Дениз Домнинг - Весенняя страсть

Хью говорил грубо и презрительно: ни малейшего намека на былую страсть к Тильде не слышалось в его словах.

– Никакой, милорд, – с трудом выговорила Тильда. – Никакой выгоды.

– Правда, милорд, – поторопилась прийти на помощь подруге Николь, желая ускорить ход событий. – Мы с Тильдой очень близки с рождения. Она делает это только ради того, чтобы помочь мне. Это плата за мою любовь к ней.

Хью посмотрел на Николь пустым взглядом.

– Это создание никого не любит, кроме себя. На большее она не способна. Должен сказать вам, леди Эшби, наша встреча меня озадачивает. Ваш муж ни под каким предлогом не оставлял Эшби в последние несколько месяцев. Однако через пять дней после возвращения этой шлюхи он куда-то отправился по делам.

Николь судорожно соображала, отыскивая правдоподобное объяснение.

– Я уже говорила вам, всю зиму нас одолевали воры, вот он и сидел в Эшби. Теперь, когда воры ушли, наверное, навсегда, мой господин отправился по делам, которые накопились за долгое время.

– Звучит весьма убедительно, – Хью медленно кивнул. – Однако я все еще продолжаю сомневаться. Почему бы нам не подождать здесь примерно до середины дня? Чтобы я мог убедиться окончательно.

– Убедиться в чем? – Николь стиснула кулаки, едва удерживаясь от того, чтобы не закричать.

– Как в чем? В том, что ваш муж, миледи, не поджидает меня где-нибудь недалеко от места нашей встречи. Все очень просто: если Гиллиам Фицхенри там, то он не сможет выйти из ворот Эшби искать вас. – И Хью улыбнулся дьявольской улыбкой.

Николь призвала на помощь все силы, земные и небесные, чтобы сдержать крик отчаяния. Де Окслейд перехитрил их. Гиллиам приедет за ней, но с ним мало солдат, и он погибнет.

– Осберт, я думаю, мы возьмем еще одну заложницу, – сказал Хью, подняв брови.

– Сколько ты поставишь на то, что муж леди Эшби вот-вот появится? Погляди-ка, как внезапно она побледнела.

– Да, дядя, я думаю, ты прав, – заметил один из племянников, расхохотавшись.

Рыцарь пришпорил лошадь и остановился прямо перед Николь. Она постаралась скрыть свой страх за Гиллиама и казаться просто испуганной женщиной. Ей оставалось надеяться, что все же удастся усыпить их бдительность. Николь молилась о том, чтобы, когда придет время действовать, она оказалась хоть немного полезна своему мужу. Ах, если бы при ней были меч и кольчуга!

– Ну хорошо, хорошо, – прогремел густой голос Гиллиама из лога. – Посмотрите-ка, кого я вижу! Снова ты стоишь на моем пути, снова пытаешься украсть у меня жену! Но на этот раз ты умрешь, коротышка. Я тебе обещаю.

Николь осторожно выбралась из своего укрытия с мечом в руке.

– Отправляйся домой, Дикон, расскажи людям про битву, пускай сидят дома и не выходят. – Она нагнулась, подобрала полы юбки и заткнула их за пояс. Без кольчуги и щита ей придется сидеть под деревьями, пока идет бой, но если понадобится защищаться, она готова.

– Хорошо, миледи. – Парень вылез из кустов следом за хозяйкой.

Николь встала под гигантским дубом и посмотрела вверх, старательно вглядываясь в переплетение ветвей. Джоса на нижней ветке не было, он сидел на более тонкой, гораздо выше. Оттуда лучше было видно, и хотя мальчик выбрал ветку не слишком толстую, стоя на ней, он мог упереться ногой в ствол и натянуть тетиву.

Она осторожно выглянула из-за дуба, и ее сердце подпрыгнуло в груди: Гиллиам сидел верхом на вороном жеребце, шлем скрывал его лицо. С того места, где она стояла, Гиллиам казался невероятно высоким, с огромным мечом в руке, который он – держал перед собой, положив на холку коня.

Уитас возбужденно всхрапывал и ржал. Гиллиам выехал на луг. Люди Эшби выстроились в линию за его спиной. Овцы заблеяли и кинулись врассыпную, спасаясь от копыт лошадей. Николь одобрительно кивнула. Гиллиам собирался держать всех солдат де Окслейда на расстоянии полета стрелы Джоса. Парнишке уже удалось всадить одну в несчастного Осберта, и у него было их еще одиннадцать. И если у Джоса получится, он выведет из боя одиннадцать человек. А если одиннадцать отнять от сорока, останется двадцать девять врагов на двадцать воинов Эшби, включая Гиллиама. Это уже гораздо лучше.

Николь оглядела ряды Хью, отыскивая Тильду. Ее не было, и Николь тихонько помолилась за себя, за мужа и за подругу, чтобы все остались живы.

Когда Гиллиам оказался в пяти ярдах от противника, де Окслейд поднял руку. Один из его солдат протрубил в рог, подавая сигнал “к бою”, другие откликнулись. Они закричали во всю мощь легких и кинулись в атаку. Солдаты Гиллиама тоже закричали и смело бросились вперед, окружая врага.

Кто-то схватил Николь за руку. Она рванулась, чтобы освободиться, и чуть не уронила меч, прежде чем увидела, что это Джон.

– Пойдемте, вы встанете по другую сторону дороги, может, мы сможем остановить кого-то, кто попытается пробиться к лугу.

Она подняла голову вверх, чтобы предупредить Джоса, но мальчик уже целился в сторону луга. Они с Джоном сели на корточки по обе стороны широкой просеки, служившей для всадников самым безопасным выходом из леса.

Их первый враг появился, осторожно направляя коня сквозь густые деревья. Он не отрывал глаз от луга и не глядел по сторонам. Николь поднялась с мечом наготове. Хотя его грудь была хорошо защищена кожаным дублетом, ноги оставались уязвимыми, и она изо всех сил вонзила меч в бок лошади, целясь солдату в голень, чтобы покалечить его и сломать ребра животного.

Второй всадник не был столь осторожен, как первый. Он летел к ним галопом, в то время как раненая лошадь первого воина развернулась, страшно хрипя в агонии. Лошади столкнулись, всадник перевернулся через голову, свалился на дорогу и затих. Николь кинулась вперед убедиться, что солдат больше не сможет сражаться. Действительно, ее вмешательство уже не требовалось. Падая, солдат сломал себе шею.

Появился еще один, он громко и устрашающе вопил. Джон метнул в него большой камень; удар пришелся по голове, шлем покатился на землю Кровь хлестала из разбитого носа, мужчина выпал из седла и бесформенной кучей осел у копыт своей лошади. Та остановилась, задрожав от страха. Николь подбежала к раненому и решительным ударом добила его.

Трое из двадцати пяти солдат Хью, прятавшихся в лесу, были убиты. Еще один остался в гуще леса со стрелой в плече.

Ужасный крик Джона зазвенел над лесом, разрывая сердце. Так люди кричат перед смертью. Николь вскинула голову в отчаянии.

И тут на нее снизошло внезапное спокойствие. Все чувства, все желания ушли, осталось только одна мысль: убить Хью и его людей, отомстить за ребенка, которому пришлось пережить такое. Быстрыми шагами она направилась к лугу.

Там было полно людей. Одни верхом, другие пешие, третьи валялись на земле – им уже никогда не подняться. Овцы блеяли, мечи звенели, скрещиваясь, Уитас в ярости ржал. Крики дерущихся смешивались со стонами раненых.