Тия Дивайн - Нескромные желания

Такой ее и любил Уильям.

И такой должна стать она, подумала Франческа, разглядывая себя в зеркале, как бы это ни противоречило ее натуре. И какова бы ни была цена.

Она готова на все.

Он всегда находил убежище в библиотеке, среди книг в кожаных переплетах, заполнявших тянувшиеся от пола до потолка полки.

Это было единственное место в доме, где он мог укрыться от пагубного влияния семьи, зная, что никто ему не помешает.

Но сейчас его беспокоила Сара Тэва.

Она оказалась совершенно не такой, как он ожидал.

Сдержанная, умелая, привлекательная, она перевернула все его представления о себе, и теперь Алекс не знал, что ему с ней делать.

Она вовсе не была грубой и вульгарной, как доносили его информаторы, когда Уильям сошелся с ней.

Не была она и наглой, вызывающей. Напротив, обладала изысканными манерами и отличным вкусом, недаром Уильям выбрал ее себе в жены.

Проклятие! Окажись она вульгарной дрянью, все было бы куда проще. По крайней мере, он смог бы понять, почему она танцевала обнаженная перед восхищенными толпами знати и черни.

Впрочем, зачем ему это понимать? Она такая, какая есть. Выставляет напоказ свои прелести, бесстыдно использует свое тело, чтобы получить то, что ей нужно.

Она получила Уильяма, накрепко привязала его к себе, к пульсирующему чувственному ритму своего роскошного тела.

Это невероятно. Эта женщина. Это тело. Ее острый язык, бездонные черные глаза, элегантный, таинственный вид.

Она непостижима. Леди в жизни, распутница на сцене.

Но именно такая противоречивость и привлекает мужчин, подумал Алекс со злостью.

Теперь уже ничего нельзя изменить. Жребий брошен. Он сам этого хотел.

– Она здесь?

Алекс резко обернулся. На пороге стоял Маркус в одеянии священника.

– Боже, Маркус, не подкрадывайся так ко мне! И вообще, что ты здесь делаешь?

– Ну, как выглядит это создание? – спросил Маркус, входя в комнату.

– Невероятно, – коротко ответил Алекс, отвернулся и уставился в окно.

– Она ужасна? Бедный Уильям. Ничего, Алекс, не тревожься. Я лично займусь спасением ее души.

– Она, скорее, развратит твою душу, – пробормотал Алекс. – Держись от нее подальше, Маркус. Сомневаюсь, что она мечтает об искуплении грехов.

– Спасение приходит туда, где его меньше всего ждешь, – напыщенно заявил Маркус. – Но я пришел сообщить тебе, что гроб с телом Уильяма стоит в церкви. Все сделано так, как ты велел.

– Благодарю.

– Она будет на службе?

– Будет.

– Матушка не придет.

– Обязательно придет, Маркус. – У Алекса не было на этот счет никаких сомнений. Что бы ни говорила Джудит, она поступит так, как положено.

Наступило молчание. Маркуса снедало любопытство, и Алекс хорошо понимал.

– Она вульгарна? Она прилично выглядит?

– Ты увидишь ее достаточно скоро, – ответил Алекс, отказываясь удовлетворить любопытство брата. – У тебя все, Маркус?

– Алекс...

– Больше говорить не о чем. Полагаю, тебе нужно написать проповедь, и ты не станешь злоупотреблять моим радушием...

Маркус хотел что-то сказать, но раздумал и отвернулся, потом снова повернулся к брату.

– Ты всегда поступаешь по-своему, не так ли, Алекс?

– Всегда, – ответил Алекс. – И тебе лучше помнить об этом.

– Мой дорогой Алекс, ты никогда никому не даешь этого забыть.

Стук в дверь разбудил Франческу, и она не сразу поняла, где находится.

– Мисс? – Голос был мягким, низким, женским. – Мисс, я пришла распаковать ваши вещи.

Служанка. Одна из многих, с которыми Франческу недавно знакомили.

Она выбралась из постели, открыла дверь.

– Прошу прощения, мисс... меня зовут Агнес.

– Да, конечно. Агнес. – Франческа с трудом соображала, но все же была уверена, что совершенно не хочет, чтобы бойкая Агнес рылась в ее вещах или в вещах Сары.

Глаза Агнес расширились.

– О, я разбудила вас, мисс?

– Да, я дремала. Я позову вас попозже.

– Прекрасно, мисс. – Агнес присела в реверансе. Франческа, захлопнув дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза.

О Боже. Теперь она уже полностью проснулась.

Все эти слуги. И все непристойные костюмы Сары. Что же ей с ними делать? А с одеждой Сары? Какая ужасная идея – привезти их с собой. Но еще хуже выдавать себя за Сару. Это просто катастрофа.

Ей не справиться с этим.

Франческа схватилась за голову. «Что бы сделала Сара? – спросила она себя и тут же ответила: – Сара победила бы врага. Взяла бы в свои руки бразды правления в доме, убежденная в том, что рождена для жизни в роскоши и праздности».

Почему, ну почему Уильям не поселился в этом доме наперекор всем? Миэр не смог бы ему отказать при остальных членах семьи, которые, по идее, должны были принять сторону Уильяма, обедневшего младшего сына, если даже не поддерживали его решения жениться на Саре.

Сара была артисткой. И могла сыграть роль любезной леди не хуже других.

Возможно...

Но не в этой одежде. Нет, надо спрятать эти вещи. Зачем только она привезла их с собой?

Это говорило лишь о ее наивности: не продумала заранее все до мельчайших деталей, с которыми ей придется столкнуться, коль уж решила выдать себя за Сару.

И не последнюю роль тут играла одежда. Миэр окончательно растерялся, увидев ее в подобающем случаю трауре, и всю дорогу никак не мог прийти в себя.

Он действовал ей на нервы своим пристальным вниманием, своим молчанием.

Молчание – тактика тирана; тетя Ида к ней часто прибегала. Франческа хорошо это знала. Кларисса очень переживала, а Франческа была счастлива, что не слышит упреков тети Иды.

Но в молчании Миэра таилась угроза. И Франческе приходилось заполнять паузу, в чем-то признаваться, защищать себя – Сару – чтобы он не сделал необоснованных выводов.

Общительная Сара именно так и поступила бы.

Но Франческа, использовала это молчание словно стену, отгородившись ею от оскорблений Мэра, от его яростного желания унизить Сару, за которую Франческа себя выдавала.

И теперь она пожинала плоды своего обмана. Одно дело – противостоять Миэру и совсем иное – оказаться со своей ложью в этом логове его родственников.

Какой же нелепой, опрометчивой была эта идея! Скорее всего, ее Кольм не имел никакого отношения к Саре, и устроенный ею маскарад оказался бессмысленным.

Нет... слишком много совпадений. Сначала Кольм поселил ее именно в этом пансионе, потом к ней врывается совершенно незнакомый человек и настойчиво интересуется им.

Да, но Сара... в этом и был камень преткновения.

Что, если это окажется ложным путем?

Кольм станет потешаться над ней. Он скажет: «Ты пошла на такое ради любви ко мне?» И полюбит ее за это...

Одежда... Она заставила себя вернуться к действительности. Нельзя терять время, мечтая о Кольме. Надо сделать что-то с одеждой до возвращения Агнес.