Джо Беверли - Возвращение повесы

Если его убьют, бумаги следовало доставить в Англию, но кому их можно доверить? Исайя болен. Приятели, возможно, не захотят ссориться с Макартуром. Вице-губернатор Гор, глава местной администрации, – человек честный, но и у него может возникнуть искушение похоронить дело, сулящее неприятности.

Саймон подумал было о Джейн, но тут же сообразил, что этот груз слишком тяжел, чтобы взваливать на плечи молоденькой девушки. В конце концов он распечатал письмо к Исайе и сделал приписку – попросил позаботиться об этом деле. Даже больной, Исайя знает, что делать.

Затем он проверил и почистил пистолеты – хоть и не дуэльные, но очень надежные. Саймон надеялся, что можно будет воспользоваться этим оружием. А если у Макартура найдется своя пара, они подбросят монету. Потом он налил себе еще бренди и сел перед затухавшим камином.

Полчаса спустя Саймон лег спать.

«Какого черта люди устраивают дуэли именно на рассвете?» – думал Саймон, расхаживая по поляне, чтобы не замерзнуть. Он то и дело поглядывал на небо – над восходящим солнцем нависла тяжелая туча, так что вполне можно было надеяться, что пойдет дождь или снег с дождем. В таком случае дуэль могла бы и не состояться, потому что возникал бы риск, что кто-то из дуэлянтов намочит порох.

Царила тишина – молчали птицы, даже собаки не лаяли, и только глухо стонал лес. Когда Саймон приехал в Канаду, он был поражен этим звуком, действительно напоминавшим стон. Белые считали его предвестником несчастья, а индейцы воспринимали это как чудесную музыку.

А может, столь ранний час выбирают потому, что опасаются вмешательства властей? Что ж, очень даже разумно…

И неудивительно, что Макартур пытался избавиться от врага именно таким способом. Отпрыск аристократов погиб на дуэли, защищая честь женщины… Печально, конечно, но ничего особенного.

Что же касается истинной причины дуэли… Чем бы дуэль ни закончилась, Макартур поплатится за свои преступления. Во всяком случае, Саймону очень хотелось в это верить.

Он посмотрел на своего противника – тот тоже с совершенно невозмутимым видом расхаживал по поляне. Следовало отдать ему должное: он хоть и негодяй, но не трус. Жадность толкнула его на обман, воровство и даже убийство, однако последнее Саймон, к сожалению, не мог доказать.

Тем временем Делахей и Нортон во всех подробностях обсуждали детали предстоящей дуэли. Чуть поодаль стоял гарнизонный хирург Плейтер – хмурый, угрюмый, в низко надвинутой на лоб широкополой шляпе и с шарфом вокруг шеи. Появившись на лужайке минут двадцать назад, он приветствовал собравшихся словами: «Что за глупость?!» – и тут же отошел в сторону со своим черным чемоданчиком весьма устрашающего вида.

Наконец секунданты отмерили шаги и обозначили веревками линию огня. «Давайте, давайте, – мысленно поторапливал их Саймон, – пусть скорее все решится». Но важно было в точности соблюсти надлежащие процедуры, иначе кого-то из участников дуэли могли бы повесить за убийство – даже секундантов.

Затем Нортон и Делахей отошли, чтобы проверить и зарядить пистолеты. Чтобы никому не давать преимущество, они взяли пистолеты у кого-то из приятелей, и обоим дуэлянтам пришлось согласиться с таким решением.

Стараясь успокоиться, Саймон наконец остановился и посмотрел на сероватые воды озера Онтарио. Оно было огромное, как море, здесь имелся даже флот, но все же это не море. Ему пришло в голову, что он, возможно, умрет вдали от Северного моря, на которое так любил смотреть из окна своей комнаты в Брайдсуэлле… Там были идиллические катания на лодках, и там пахло солью, пахло настоящим морем.

Как ни странно, но во время войны он не думал о смерти, а вот сейчас…

«Быстрее же, быстрее! Приступайте наконец к делу!»

Услышав за спиной шаги, Саймон обернулся. К нему подошел Нортон с пистолетом в руке, и сердце его тут же гулко забилось – как перед атакой. Сняв теплую накидку и перчатки, он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, – так всегда делал и на войне, когда сердце слишком уж колотилось…

Передав накидку и перчатки Нортону, Саймон взял у него пистолет – и к нему тотчас же вернулось спокойствие. Он занял свое место и сказал себе, что стреляется за правое дело, поэтому должен вернуться к семье живым и здоровым.

Макартур будет стрелять на поражение?

Скорее всего именно так.

Значит, он должен делать то же самое.

Но Саймон знал, что не сможет, поэтому решил, что будет целиться в плечо, чтобы только ранить.

Повернувшись к противнику боком, он пробормотал: «Адемар, aidez-moi [2]». Такая привычка появилась у него во время войны, и, как всегда, в душе воцарилась холодная отрешенность, столь необходимая в решающее мгновение.

Считать выпало Делахею: один, два, три, потом – взмах платком. Так делалось для того, чтобы дуэлянты смотрели на него, а не прицеливались заранее.

– Один.

Саймон поднял пистолет.

– Два.

Он твердой рукой направил дуло на Макартура, целясь в плечо.

– Три.

И тут раздался женский крик:

– Остановитесь! Остановитесь, я вам говорю!

В следующее мгновение Макартур спустил курок.

Выстрел еще гремел над лужайкой, а все уже повернулись на крик – по замерзшей дорожке бежала Джейн Оттерберн; волосы ее развевались на ветру, а юбка задралась до колен.

Саймон в ярости закричал:

– Джейн, иди домой!

– Нет! Дядя Исайя… – Она с трудом перевела дыхание. – Несчастный случай… Саймон, он умирает! Он зовет вас.

На ней было ее обычное темное платье и плащ, но распущенные золотисто-рыжие волосы, спускавшиеся до пояса, поражали своим великолепием.

Сделав глубокий вдох, она выпалила:

– Идемте быстрее, вы сможете убить друг друга и завтра!

Саймон на секунду замер, потом отдал пистолет Нортону и быстро направился к лошади.

– Нет, ты не можешь улизнуть! Трус! – закричал ему вслед Макартур. – Я отхлещу тебя плетью!

Саймон резко развернулся.

– Я буду драться с тобой завтра, Макартур, и убью тебя. Убью с огромным удовольствием. А сейчас мне нужно к другу. – Он побежал, но, услышав за спиной тяжелое дыхание Джейн, снова остановился. – Так что же у вас случилось?

– Дядя… он застрелился. – Девушка подбежала к Саймону. – Он узнал про дуэль и решил драться вместо вас. Взял пистолет… и что-то, наверное, вышло не так.

– Старый дурак! – в отчаянии завопил Саймон, подбегая к своей лошади. Неужели Исайя действительно умирает?! Он с ненавистью посмотрел на Джейн, вестницу несчастья. – Сможешь ехать сзади?

Она посмотрела на лошадь.

– Не пробовала… – И тут же решительно добавила: – Конечно, смогу.

Саймон вскочил в седло, затем помог девушке. Забравшись на лошадь, она уселась по-мужски, нисколько не заботясь о том, что открыла колени. Но она ведь и прежде об этом не заботилась, когда бежала по дорожке… Что же случилось со скромницей Джейн?