Джейн Арчер - Луна для влюбленных

Мэверику было ясно, что у Синтии небольшой опыт верховой езды. Ему следовало оставить ее в Лордсбсрге. Да и вообще не нужно было вступать с ней в сделку. И все же он восхищался ею. В ней чувствовалась внутренняя сила. Синтия была из тех женщин, что кажутся изнеженными, но обладают твердой волей.

Мэверик спрыгнул с мустанга, взял фляжку и подошел к ней. Синтия спешилась, но когда ноги ее коснулись земли, оказалось, что они ее не держат. Она чувствовала себя ужасно усталой, все тело болело. Она пила маленькими глотками воду и гадала, сможет ли ехать дальше. Но выбора не было.

Мэверик все больше уважал ее за терпение и силу духа, но в нем росло и чувство беспокойства. Сколько она может выдержать? Они проехали уже довольно много. Скоро наступит ночь, нужно искать безопасный ночлег.

Мэверик напился из фляжки, вытер губы тыльной стороной ладони и направился к мустангу. Синтия знала, что им снова предстоит скачка, однако ей показалось, что передышка была слишком короткой. Она попыталась взобраться на лошадь, но не смогла даже поднять ногу. Синтия прижалась лбом к седлу и почувствовала, что глаза ее полны слез. Этот долгий день стал для нее непрерывным кошмаром. А ведь он еще не кончился.

– Скверно?

За спиной послышались его шаги. Она кивнула, продолжая прижиматься головой к жесткой коже седла.

Мэверик положил руку ей на плечо:

– Мы забрались слишком далеко, чтобы возвращаться. Придется продолжить путь. Отдых не поможет. Сначала будет тяжело, потом полегчает.

– Я хотела бы повернуть все вспять и никогда не встречать вас.

– Подождите до завтра. Станете проклинать меня, если у вас хватит на это сил.

– Но по крайней мере нынче ночью я смогу выспаться в мягкой постели?

– Нет, насколько возможно, нам придется держаться подальше от городов. Кроме того, поблизости нет ни одного.

– Что?

– Вам придется сегодня спать на одеяле, постелив его на жесткую землю.

Синтия застонала. Она была слишком утомлена, чтобы беспокоиться о том, что он подумает о ней. В изнеможении она изо всех сил вцепилась в седло.

– Я помогу, – предложил Мэверик.

Он приподнял ее юбку и обхватил руками икру ее левой ноги. Сейчас не было времени для того, чтобы прикасаться к ней так, как ему бы хотелось. С трудом, овладев собой, он помог ей вдеть ногу в стремя и все-таки нашел силы не дать воли рукам, хоть это и далось ему нелегко.

Синтия была слишком измучена, чтобы противиться такой фамильярности. К тому же это был единственный способ взобраться на лошадь. Ноги больше не слушались ее, и все же Синтия была полна решимости скакать дальше, пока он не даст ей сигнала остановиться.

– Как только я вас подтолкну, опускайтесь в седло. Его руки обхватили ее ягодицы.

Синтия судорожно вздохнула, но, прежде чем она успела возразить, Мэверик подтолкнул ее.

– О'кей?

Он смотрел на нее с улыбкой.

– Благодарю вас.

Она все еще чувствовала прикосновение его рук к своему телу и невольно подумала о том, скольких женщин ему удалось обольстить. Видел ли он в ней только потенциальную добычу или равноправного партнера? Неужели она тщеславна и хочет, чтобы он находил ее привлекательной и умной? Нет, она не собиралась поддаваться очарованию этого сердцееда.

– Сможете ехать дальше? – поинтересовался Мэверик.

– А у меня есть выбор?

– Мне хотелось бы разбить лагерь возле реки Сан-Симон. Это не особенно далеко. Но если вы не в состоянии продолжать...

– Если вы были бы один, вы бы поехали дальше?

– Да.

– Тогда едем. – Она смотрела на него прищуренными зелеными глазами. – Но неужели в течение всего нашего путешествия вам придется поднимать меня в седло и вынимать из него?

Он усмехнулся:

– Для меня это удовольствие.

Она не нашла в себе сил не ответить на его улыбку.

– Давайте доберемся до гор Пелончильос, проедем перевал и достигнем реки Сан-Симон до наступления темноты. Тогда вы сможете отдохнуть.

Ее взгляд был устремлен вдаль. Отсюда было трудно определить расстояние до гор. Впереди простиралась равнина, и пространственные ощущения были обманчивыми. Однако было ясно, что солнце скоро сядет. Сможет она продержаться до заката?

– На западе небо темное. Похоже, пойдет дождь. Он вскочил на лошадь и подъехал к ней:

– Вы ведь не испугаетесь, если затопит ложе высохшей реки?

– А это так?

– Сомневаюсь, что дождь будет таким обильным.

– В таком случае поехали.

– Если вы решите, что не можете ехать дальше, остановимся на ночлег в любом месте.

Он вглядывался в ее лицо, ища ответ. Если бы Синтия так не раскраснелась от жары, он счел бы, что она бледнее обычного.

– Думаю, река поможет нам.

– Нам всем нужна вода. И я не имею ничего против дождя. Больше всего сейчас я хочу опустить ноги в холодную воду реки или ручья.

Он кивнул.

– Когда-нибудь, если я почувствую себя лучше, я отомщу вам за то, что вы солгали мне, будто до Мексики рукой подать.

Он усмехнулся и поскакал к горному перевалу.

Они оставили за спиной Пелончильос, а впереди им приветливо сияли последние лучи заходящего солнца. Мэверик почувствовал, как легкий ветерок овевает его лицо. Дождь прошел, оставив ощущение влажности и прохлады. Запах воды прибавил прыти мустангам. Мэверик улыбнулся. Теперь ничто не мешало им добраться до реки Сан-Симон. И, как и мустанги, Мэверик радовался тому, что сможет напиться вволю и смыть пыль. Ему казалось, что и Синтия готова осушить целую реку.

Когда он объявил об остановке, Синтия с волнением подумала, что вряд ли устоит на ногах, если спешится. Меньше всего ей хотелось предстать перед Мэвериком в нелепом виде, например свалиться с лошади.

Но даже если удастся приземлиться удачно, Синтия не была уверена, что сможет идти. Впрочем, она так страдала, что мечтали только о том, как побыстрее избавиться от этих мучений – лишь бы не сидеть больше на лошади в мужском седле. Впервые в жизни она поняла, какое ценное изобретение – дамское седло. Ей оставалось только надеяться, что она не станет колченогой, как ковбои, которых ей доводилось видеть на фотографиях.

Берег реки зарос высокими тополями. Их серебристые листья позванивали на ветру. В узловатых ветвях щебетали корольки. На сухих камнях грелись ящерицы.

Мэверик направил своего мустанга в густую тень старого тополя и остановился.

– Здесь мы разобьем лагерь и проведем ночь.

Мустанг Синтии затрусил рысцой к другим лошадям, но больше она не могла выносить тряску. Она изо всех сил натянула поводья. Лошадь попятилась, тряхнула головой, закусила удила и все же остановилась.

Синтия закрыла глаза, ощущая, как горит лицо. Она взмокла от пота, ее одежда была влажной от дождя. Если бы она не предвкушала, что окунется в холодную воду реки, то закричала бы от разочарования и изнеможения. Сознание, что скоро придет облегчение, придавало ей сил.