Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 1

Куда подевалась дрожь в его старых руках? Сгорбленная спина выпрямилась, и никто, наблюдая в эту минуту за старым лучником, не смог бы подумать, что он хром, если бы раньше зрители не убедились в его хромоте собственными глазами. Руки в перчатках для стрельбы уверенно держали лук, глаза под нависшими седыми бровями прищурились хладнокровно и неумолимо.

Он сделал подряд три выстрела, и три остальные стрелы йомена оказались так же разбиты пополам, как и первая. Опустив после последнего выстрела лук под уже не крики, а восторженный рев и зрителей, и ноттингемских ратников, которые к тому же грохотали мечами о щиты, старик улыбнулся:

– А верно говорят: возьмешь в руки лук и помолодеешь!

– Браво, отец! – сказал ему с улыбкой йомен, убирая свой лук в колчан. – Ты любого заткнешь за пояс!

Когда ратники во главе с герольдом понесли пораженные стрелами мишени на суд шерифа, йомен, не дожидаясь решения сэра Рейнолда, обнял старого лучника и скрылся в толпе. Зрители почтительно расступались перед ним, не скупясь на похвалы как его меткости, так и веселому достоинству, с которым он принял свое поражение.

– Только дьявол мог попасть в цель с такого расстояния! – запальчиво крикнул проигравший лесничий, с досады бросив лук на землю.

Его тут же обшикали и презрительно освистали, а старик недобро усмехнулся.

– В таком случае, любезный, тебе сегодня удалось встретить не одного, а сразу двух дьяволов: тот парень, что ушел, стрелок не чета тебе.

К старику подошел герольд и тронул его за плечо.

– Почтенный! Сэр Рейнолд объявляет тебя победителем турнира лучников. Он хочет лично вручить награду и побеседовать с тобой.

Старый лучник сделал было шаг следом за герольдом, но его подхватили на руки и понесли с восторженными возгласами, громко славя его искусную стрельбу. У подножия помоста он с ворчанием сумел высвободиться, поднялся по лестнице, сильно припадая на правую ногу, и с видимым трудом преклонил колено перед шерифом.

– Назови свое имя, почтенный стрелок! – с улыбкой воскликнул сэр Рейнолд, взяв с алого шелка серебряную стрелу.

– Меня зовут Аллэйн Фиц-Осберн! – ответил старик неожиданно на безукоризненном французском языке.

Сэр Рейнолд удивленно поднял брови.

– Ты из славного рода Фиц-Осбернов? – шериф оставил диалект, на котором изъяснялись между собой норманны и саксы, и тоже перешел на французский. – А я по твоему наряду решил, что ты один из тех саксонских старейшин, которые раз в год выбираются из лесной глуши.

– Наряд у меня и впрямь не королевский, – усмехнулся старик, – что поделаешь! У моего отца было много сыновей, а я не родился старшим. Мне пришлось добывать себе хлеб луком и стрелами, а не правом первородства. Старость же не красит ни один наряд.

– Старость? – сэр Рейнолд покровительственно рассмеялся, и следом за ним рассмеялись гости, слушавшие их разговор. – Досточтимый Аллэйн, у тебя более зоркий глаз и более верная рука, чем у молодых и самых прославленных лучников!

Седой лучник, довольно посмеиваясь в усы, склонил голову, поблагодарив шерифа за лестный отзыв.

– Не хочу хвалить себя сам, но я с юных лет уже был отменным стрелком. Король Генрих, отец нашего нынешнего государя принца Джона, даже пожаловал меня однажды золотым рогом на расшитой шелками перевязи: так он был доволен моей стрельбой!

Сказанные им слова о принце Джоне, которого он так легко назвал государем Англии, как будто не было и в помине законного короля Ричарда, были восприняты не всеми присутствующими одинаково. Сторонники принца, которых здесь было большинство и к которым принадлежал сэр Рейнолд, поощрительно заулыбались. Лица же тех, кто сохранял в душе верность королю, не одобряя новые порядки, приняли холодно-отчужденное выражение. К таким относился и Гилберт Невилл.

– Ты чересчур смел, Аллэйн! – укоризненно покачал головой шериф, продолжая притом покровительственно улыбаться. – Следует быть осторожнее в речах, поскольку никогда не знаешь, кто может тебя услышать!

Старый лучник поклонился и, вновь распрямив спину, ответил сэру Рейнолду гордым прямым взглядом.

– Милорд, мой отец учил сыновей не таить мысли, если они отвечают убеждениям разума и сердца. Я предан своему государю и не скрываю этого от друзей и тем более от врагов.

– Отлично сказано! – очень тихо заметил Невилл и повернулся к дочери: – Если бы при этом и преданность была обращена на законного государя!..

– Хотел бы я увидеть, каким ты был в молодых летах! – воскликнул сэр Рейнолд, совершенно очаровавшись лучником.

– Могу лишь надеяться, что вы не остались бы разочарованным, предстань я пред вами не убеленным сединами.

Шерифу почудилось в этих словах сомнение, и он ободряюще потрепал стрелка по плечу.

– Уверен, что нет! Как бы ни было в дни твоей юности, сегодня также не нашлось равных тебе стрелков! И приз – серебряная стрела – по праву принадлежит тебе, досточтимый Аллэйн Фиц-Осберн!

Сэр Рейнолд высоко поднял сверкнувшую на солнце стрелу, и имя победителя было восславлено пением труб.

– Какое унижение для саксов! – усмехаясь, заметила леди Клод. – Одна из их святынь досталась норманну, чей возраст – еще больший упрек нерадивости саксонских лучников!

– Что поделать, любовь моя! – ответил ей в тон Брайан де Бэллон. – Возможно, среди саксов больше нет метких стрелков. Остались лишь похвальбы о прошлом в их песнях.

Невилла глубоко задела насмешка леди Клод, а ответная язвительность Бэллона просто оскорбила. Если бы оба насмешника не были невестой и женихом, ради которых устраивался сегодняшний турнир, барон нашел бы более резкие слова. Так же он ограничился только одним вопросом, задав его самым миролюбивым тоном:

– Что-то я забыл, сэр Брайан, имя первого лучника Англии, который, насколько мне известно, саксонской крови! Не подскажете ли?

Одно лишь упоминание о лорде Шервуда вызвало ропот гостей, среди которых только Невилл и принадлежал к саксонскому роду. С лица сэра Рейнолда исчезла улыбка, и он, укоризненно посмотрев на Невилла, искал достойный ответ, чтобы избежать ссоры, но при этом поддержать честь норманнских родов. Но в то же мгновение раздался скрипучий голос старого лучника:

– Не лорда ли вольного Шервуда вы вспомнили? Да он просто самонадеянный щенок! Что же он не явился сегодня показать всем свое хваленое мастерство? Сдается мне, в его славе больше вымысла, чем правды!

Довольный отповедью, которой старик ответил Невиллу, избавив тем самым шерифа от необходимости вступать в словесный поединок, сэр Рейнолд снова пришел в благодушное настроение.

– Я разделяю твое сожаление, мой славный Фиц-Осберн. Действительно, жаль, что он не осмелился показаться здесь. Нехорошо было бы завершать праздник по случаю помолвки казнью, но полагаю, что моя дочь и ее нареченный простили бы меня, если бы предводитель шервудских разбойников оказался в руках закона. А он бы, несомненно, был схвачен! Но не будем больше омрачать твое торжество именем этого преступника. Возьми же стрелу!