Джейн Арчер - Атлас и серебро

– Опостылела мне эта блузка. Вот выберемся из Мексики, выброшу ее!

Роже молча кивнул. Он понимал ее чувства: дело было вовсе не в блузке, и не ее Шенандоа хотела бы выбросить раз и навсегда. Оба постоянно держались начеку в ожидании Брайтонов, и необходимость действовать согласованно лишь усугубила напряжение между ними. Роже пришлось окончательно расстаться с кроватью – находясь рядом с Шенандоа, он боялся забыться и пропустить очередного непрошеного гостя. А это означало подвергнуть себя смертельной опасности, хотя на медленное умирание была похожа и мука сдерживания в узде своих чувств.

– Роже, поверь, мне наплевать, хорошо стирают эту блузку или нет. Просто надоел этот цвет. Наверное, я возненавижу зеленое на всю оставшуюся жизнь.

– До, блузка тут ни при чем, – заявил он. Шенандоа помрачнела, нервно скомкала в руках складки юбки и отошла к окну. Там не было видно ничего нового – такие же длинные, как и вчера, вечерние тени. Она снова повернулась к Роже и еле слышно шепнула:

– Роже, а что, если Брайтоны никогда не появятся? Он ожесточенно швырнул кольт в ножны – металл чиркнул о жесткую кожу. Подойдя к Шенандоа, он крепко сжал ее плечи своими большими, сильными руками и сказал:

– Даже думать об этом не смей. Они придут. Ни за что не поверю, что Тед Брайтон усидит на месте – хотя бы из-за тебя!

– Ну а все-таки, Роже? Мы же не сможем просидеть здесь вечность, выжидая у моря погоды! Нам надо...

Роже прижал ее к себе, и она доверчиво уткнулась лицом ему в грудь:

– Не убивайся так, Шенандоа. Мы подождем. А если они так и не появятся – составим новый план. А пока лучше всего не пытаться заглядывать так далеко!

В тесном кольце его рук Шенандоа сумела немного успокоиться и собраться с духом. Но уже в следующую минуту на нее накатила волна иных чувств – смутных ощущений, которые с таким трудом ей удавалось сдерживать всю неделю. Руки сами по себе скользнули вверх, лаская широкую грудь, ощущая, как бугрятся мышцы даже от этих легких касаний. Обняв Роже за шею, она заглянула ему в глаза. Они превратились в два бездонных колодца, переполненных страстью.

– Роже! – вырвалось у нее вместе с дыханием.

– До! – вторил он, болезненно скривившись. – Я не...

– Поцелуй меня, Роже. Он не решался.

– Я не могу больше.

Роже медленно наклонился, и пламя желания полыхнуло в его глазах. Ее губы нетерпеливо слились с его – горячими, жадными, – и вот уже оба сердца запылали на одном костре. Шенандоа застонала, чувствуя, как его язык проникает в ее рот – властно, настойчиво, словно желая убедиться, что изведанный им медвяный аромат все тот же и все так же целиком в его власти.

Наконец Роже неохотно прервал поцелуй и нежно взглянул на Шенандоа:

– Слишком опасно заниматься этим здесь. Мы оба это знаем. Боюсь, что моя выдержка на исходе. Я хочу тебя еще сильнее, чем хотел тогда, в Томбстоуне, когда считал это невозможным. У меня припасен подарок, – добавил он с неожиданной улыбкой, стараясь отвлечь их обоих от поцелуя.

– Подарок?..

– Стой здесь, – кивнул он. – Зажмурься!

– Но я не уверена, что могу принять...

– Черт побери, Шенандоа, не болтай чепухи! Не желаю ничего слушать! Просто зажмурься!

– Ну, так и быть, хотя я бы...

– И помолчи, пока я не достану подарок! Наконец она решилась подчиниться и услышала, как Роже торопливо роется в седельной сумке. Нынче днем он выходил прогуляться по деревне и долго искал что-то подходящее. В следующий миг на ее плечи опустилось что-то легкое, как паутинка.

– Открой глаза, – велел Роже, не скрывая удовлетворения.

Шенандоа поспешила открыть глаза и увидела на себе великолепную шаль из тончайших кружев. Она с наслаждением погладила белоснежные нити и счастливо улыбнулась Рогану:

– Ох, Роже! Она прекрасна! Спасибо, огромное спасибо!

Роже, весь сияя, поправил шаль у нее на плечах и отошел в сторону – полюбоваться.

– Это ты прекрасна, – просто сказал он. Шенандоа еще раз прикоснулась к тонким, хитро сплетенным нитям, лукаво улыбнулась и промолвила:

– Теперь эта ужасная блузка не будет так бросаться в глаза. Под шалью ее почти не видно!

И она поспешила к маленькому зеркалу над умывальником, чтобы убедиться в этом. В зеркале возникло настоящее произведение искусства: чьи-то умелые руки, ухитрились изобразить на шали дивный узор из сказочных птиц. Такую работу Шенандоа видела впервые, но особенно радовало взор то, что Роже выбирал шаль специально для нее.

– Она мне безумно понравилась, Роже, но где ты ухитрился раздобыть такую прелесть? Наверное, это было не просто?

– Но и не очень сложно. Одна из здешних женщин умеет плести кружева.

– Хотела бы я знать, как выглядит эта самая местная женщина, – язвительно поинтересовалась Шенандоа, сама удивившись внезапной вспышке ревности.

– О, ты можешь не бояться ее, дорогая, – хмыкнул Роже. – Поскольку красотка разменяла восьмой десяток, она вряд ли сумеет сравниться с тобой!

– Я вовсе не...

Роже, поймав край шали, привлек ее к себе:

– Ах, как чудесно вспыхнули твои глаза при мысли о другой женщине! Теперь ты поймешь, что чувствую я, когда ты режешься в покер со всем этим отребьем, у которого вовсе не карты на уме!

– Они думают только о покере! – раскраснелась Шенандоа.

– Ничего подобного! И я сам не знаю, что сделаю, когда еще и Тед Брайтон протянет к тебе свои лапы!

– Ты их, наверное, переломаешь? – мило осведомилась она игривым тоном.

– Именно – а может, и ноги тоже. Тогда он ничего не сможет сделать, даже если подохнет от желания.

– Роже, но ведь на самом деле ты не станешь это делать сгоряча, правда? – всполошилась она, испугавшись, что он и впрямь способен смешать все их карты.

Роже поморщился, выпустил из рук шаль и отступил на шаг, буркнув через плечо:

– Нет, я не стану смешивать наши карты. Хотя это чертовски трудное дело – продолжать игру со всякими типами, положившими на тебя глаз. Советую не забывать ни на минуту – это только игра!

– А больше ничего и не нужно, Роже! Там, внизу, просто помни о том, что я – твоя женщина. Тед, конечно, попытается меня увести, а мне придется быть посговорчивее.

– О'кей, но и ты помни, что это только игра. Я не раз слышал, что Тед Брайтон охмуряет женщин с каким-то дьявольским искусством.

– Да неужели? Что же ты мне раньше не сказал, Роже? Может, в конце концов мне не придется ни о чем жалеть? – шутливо заметила она.

– Мне не до шуток, – Роже стал мрачнее тучи. – Только попробуй – и я за себя не ручаюсь.

– Прости, Роже. Это все тревога за Арабеллу – в голову лезет всякая чушь. Подумай только, что могут учинить над нею такие мерзавцы!

– Лучше вообще об этом не думать, Шенандоа. Мы вскоре увидим все сами. Нам пора идти вниз. Может, этой ночью повезет.