Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

Он не замедлил воспользоваться ее оплошностью, закрыв ей рот глубоким поцелуем. Протестуя против собственной беспомощности, Марианна вдруг почувствовала, что губы Робина стали ласковыми, как когда-то прежде. И так же, как раньше, он осыпал ее губы крохотными, невесомыми поцелуями, которые слились в новый долгий поцелуй. Ее голова закружилась, она забыла обо всем и ответила ему тоже с прежней нежностью и лаской. Она не заметила сама, как прижалась к груди Робина, как сомкнула руки у него на шее, как погрузила пальцы в его темные мягкие волосы. Лишь бы он целовал и целовал ее!

Но поцелую все-таки пришлось оборваться, и Марианна, в глазах которой еще не развеялся дурман, увидела совсем близко глаза Робина – ясные, очень внимательные, ничуть не затуманенные страстью. Она мгновенно пришла в себя и поняла, что он давно перестал удерживать ее, а вот она, напротив, тесно прильнула к нему.

– Тебе по-прежнему нравятся мои поцелуи? – тихо спросил Робин, и уголки его рта дрогнули в едва заметной улыбке.

Марианна отпрянула и вскинула руку, намереваясь дать ему пощечину, но Робин перехватил ее за запястье и, не отводя пронизанных смешинками глаз, поцеловал ее ладонь с изысканной любезностью.

– Леди, я восхищен пылкостью, с которой вы мне отвечали! – сказал он, уже не скрывая улыбки, в которой она угадала его обычную уверенность победителя.

Возмущенно фыркнув, она попыталась вырвать руку, но он не выпустил.

– Разве мы не в расчете за оскорбление, которое я тебе нанесла? – осведомилась Марианна.

– В полном расчете, моя леди! – подтвердил Робин и, заметив в ее глазах гнев, разжал пальцы, сомкнувшиеся вокруг ее запястья.

Она отскочила от него, а он, забавляясь переполнявшим ее возмущением, радушно указал рукой на кувшин, что стоял на столе.

– Можешь швырнуть им в стену, – предложил Робин, – раньше тебе это помогало!

Марианна в ответ дернула плечом и хотела уйти, но Робин остановил ее:

– Сначала пригладь волосы. И не забудь свою плеть.

Пока она приводила себя в порядок и оглядывалась по углам, отыскивая заброшенную Робином плеть, он снова наполнил кубок молоком и пил его, неотступно наблюдая за Марианной.

– Так это ты из-за Мартины вчера отправилась в дозор? – неожиданно спросил он и, когда Марианна в ответ сверкнула разъяренными глазами, сказал: – Мэриан, если тебя это беспокоит, то я не спал с Мартиной. Я уехал из лагеря сразу после того, как уехала ты.

– Избавь меня от подробностей! – гневно воскликнула Марианна, в упор посмотрев на Робина. – Мне нет дела до того, где и с кем ты спишь! Мне это совершенно безразлично!

– Это очевидно, – усмехнулся Робин, – твое безразличие просто бросается в глаза!

Фыркнув, как разъяренная кошка, она наконец отыскала плеть, подняла ее и пошла к двери. Слова Робина застали Марианну на пороге.

– Три дня ты безвыездно проведешь в лагере. Это тебе в наказание за нарушение моего приказа, – сказал он уже привычным для нее спокойным и властным голосом и, когда она обернулась, предупредил: – Не вздумай ослушаться вновь! Раньше я только пугал тебя карой, понимая, что никогда не отправлю под плети. Но теперь я знаю, как обойдусь с тобой, если ты… – и он опять улыбнулся.

Она смерила его сердитым взглядом, пытаясь найти достойный ответ, но Робин, глядя ей в глаза, улыбнулся знакомой Марианне чувственной улыбкой. Его взгляд неспешно заскользил по ней, лаская ее с головы до ног. Вспыхнув румянцем, Марианна поспешила убраться из его комнаты, слыша за спиной негромкий смех Робина.

Солнце еще и наполовину не поднялось из-за леса, когда Алан э’Дэйл примчался на взмыленной лошади в лагерь лорда Шервуда. Робин в сопровождении своих стрелков только что вернулся с ночного патрулирования лесных дорог. Расседланные кони стояли возле коновязи, утоляя голод размоченным дробленым овсом. Алан спрыгнул с лошади и, оставив ее на попечение Бранда, торопливо прошел в трапезную.

– О! Привет, Ирландец! – устало поприветствовал его Вилл, окинул Алана быстрым взглядом и усмехнулся: – Ну и вид у тебя! Словно ты за ночь измерил длину всех дорог графства!

Ален, поморщившись, провел ладонью по щеке, собирая белесую дорожную пыль.

– Где Статли?!

Вилл кивком указал Алану в сторону очага. Там, с явным удовольствием смакуя вино, стоял с кубком в руке Статли, разговаривая с Робином. Лорд Шервуда отстегивал от пояса ножны с тяжелым мечом и от усталости едва слушал, что говорит ему друг. К Статли и бросился Алан.

– Вилли, наконец-то! Здравствуй, Робин! Вилл, я обыскался вас! Все в Шервуде вас видели, только никто не мог сказать, куда вы потом отправились!

– Хочешь вина? – спросил Статли, заметив, что Алан сильно взволнован, и, осушив кубок, снова наполнил его вином и протянул Алану.

Алан нетерпеливо отвел его руку, увлек Статли в сторону и стал ему что-то рассказывать – горячо и торопливо, постоянно оглядываясь на двери трапезной. Пока Алан говорил, Статли, который внимательно слушал друга, нахмурился и помрачнел. Ему передалось волнение Алана, и он, сам того не заметив, выпил вино из кубка, так и оставшегося в его руке. Когда Алан смолк и вопросительно посмотрел на Статли, тот тяжело вздохнул и ободряюще потрепал друга по плечу, раздумывая над его рассказом. Тем временем Робин умылся, взял с плеча Кэтрин полотенце и, вытираясь, подошел к Алану и Статли.

– Что случилось, Алан? – спросил он, отбрасывая со лба мокрые волосы. – На тебе лица нет.

– Видишь ли, тут такое дело – его невеста сегодня идет под венец с другим, – ответил за Алана Статли.

– Вот оно что! – протянул Робин и, посмотрев на хмурого Алана, сказал: – Прими мои соболезнования.

– Провались ты со своими соболезнованиями! – вспылив, огрызнулся Алан.

– Ты не так понял, Робин, – поторопился объяснить Статли. – Это не ее решение, ее насильно выдают замуж.

– Тогда не злись, Алан, – спокойно сказал Робин, устремив на менестреля Шервуда властный взгляд. – Объясни все толком.

– Прости, Робин, – устало вздохнул Алан и несильно сжал руку Робина в знак извинения за вспыльчивость. – Я сам узнал об этом только вчера. Она приглянулась одному из вассалов Брайана де Бэллона, он отвалил кучу денег брату Элис, и тот со спокойной совестью отдает сестру замуж за старика, которому этой осенью будет пятьдесят восемь лет!

– Ого! – раздался скептический возглас Вилла, подошедшего к Робину и вставшего у него за спиной. – Такому впору идти в церковь за исповедью перед близким концом, а не вести к алтарю юную невесту!

– Алан, ведь у тебя в запасе была целая ночь! – с досадой воскликнул Статли.

Алан невесело рассмеялся: по его усталому виду было ясно, что он провел всю ночь на ногах и в седле и друг напрасно упрекнул его в бездействии. Рыжие волосы менестреля вольных стрелков взмокли от пота, и даже веснушки пропали с побледневшего лица.