Мэри Бэлоу - Немного соблазненная

— В этом нет необходимости, — возразила леди Морган. — Лорд Росторн уже уходит.

Леди Эйдан бросила взгляд на Джервиса и спросила:

— Вы не зайдете в гостиную перекусить? Он поклонился:

— Нет, мадам, благодарю вас. Мне пора.

— Простите. Я помешала, — извинилась леди Эйдан.

— Не беспокойся, Ева, у нас с графом Росторном дружеские отношения, — сказала Морган. — Ты не могла нам помешать.

Джервису ничего не оставалось, как поклониться обеим дамам и покинуть библиотеку. Через несколько минут, отъезжая от дома Бедвинов свободным человеком, он чувствовал себя совершенно несчастным.

После отъезда Джервиса никто больше не заговаривал ни о нем, ни о его предложении.

Все старались придать лицам веселое выражение. Ева и Эйдан планировали через несколько дней вернуться домой. И уговаривали Морган поехать с ними.

— Можно отправиться на несколько недель в Озерный край, — добавила Ева. — Мы еще в том году туда собирались, но из-за Джошуа поехали в Корнуолл. Ему необходима была наша поддержка. Попытаемся снова в этом году. Очень хотелось бы, чтобы ты составила нам компанию. Правда, Эйдан?

— Дети будут в восторге, Морган, — заметил он. Фрея и Джошуа вернулись к обеду. Они уже знали, что помолвка не состоится.

— Сразу после парламентской сессии мы возвращаемся домой, — сообщила Фрея. — Нам предстоит организовать свадьбу Частити в Пенхоллоу. Поедем с нами, Морган. Будешь рисовать. Ты еще в том году собиралась написать там несколько этюдов.

— Соглашайся, Морган, — поддержал жену Джошуа. — Может, уговоришь Фрею не лазить по скалам, не плавать на рыбацкой лодке и не делать многое другое, от чего меня бросает в жар. Сейчас ей необходимо соблюдать осторожность, — уже без тени улыбки добавил он.

Вулфрик тоже собирался отправиться в Линдсей-Холл сразу после парламентской сессии.

— Если поедешь в Озерный край или в Корнуолл, Морган, — сказал герцог, — на какое-то время я буду избавлен от своих обязанностей по отношению к тебе.

«Почему-то раньше это его не беспокоило», — подумала Морган.

— У меня такой богатый выбор, — заметила она, — что просто не знаю, на чем остановиться.

Но все это планы на ближайшее будущее. Что же касается прогулок в Гайд-парке, походов в магазины и посещения библиотеки — об этом не было сказано ни слова, хотя траур этого не исключает.

Что ж, она покрыла себя позором. И виной тому не только ее поведение в Брюсселе, но и ее вызывающий поступок в Лондоне. Все это лишало Морган возможности участвовать даже в самых безобидных светских развлечениях. Она отказалась выйти замуж за графа Росторна.

Почему она так поступила?

Этот вопрос мучил ее весь день. Ведь она любит его. Теперь еще больше. После того как узнала, сколько пришлось ему выстрадать. До чего несправедливо обошлась с ним судьба!

И все-таки она не сказала ему «да». Почему?

Может, ожидала, что он будет более настойчив? Станет уверять ее в своей любви снова и снова? Но она не играет в такие игры.

Проведя вечер в кругу семьи, Морган поднялась к себе. Служанка разобрала постель и удалилась. А Морган расположилась в большом кресле перед окном и подтянула колени, обхватив их руками.

Пожалуй, она права. Слишком беспокойной была эта весна. Как можно принять решение в такой спешке? Может, ей показалось, что она любит Джервиса? Может, приняла за любовь дружбу, благодарность, симпатию.

Морган уже с трудом могла вспомнить то, что произошло в Брюсселе однажды ночью. Необузданная, шокирующая ее саму страсть и чувство глубокого удовлетворения, счастья, восторга. Даже сейчас, возвращаясь мыслями к той ночи, она испытывала возбуждение. Неужели это и называется любовью? Ей было хорошо с ним. Очень хорошо. Но ведь причиной тому могут быть просто дружеские чувства.

Он сделал ей предложение, но она отказала ему. Возможно, они никогда больше не увидятся. А если и встретятся, то просто как старые знакомые.

Она не вынесет этого.

Но почему же тогда она отказала ему?

Морган уронила голову на колени, закрыла глаза и попыталась успокоиться. Прислушаться к себе. Она ощущала свое дыхание. Казалось, сейчас нет ничего важнее этого. Думать больше ни о чем не нужно. Все кончено. Она приняла решение, и ее жизнь с этого момента потекла в совершенно неизвестном направлении. Прошлое ушло, а будущее неизвестно. Возможно, это и есть самое лучшее состояние. И называется оно реальностью.

Ей казалось, что если она выйдет из этого состояния покоя и забытья, то горькая правда сделает ее существование невыносимым.

Она не позволила задать ему свой вопрос, потому что не смогла спросить его о том, о чем хотела, что казалось ей существенным и необходимым. Но какой-то внутренний страх удержал ее от этого. Она боялась его ответов, боялась услышать то, что могло разбить ей сердце.

Морган подняла голову и стала внимательно вглядываться в черный проем окна.

Возможно, она и сама знала ответы на свои вопросы. Но пока они не произнесены вслух, то можно закрыть глаза на существующую реальность.

Так, значит, она просто боится взглянуть в лицо правде? Так же, как тогда в Брюсселе она целую неделю не хотела признавать тот факт, что Аллен погиб.

Морган не хотела задавать вопросы, потому что ответы могли убить ее.

Она просто струсила. Спряталась у себя в комнате. Собралась сбежать домой в Линдсей-Холл или в Озерный край, притворяясь, будто действовала в соответствии со здравым смыслом. Именно поэтому она отказала ему. Из-за страха что-то изменить в своей жизни.

Что такое любовь? Некая эфемерность, нечто неосязаемое, несуществующее. Особенно если учесть, что воображение рисовало ей другой образ мужчины, которого она могла бы полюбить.

Поздно ночью Морган забралась в постель и стала вглядываться в темноту. Она знала, что не уснет. Все остальные разбрелись по своим комнатам. И уже спали крепким сном. Дом был объят звенящей тишиной. Морган испытала досаду. Никому до нее нет дела. Но тут же одернула себя.

Она уже не ребенок и не должна надеяться, что взрослые утешат ее и снимут бремя с ее плеч.

За завтраком взгляд Морган задержался на сосредоточенном лице Евы. Эта женщина только выглядит робкой, чувствительной и хрупкой. На самом же деле может постоять за себя. В прошлом году, например, не захотела появиться на очень важном приеме в платье того цвета, который выбрал для нее Вулф. Ева в это время носила траур по своему брату, погибшему в битве, и наотрез отказалась подчиниться требованию герцога. Появилась на приеме в черном платье. В другой раз Вулфрик приказал ей остаться на званом обеде в Карлтон-Хаус, но она вернулась домой, так как не могла оставаться в стороне от случившегося в семье несчастья. И, как ни странно, Бьюкасл с уважением относился к Еве, хотя ее отец был шахтером из Уэльса.