первый раз за все время их длительного знакомства. В их отношениях столь многое изменилось… Оставаясь в стороне, Алекс видел, как она медленно подошла к Заку, который не отрываясь смотрел на дочку, завернутую в одеяльце.

– Здравствуй, Бесс. – Оторвавшись от полки, он шагнул ей навстречу и улыбнулся.

– Что это у тебя?

Бесс, приняв шутку, протянула ему сверток.

– Почему бы тебе не посмотреть самому. Возьми ее на руки.

Зак помедлил, на его лице была написана крайняя нерешительность.

– Не знаю, нужно ли это.

– Почему? Все равно она должна привыкать к рукам дяди Зака. И мне кажется, что ты будешь бессовестно баловать ее при первой же возможности.

Зак был совершенно покорен, абсолютно очарован этим крохотным человеческим существом. И Алекс понял, что ради брата, ради Бесси он без колебания отдаст часть себя ребенку Зака. Его забота, его имя защитят бедную малютку и помогут ей прожить счастливую жизнь.

Поймав взгляд Бесс, он понял, что она испытывает такие же чувства, и был рад этому.

Поздней ночью Дадли отвез ребенка к кормилице. Наняли еще одну женщину, которая должна была ухаживать за малышкой до тех пор, пока Алекс и Бесс не смогут забрать се в Италию. За молчание обеим женщинам хорошо заплатили. Всем слугам Пенкерроу на следующее утро сообщили, что ребенок ночью умер, и что его положили в гроб, в объятия матери.

Эта ложь прозвучала вполне достоверно, и в нее было легко поверить. В конце концов, ребенок родился семимесячным. Бесс до сих пор боялась, что, несмотря на достаточно крепкое сложение, девочка может неожиданно умереть от какой-нибудь случайности. Но малютка родилась забиякой. Казалось, она была полна жизненной энергии. И Бесс благодарила за это Бога.

Приколов брошь с камеей к лифу платья Тэсси и, в последний раз нежно и с сожалением посмотрев на нее, Зак сам заколотил гроб. Хотя у него было искушение оставить гроб открытым до последнего момента, чтобы иметь возможность взглянуть на Тэсси, он побоялся, как бы кто-нибудь из прислуги, проходя по коридору, не заглянул в гостиную, чтобы посмотреть на покойницу, и не обнаружил, что ребенка рядом с матерью нет.

Когда на следующее утро Бесс вышла в гостиную, она обнаружила, что се план оказался разыгранным как по нотам. На лице викария, прибывшего в дом ровно в девять, было написано плохо скрываемое благочестивое отвращение к греховной жизни Тэсс. Услышав о том, что Бог прибрал к себе и ребенка, он только ханжески и понимающе поджал губы и покивал головой.