Дебра Дайер - Избранник из мечты [Невеста сердится]

Саймон приобрел этот дом и земли семь месяцев назад у одного члена палаты лордов, который предпочитал жить в комфортабельном доме в Кенте. До сих пор замок стоял незаселенным уже 20 лет и носил печать неухоженности.

Вряд ли этот дом можно было назвать красивым, и реставрация всех его восьмидесяти комнат могла занять около года. В лучшем случае. Без сомнения, родственники Саймона считают его чудаком. Но древние стены, так далеко рас положенные от суеты Лондона, устраивали его, как и имя, которое он дал своему дому, — Дрэгонвик.

Когда Саймон поднялся по широким каменным ступеням, ведущим к главному входу, Дигби открыл дверь. Сержант ушел в отставку, чтобы отныне служить у Саймона и выполнять роль мажордома. Сегодня выражение лица Дигби навело Саймона на мысль, что они подверглись нападению противника.

— О! Я рад, что вы вернулись, сэр.

Запах краски и опилок окутал Саймона, едва он вошел в дом. Звук молотка, вбивающего гвозди, раздавался в галерее и отдавался эхом в салоне и гостиной. На лесах, установленных в углу большого зала, лежал на спине человек, завершавший роспись потолка — сцену из греческого мифа.

— Дигби, вы выглядите так, будто в гостиной меня ожидает сам Наполеон.

— Не совсем Наполеон, сэр, но у вас гость.

Саймон нахмурился и подумал, что его брат приехал снова, По какой-то причине этот молодой человек решил, что его старший брат — герой, и теперь следовал за Саймоном, как щенок.

— Кто?

— Леди Геррит Уитком, сэр.

У Саймона перехватило дыхание. Вместе с леди Геррит нахлынули все воспоминания, которые он так старался забыть в эти месяцы. Воспоминания, от которых кровь закипала в жилах.

«Эмилия».

Он уехал на другой конец Англии, стараясь укрыться от нее и воспоминаний. Однако он не мог отрицать, что Дрэгонвик — это памятник тем мгновениям, которые они провели вместе. Удаленный замок для мужчины, лишенного счастья, которое он однажды испытал.

Саймон снял пальто и протянул его Дигби, не глядя и даже не задумываясь, ибо мозг был занят обдумыванием возможных причин визита графини Уитком. Почему леди Геррит приехала? Какие новости она привезла?

— Чай готов, Дигби?

— Я уже подал его леди, сэр.

— Хорошо. — Саймон пересек холл, чувствуя, что сердце стучит в унисон с молотками мастеров, и вдруг увидел гостью.

Леди Геррит стояла у одного из больших окон гостиной и смотрела на кучи прошлогодних листьев и голые кустарники в саду.

Он остановился у порога, сознавая контраст между ее бледно-желтым одеянием и запущенной гостиной. Выцветшие гобелены, изображавшие сцены из легенд о короле Артуре, покрывали дубовые стены. Изумрудный шелк на креслах и диванах времен королевы Анны был вытерт по углам. Безсомнения, он казался ей эксцентричным затворником, скрывающимся в заброшенном логове. Саймон вздохнул, внезапно подумав, что на самом деле может превратиться в такого отшельника.

Леди Геррит обернулась, и на ее губах появилась хитрая усмешка:

— Будет стоить большого труда вернуть этот сад к жизни, молодой человек.

— Хочу предупредить вас, леди Геррит, что моя семья уже исчерпала все аргументы против покупки этого поместья. — Саймон выдавил из себя улыбку, направляясь к ней и подавляя желание немедленно спросить ее об Эмилии. — Но я — безнадежный упрямец.

— Я всегда знала, что вы человек убеждений.

Леди Геррит поставила чашку на чайный столик из красного дерева, стоявший около кресла-качалки, и направилась к нему.

— А я всегда знал, что вы красивая и необычайно проницательная женщина. Он взял ее длинные, нежные руки и поцеловал их, улыбаясь, глядя прямо в глаза, золотые глубины которых напомнили ему женщину, все еще приходившую к нему во снах.

Леди Геррит ответила сердечным рукопожатием.

— Как вы тут, мой дорогой?

— Прекрасно. — Он взял ее под локоть и проводил до дивана, стоявшего у камина, — оазиса тепла и света в этом мрачном зале. — Я был занят делами отца и приведением в порядок этого замка.

Леди Геррит осмотрелась.

— Представляю, сколько труда и времени требует этот дом.

Саймон усмехнулся:

— Я собираюсь нанять кого-нибудь для внутренней отделки, когда рабочие закончат свое дело.

— Да, теперь ясно, почему вы не приезжаете в Лондон.

Дом и дела были причиной его нежелания бывать в Лондоне. Но имелись и другие причины, почему он уцепился за свои обязанности землевладельца.

— Я никогда не любил городское общество.

— Вы понимаете, что о вас говорят все в городе? Вы — герой войны, тайный агент Адмиралтейства. Вас называют «таинственным лордом». Каждая хозяйка хочет быть первой, кто пригласит вас на свой вечер.

— Разве вы прибыли сюда просто для того, чтобы рассказывать мне, что я стал предметом всеобщего увлечения?

— Нет. — Леди Геррит положила руки на колени. — Я проделала такой путь, чтобы пригласить вас ко мне на бал.

Саймон удивленно посмотрел на нее;

— На бал?

— Я устраиваю вечер в честь Анны двадцать шестого числа этого месяца и очень хочу, чтобы вы присутствовали на нем.

Саймон удивленно посмотрел на гостью:

— Вы хотите, чтобы я присутствовал на балу в честь Анны?

— Именно так. Если кто-то и сможет нарушить затворничество «таинственного лорда», так пусть это буду я.

В памяти всплыли слова Эмилии: «мы встретились на балу в доме моей бабушки в Лондоне». Прошла целая вечность с тех пор, как они оказались вовлечены в эту фантазию. Ах, как бы хотелось возродить эти мечты! И как это опасно! Слишком опасно. Совместная жизнь не может быть построена на фантазиях.

— Я не очень уверен, что это хорошая идея.

— Почему же?

— Было бы не совсем мудро воскресить Шеридана Блейка, — произнес Саймон с горечью в голосе. — Это может вызвать проблемы для всей вашей семьи.

— Чепуха! Благодаря лорду Пембертону Эмилия стала любимицей общества. Все хотят знать о ее участии в выслеживании преступников.

Саймон улыбнулся:

— Я рад слышать, что репутация Эмилии не пострадала.

— Все это только благодаря вашей помощи. Саймон отмахнулся от благодарности:

— Я тот, кто едва не стал причиной скандала.

— Это была не ваша вина.

— Я просто рад, что никто не пострадал из-за происков моего отца.

— Приезжайте в Лондон, Саймон. Приезжайте на мой вечер.

Саймон посмотрел на огонь, на красновато-золотистое пламя, так похожее на волосы любимой женщины. В Лондоне ему не удастся от нее спрятаться. Городское общество не велико. Понадобилось время, чтобы успокоить раны, которые остались в его душе. Он не хотел растравить их снова.

— Я не принимаю предложение — мне нечего делать в Лондоне.

— Нечего? А я думала, что у вас есть там кое-какие дела. Вас там ждут.

Саймон посмотрел на нее, старательно скрывая под маской бесстрастия свое нетерпение.