Елена Свительская - Три мужа для Кизи. Книга 4

Юноша подхватил ткань от своих дхоти и кинулся прятаться за Садхиром.

– Оделся бы хоть, засранец! – проворчал старший музыкант, отворачиваясь.

Последний барабан упаковывая. К счастью, ткань для инструментов была большая и даже связанный узлом разорванный кусок не мешал.

– Но это ты купил девушку, чтобы стала женою для троих! – Мохан проворчал из-за Садхира. – И ты первым ей овладел! Чего уж теперь ворчишь?

Молодой йог вздохнул, но промолчал. Да уж, как б они ни ссорились из-за меня теперь – это начал Поллав. Всё началось из-за его жадности.

Старший муж бережно завернул уже барабаны, взял узел, выпрямился. Нагнувшись, подхватил свёрток с посудой. Огляделся – младший брат торопливо спрятался за спину среднего, подвернувшись под тяжёлый взгляд – и первым к деревне пошёл. Проворчал:

– Оденься! Сумасшедший!

Садхир, вздохнув, подхватил вину и свёрток с одеждой, что лежали близ нас.

Едва слышно сказал мне:

– Прости, – а взглянуть на меня не посмел.

Пошёл брата старшего догонять.

Мохан торопливо обвернул ткань вокруг ног и своего лингу. Я торопливо прошла мимо, к оставшимся свёрткам.

– Прости! – шепнул мне в ухо юноша, возникая у меня за спиной.

Я свёрток выронила. Моя одежда высыпалась. Только украшения были в отдельном свёртке, остались все вместе.

– Я не хотел тебя мучить, – едва слышно добавил бинкар, помогая мне быстро собрать, отряхнуть и свернуть одежду, – но я не хотел, чтоб Поллав был в эту ночь возле нас.

То есть… он меня так защищал?.. Таким безумным образом?!

Проворчала, впрочем, тихо:

– А если б он не возражал?!

– Я б расстроился, – Мохан вздохнул. – Я ж ревную. Но так я его из дома вытурил. Лучше, если они будут спать на улице, пока мы с тобой… – тут он запнулся и не договорил.

– Двигайтесь! – долетело издалека. – Живо!!!

– Хорошо! – бодро проорал Мохан. – Я начну с поцелуя!

И со смехом уклонился, когда я на него замахнулась свёртком. Потом мы повернулись к его братьям. Поллав только-только к нам обернулся. Мы с юношей невинно улыбнулись ему и сердито посмотрели друг на друга.

– Двигайтесь в деревню! – уточнил глава семьи и быстро пошёл от нас.

Младший брат усмехнулся.

Вздохнула и, последнюю чхоли поверх свадебной дупатты положив, туго завязала свёрток.

Уже на ходу – младший муж притихший шёл рядом со мной, отставая только на шаг – едва слышно сказала:

– Спасибо… – голос мой дрогнул. – Что они будут спать на улице.

Хитрец смущённо улыбнулся. Правда, смущённо. Будто и правда не хотел, чтоб его братья присутствовали при нашей близости, даже в темноте. Я вообще не понимаю, какой он на самом деле: безумно дерзкий или стыдливый и трусливый?..

– Только, знаешь… – добавил он тихо, внимательно поглядывая на братьев, идущих намного впереди нас. – Меня всё же смущает, что они будут во дворе лежать и что-то услышат.

Кровь опять прилила к моим щекам.

– Давай так?.. – юноша остановился. – Сначала мы просто сядем, я буду очень сильно пыхтеть, а ты – очень громко стонать. Я слышал, что люди в это время могут издавать очень громкие звуки, особенно, если им будет хорошо. И вот мы будем громко стонать и Поллав или ворвётся и прибьёт нас, или пойдёт погулять. Садхир тогда увяжется за ним, подальше от дома – он и сегодня страшно смутился, когда я на тебя полез. Эй, ты чего?..

Я согнулась, тихо хихикая. Просто… сама не знаю, что на меня нашло.

– Но ведь хороший же план? – не смутился младший муж. – Он только что показал, что не хочет на нас смотреть. Может, не захочет и слушать?.. А то я как-то смущаюсь при нём… даже если он будет в стороне.

Тут уже сама смутилась. Робко сказала:

– Да, лучше без него. Но ты уверен, что он уйдёт? Он был такой злой! Может, он нас убьёт?..

– Если он нас убьёт – сегодня и совсем – то дальнейшее нам будет всё равно, – грустно улыбнулся Мохан.

Я вздохнула. Да, не такой уж и плохой конец – умереть в объятиях приятного мужчины, после его ласк и поцелуев. Даже если нас убьёт другой, от ревности.

– И вообще, он сам виноват! – вздохнул бинкар. – Притащил красивую молодую девушку для троих. Неужели, он думал, что мы после такого будем тихо сидеть и спокойно ходить к тебе по ночам, каждый в свою очередь?!

– Эй! – прокричали спереди. – Поторапливайтесь!

– Тем более, ты у меня первая, – смущённо улыбнулся мне юноша. – Я никак не могу успокоиться!

На братьев покосился – те опять шли вперёд – и вдруг, потянувшись, осторожно меня в губы поцеловал, заставив вздрогнуть.

Я замерла. Сердце встревожено забилось.

– Я ревную, – грустно признался он, нахмурился, губу куснул. – Но Поллав тоже будет ревновать!

Обиженно сказала:

– Не надо меня использовать, чтобы играть со мной и его злить.

– Прости, – юноша виновато опустил голову, – я и сам не знаю, что на меня иногда находит, – робко голову поднял, заглянул мне в глаза, долго смотрел мне в глаза, потом едва слышно спросил: – Может, это любовь?..

Робко сказала, потупившись:

– Может…

Он не дал мне ничего сказать, снова потянувшись меня поцеловать.

– Эй! – возмутился Поллав.

Но он был уже далеко впереди.

Мохан фыркнул. Свёртки опустив, меня сгрёб в объятия, жадно поцеловав. У меня ослабели ноги. Сердце билось птицей, отчаянно рвущейся на волю. Но… но мне не так страшно было, когда меня целовал именно он. Даже… приятно…

Отпрянув так же внезапно, как и подошёл, Мохан со смехом бросил:

– А я буду быстрей! – и, цапнув свою ношу, кинулся бегом за братьями.

Я только улыбнулась. Я так бегать с вещами не могла. Просто пошла торопливо.

Кинув свёртки у братьев, юноша побежал ко мне, чтобы мои вещи у меня выхватить, перекружиться – я испуганно отпрянула – и броситься вперёд, хохоча.

Он, конечно, ужасный муж. Несносный. Но самый милый из всех троих. Самый ласковый. Уже за это я была ему благодарна.

Улыбнулась, пока далеко была от старшего мужа.

Всё-таки, Мохан нашёл способ выставить братьев ночью на улицу! И мне не так стыдно было. Хотя как он меня только что напугал, когда стал раздеваться и раздел меня! Мерзавец! Как только додумался?!

Кинжал мы зарыли в лесу. Как будто вместе с болтливостью Мохана: младший муж как-то неожиданно посерьёзнел и призадумался. То ли опять ревновал, то ли смущался выходить к людям и признаваться, что мы живём вчетвером, а то и ещё чего. Его и не поймёшь. Садхир с Поллавом тоже молчали.

В деревню мы пришли уже около полудня. Большая деревня – ещё лучше, чтоб затеряться. Дома простые. Нас никто не ждал. Поллав обошёл несколько заборов с краю, потом, шумно выдохнув – на что-то злился – провёл нас к колодцу. А оттуда ещё дальше, к большому дому, расположенному посреди деревни. Дети – два мальчика и три девочки – играли у ворот, рисуя палками разных зверей.