Мэган Стентон - Когда цветут орхидеи

Глядя на него испуг в ее глазах слегка поутих. Она покорно взяла стакан с виски из его рук, но пить не стала.

– Дело в том, дорогая, что я и есть герцог Амбертон, и я не припомню, чтобы я был женат.

Секунду, другую она стояла молча, а потом разразилась таким громогласным смехом, что у него зазвенело в ушах. Она хохотала и хохотала, пытаясь утереть слезы, выступившие из глаз.

– Простите, бога ради! – смех не был наполнен весельем, скорее напоминал истерический, и Калеб уже собирался встряхнуть ее как следует, но девушке удалось взять себя в руки. – Вы не герцог!

– К моему глубочайшему удовольствию, я всё-таки он. Присядьте, дорогая, я чувствую, это будет долгий разговор, – он указал ей на глубокое мягкое кресло, а сам сел, напротив, на диван.

– Вы Патрик Грейфсон?

– Нет. Я Калеб Грейфсон. Патрик мой отец, который не так давно скончался, и я стал герцогом. Хотя, прошло уже полтора года, никак не привыкну.

Передать одним словом ту гамму чувств, что отразилась на ее лице, было просто невозможно.

– Скончался. И вы стали герцогом, – словно эхо повторила она глухим голосом.

– Милая, мы можем до бесконечности выяснять мою биографию, но я предпочел бы перейти прямо к сути. Кто вы? Определенно не герцогиня Амбертон, ведь моя мачеха сейчас в гостиной с нашими гостями.

Она продолжала молча смотреть на него, или даже сквозь него, вертя в руках стакан с нетронутым напитком.

– Хорошо. Начнем с вашего имени. Как вас зовут?

–Ханна.

– Отлично, Ханна. А дальше?

– Ханна Грейфсон.

– Назовите вашу девичью фамилию.

– Ханна Робишо. Мой отец Себастьян Робишо, виконт Пэйтон. Был виконтом, он погиб,– девушка запнулась, и ее золотистая кожа приобрела какой-то бледный оттенок. – Утонул, когда его яхта попала в шторм.

Вот это уже интересно.

– Робишо?

– Да.

– То есть вы хотите сказать, что вы исчезнувшая наследница виконта Робишо? И княгини Варвары Лопатиной?

– Да, это моя бабушка. Но почему исчезнувшая? Да и наследства никакого не было, отец все проиграл в карты, а бабушка отписала деньги церкви. Я ничего не понимаю, – голос становился все тише и тише, а сама она словно съежилась, пытаясь раствориться, в мебельной обивке.

– Выпейте, – он твердой рукой вырвал у нее бокал и поднес к ее губам. – Ну же, пейте!

Девушка сделала глоток и поперхнулась, когда жидкость обожгла горло.

Калеб тем временем уже дергал за шнурок для вызова слуги.

Дворецкий бесшумно заглянул в комнату.

– Мистер Дантри, не могли бы вы пригласить мою мать. И пошлите человека к Карсону. Уже поздно, но дело срочное. И еще, пусть горничная, прибывшая вместе с мисс, тоже зайдет.

Его мачеха величественно вплыла в комнату, как всегда в великолепном платье и с бриллиантами на шее и в ушах, она не уступала в красоте молодым девушкам, хотя ей было уже за сорок.

– Калеб, что за срочность? Неприлично оставлять гостей! Хотя твоя сестра, несомненно, справляется с ролью хозяйки вечера,– тут она заметила маленькую, съежившуюся фигурку в кресле. – У тебя еще гостья?

– Мама, что вы знаете о семье Робишо? – спросил Грейфсон, не обращая внимания на заданные вопросы.

– Не знаю, зачем тебе, это было так давно! Поистине трагичная история, и скандальная!

– Я бы ее послушал.

– Но, дорогой, не сейчас! У нас полный дом гостей! – она снова обернулась на незнакомку.

– Конечно, мы должны дождаться мистера Карсона, он тоже внесет некоторую ясность. А пока, не могли бы вы присмотреть за Ханной? – он указал на девушку, а сам вышел, чтобы попрощаться с гостями.

– Ханна? Неужели это…

Глава 4.

Брюссель 1843 год

Филиппа Хопер бежала по лесной тропинке в сторону домика егеря. Они с Робертом договорились встретиться там, через час, но девушка решила прийти пораньше и все подготовить. В плетеной корзинке в ее руке была припасена бутылка красного вина и продукты для пикника, также свечи и чистое белье для кровати. Филиппа долго представляла себе, как должен пройти этот день, так что все должно быть идеально. Девушка глянула на небо, оно было идеально голубым и прозрачным, без единого облачка. Ее пухлые губки осветились улыбкой.

– Идеальный день!

Роберт Фишер был ее женихом, они были помолвлены еще с десяти лет. И, примерно, с этого же возраста любили друг друга. И вот теперь, когда им исполнилось по семнадцать, они решили скрепить свои чувства большим. Тем более, что Роберту предстояло уехать в университет, и влюбленных ожидала долгая разлука.

Филиппа усмехнулась, вспоминая удивленное лицо жениха, когда она озвучила это предложение. Он покраснел и долго смущенно отнекивался, но не в характере Филиппы, было отступать от намеченной цели.

– Ты уедешь учиться. А я поеду в Лондон на сезон. Сколько времени мы будем в разлуке? Я хочу, чтобы эти воспоминания грели мое сердце, когда тебя не будет рядом.

И парень сдался.

Филиппа сделала еще один поворот по лесной тропинке и вышла на широкую поляну, где находился охотничий домик. В конюшне было пусто, девушка специально проверила это перед тем, как зайти в дом. Еще не хватало нарваться на посторонних.

Напевая веселую песенку, девушка отперла дверь и вошла внутрь.

И оказалось, что домик был далеко не пуст.

В кресле у пустого камина, на низенькой софе у окна, на широкой кровати у дальней стены, и даже за деревянным столом в углу, сидели девушки. Все они были одеты в длинные белые рубашки, доходящие до щиколоток так, что были видны босые ноги.

Девушки, казалось, просто присели отдохнуть, но при появлении Филиппы никто не пошевелился. Зрелище они собой представляли просто волшебное. Будто бы Филиппа попала в разгар театрального представления про ангелов. У каждой за спиной были приделаны небольшие белые крылья. Возможно, это был шок, или же природное любопытство мисс Хопер, но она прошла дальше в комнату, оставив корзинку с припасами у порога. Она словно загипнотизированная шла к той, что сидела на кровати. На ее лбу алела надпись ЛИНД, сделанная тонким лезвием, и крошечные струйки крови, словно ручейки, стекали по лицу на белую рубашку. Затем, Филиппа обернулась к той, что сидела у камина. У той девушки были совершенно такие же светлые волосы, как и у самой Филиппы, и у нее не было надписи на лбу. Филиппа потянулась к ней, хотя в душе уже начала осознавать, что находится среди мертвецов. Подойдя ближе, она заметила следы крови, проступающие на рубашке, и то, что грудь девушки еще слегка двигается от дыхания.

Филиппа протянула к ней руку, но тут зеленые глаза на бледном лице распахнулись, и незнакомка вцепилась в розовый рукав любимого платья девушки. Ее руки были невероятно цепкими и жутко холодными.

– Помоги…

Но самообладание уже покинуло мисс Хопер. Издав душераздирающий крик, она вырвала свое платье у незнакомки и, роняя встречающуюся на пути мебель, выбежала из охотничьего домика.