Мария Берестова - Любовь не с первого взгляда

Доводы канцлера были несокрушимы. Варварские обычаи Ньона были широко известны по всему миру. Стать женой одного из ньонских принцев – серьёзный риск. Отец Каи отказывался на него идти, и сама Кая придерживалась того же мнения, но мечту о союзе с Ньоном было жалко.

Минуту королева взвешивала все за и против, выжидательно поглядывая на советников – не найдётся ли у кого аргументов в пользу такого выбора? Аргументов ни у кого не нашлось, слишком велика была разница в менталитете между северным сдержанным народом и южной страстной кровью.

– Что ж, господин канцлер привёл справедливые доводы, – вздохнула королева. – Как ни заманчив союз с Ньоном, он даст нам только сиюминутные выгоды – и серьёзные осложнения после. Давайте лучше рассмотрим кандидатуру моего кузена.

Кандидатура князя Се-Рол была хороша всем, кроме близкого родства. Поскольку к этому моменту слуги принесли в Малый кабинет чай и закуски, обсуждение перешло в общий неформальный режим. Там и здесь обсуждали перспективы подобного брака и сопряжённые с ними трудности.

Кая позволила себе слегка расслабиться и опереться подбородком на кулачок. Прилюдно она не могла себе разрешить позы такого рода, но на совете, среди своих людей, иногда позволяла себе поблажки.

На лице королевы читалась крайняя степень уныния – шумиха в совете была вполне оправдана. Даже если Райанская церковь и даст разрешение на подобный брак, нет никаких гарантий, что Ниийская церковь его признает – король Райен, как мы уже отмечали выше, уделял особое внимание этой структуре. Брак Каи со своим кузеном мог привести к серьёзному церковному расколу – и советники пытались сейчас оценить риски и высчитать вероятные последствия таких решений.

– Дорогая племянница, – склонился к королеве близсидящий советник, родной брат её матери, – по правде сказать, стране нужен сильный консорт, а князь, как вы понимаете, едва ли соизволит оставить свои горы и привычный уклад.

Действительно, в своё время родной брат деда Каи взял на себя почётную обязанность охранять горные рубежи на махийской границе. Он блестяще справлялся с этой обязанностью, и сын его продолжил то же дело. К настоящему моменту границы защищал уже третий представитель этой ветви династии, тот самый предполагаемый жених, и защищал блестяще. В отличии от «большой» войны, которой заведовали генералы, князь занимался «малой» горной войной, где было место подвигам и схваткам один на один, засадам и отчаянным манёврам, где дело решало не количество войск и не уровень их вооружения, а удаль предводителей, отвага и кураж. По правде сказать, князь стал адреналиновым наркоманом – трудно было представить его в роли придворного политика.

– Это так, дядюшка, – тихо ответила Кая на возражения против этого брака, не забывая при этом слушать дискуссию по поводу возможного вмешательства Анджелии в возможный церковный раскол, – но тогда мой выбор и совсем ограничен, – она грустно покачала тонкой фарфоровой чашечкой, отчего напиток в ней пошёл красивыми волнами.

Согласно кивнув, дядя отчертил ногтем вторую часть в списке женихов, который всё ещё лежал перед королевой:

– Вы ведь и сами понимаете, ваше величество, что вам придётся выбирать кого-то и нас.

Конечно, он не имел в виду себя; но, в самом деле, трое из пяти предложенных «новичков» принадлежали к участникам нынешнего совета – единственным на совете, кто оставался холост или вдов.

Генерал, глава внешней разведки и финансист. Военная сила, дипломатия или деньги.

Кая некоторое время смотрела на эти имена, не забывая слушать сетования советников по поводу невозможности династического союза с Анджелией (в отличии от большинства ведущих государств, Анджелия перешла на демократический строй управления, и пытаться заключить брак с сыном нынешнего её правителя было делом бессмысленным – через год у них очередные выборы, и правитель сменится).

Аккуратно отломив кусочек тонкого нежного печенья, королева снова и снова крутила в своей голове мысль: армия, дипломатия, деньги.

Сделав ещё глоточек чая, она чуть не рассмеялась: какие глупости! Как будто после того, как она выберет одного, двое других её оставят!

И военная мощь, и дипломатическая хитрость, и финансовой гений, вне зависимости от выбора жениха, останутся на службе Райанци.

Значит, следует выбирать, кто из них в роли консорта сумеет проявить себя лучше, чем на текущей должности.

Пригодится ли гениальный ум стратега и волевой характер генералу, если вместо штаба он отправится в тронный зал? Уместны ли будут интриги и словесные реверансы Канлара на троне? Что господин купец будет подсчитывать в покоях консорта?

– По совести говоря, у нас остаётся только господин Канлар, – поделилась Кая своими выводами с дядей, кивая на главу разведки, который как раз сейчас был занят перечислением знатных анжельских родов, имеющих влияние (советники надеялись отыскать там какого-нибудь неучтённого жениха).

– Если только он не найдёт сейчас себе подходящую замену среди своих соотечественников, – тонко улыбнулся дядя.

Королева слегка усмехнулась, поигрывая канапе:

– Мы, кажется, говорили о необходимости сильного консорта?

В глазах дяди, прихлёбывающего чай, заиграли смешинки:

– Канлар не из тех, кого устроит роль бесправного консорта при правящей королеве.

Лицо Каи всем своим выражением изображало насмешку, когда она указала на другое имя в своём списке:

– Если нам нужен покорный и декоративный консорт, нужно брать господина Се-Крера.

– Он будет великолепно смотреться на портретах, – с улыбкой согласился дядя.

Кая на секундочку возмечтала о муже-красавчике, герое её юношеских грёз. Да, расставаться с мечтой было жалко, но Се-Крер будет даже хуже финансиста – тот, пусть и бесполезен в роли консорта, во всяком случае, не приносил бы и вреда. А что может натворить на горячую голову Се-Крер – и без того знала вся столица. Вести о его похождениях всегда были первой темой у сплетников. Пожалуй, с таким консортом только королевский престиж ронять.

По губам королевы скользнула тонкая усмешка. Убедившись, что глава разведки не участвует в общем разговоре (советники всерьёз обсуждали кандидатуру анжельского адмирала, бравого одноногого морского волка), Кая подозвала его к себе.

Хотя речь шла о вопросе сугубо политическом, и королева с детства привыкла относиться к таким вопросам словно бы через стекло безразличия и отстранённости, не будем забывать, что она, при всех своих талантах, оставалась юной девицей, поэтому вполне естественно чувствовала некоторое смущение от необходимости заявить мужчине, что выбрала его себе в мужья. Впрочем, мысль перевалить эту почётную обязанность на плечи дяди или канцлера ей даже в голову не пришла: королева всегда несёт всю полноту ответственности за свои решения. Однако девичья стыдливость восставала против королевской рациональности, поэтому голос Каи немного дрогнул, незаметно для любого постороннего, но явственно для приближённых, когда она тихо сказала подошедшему мужчине: