Никки Донован - В оковах страсти

Проснувшись, он обнаружил, что находится уже не в ванне, а в постели, и со всех сторон его окружает кромешная тьма. Он стряхнул с себя остатки сна и осознал, что его руки связаны за спиной. Его сердце от испуга едва не выскочило из груди. Попытавшись сесть, он почувствовал, что ленты, которыми были стянуты его запястья, привязаны к стене. Ему удалось принять сидячее положение, но слезть с кровати он не мог.

На смену страху пришла ярость. Кто посмел его связать и держать в качестве пленника?

После кратковременной борьбы он уяснил, что путы достаточно крепки. Тяжело дыша, он затих. Только тут он почувствовал, что, кроме него, в комнате есть еще кто-то, и по его спине поползли мурашки страха. Что случилось? Он уснул в купальне собственного замка. Как сумел враг захватить его в плен? Что ему от него нужно?

Постепенно, когда сознание окончательно прояснилось и его нормальное восприятие мира восстановилось, он догадался, кто был рядом. Николь. В комнате витал знакомый, присущий ей запах. Его первым порывом было зажать нос, чтобы избавить себя от соблазнительного благоухания и пленительных воспоминаний, ему сопутствовавших. Как могла она сделать с ним такое? Как посмела удерживать его помимо воли? В его душу вкрались смутные подозрения, и к гневу примешалось чувство беспокойства. Может, она все же решилась от него избавиться? Может, она его похитила и поместила здесь, чтобы заморить голодом? Но она не смогла бы совершить все без помощи Рейнара. А его друг никогда не вступил бы» в заговор против него. Вероятно, здесь скрывалась иная причина.

Он попытался освободиться. Но чем сильнее он бился, тем очевиднее становилась тщетность усилий. Поражение привело Фокса в неописуемую ярость. Вдруг он почувствовал в комнате движение и настороженно замер.

Вспыхнул огонек. Кто-то зажигал в комнате свечи. Понемногу их пламя осветило знакомый интерьер его покоев. Но он по-прежнему не мог разглядеть ее, неясной тенью скользившую среди колеблющихся предметов. Ему хотелось крикнуть, чтобы она его развязала. Но он не до конца проникся уверенностью, что захватила его в плен Николь. Все вокруг казалось странным, нереальным. Зелье в вине угнетало его способность соображать, но обостряло чувства.

В комнате стало достаточно светло, но он все еще не видел своего захватчика. Судя по всему, это была она. Темная фигура приблизилась и замерла в нескольких шагах от него. Вдруг он осознал, что совершенно наг, отчего ощутил в паху пульсацию и прилив крови — его плоть восстала помимо его желания, он не мог контролировать реакции своего тела. От сознания того, что она смотрит на него, в нем после двух месяцев воздержания разгорелся пожар вожделения. С тех пор как во время ранения она взяла его естество в рот, физических отношений между ними не существовало. Жаркие воспоминания только подлили масла в огонь и сделали его плоть еще тверже.

Фокс в ярости стиснул челюсти. Он не хотел давать ей повод думать, что он испытывает к ней что-либо, даже если его чувства объяснялись обыкновенной животной похотью. Находившаяся рядом женщина была его врагом. Если бы только его предательское тело не подводило его!

Она приблизилась к нему и сбросила с головы капюшон, чтобы он мог увидеть ее лицо. Ему следовало напомнить, каким могучим оружием является ее красота. Чистые, исполненные совершенства черты ее лица уподоблялись отточенному клинку, пронзительные глаза поразительной красоты имели притягательную власть, а розовые, изысканной формы губы непреодолимо манили к себе, заставляя забыть обо всем на свете. В один миг она повергла его в замешательство, склонила и подчинила себе.

Николь вызывающе разглядывала его, упиваясь его наготой. Ее взгляд опалял, жег огнем его кожу, отчего кровь в его жилах закипала. Его чресла распирало от горячего, непреодолимого желания, а восставшая плоть вздымалась высоко и гордо. Она продолжала ласкать его взглядом, пока его телом не овладела лихорадка дрожи, а сердце не отозвалось тяжелыми ударами кузнечного молота. Его дыхание стало частым и прерывистым. Оказываемое женщиной воздействие еще больше разозлило Фокса, а злость только подогрела страсть. Никогда еще не испытывал он столь безудержного и неутолимого голода.

Он взглянул ей в лицо. Зрачки ее глаз стали огромными и черными, а губы слегка приоткрылись. Ее ноздри подрагивали от обуревавших эмоций. Она вспоминала, что и как он с ней делал, с каким мастерством дарил ей наслаждение. Он хотел уязвить ее, напомнить, как однажды подчинил ее своей воле, сделав беспомощной и слабой от желания. Но он знал, что сейчас он сам находился в безвыходном положении и не мог контролировать свою страсть. Его мужское естество крепло и раздувалось с каждой минутой все сильнее. Он боялся, что кожа не выдержит напряжения и вот-вот лопнет.

Она сделала глубокий вдох и сбросила накидку. Зрелище, представшее, его глазам, поразило его как громом. Он увидел на ней тонкий, полупрозрачный костюм сирийской танцовщицы. Ее стройное красивое тело соблазнительно просвечивало сквозь газовую ткань. Пока он пытался сообразить, откуда у Николь такой костюм, его тело изнывало от обрушившихся на него ошеломительных впечатлений: темнеющих кругов сосков, кремовых форм и тени лобковых волос. Все ее прелести, выставленные напоказ, в то же время оставались скромно прикрытыми воздушной тканью. Ее роскошные шелковистые волосы, заплетенные у висков в косы, чтобы не падали на лицо, струились вдоль тела, еще более усиливая ощущение загадочности, окутывавшей все, что укрыто от глаз и. вместе с тем доступно взору.

Он изнывал от желания, с каждым мигом набиравшего силу. Его самые смелые фантазии нашли воплощение. Экзотическое, знойное бесстыдство сирийской танцовщицы в сочетании с неприступной, королевской отчужденностью Николь. Она олицетворяла восточную богиню, сочетание секса и вожделения. Несмотря на гнев и ненависть, ему хотелось пасть перед ней на колени и боготворить ее.

Выражение ее лица сменилось на роковое и вызывающее. Она начала извиваться перед ним. Он наблюдал за ней как завороженный. Сирийская танцовщица двигалась с холодным расчетом, имея откровенное намерение разжечь в нем огонь, раздразнить его и выманить как можно больше денег из его мошны. Танец Николь был более выдержанным и загадочным.

Она закрыла глаза, словно, танцуя, предавалась охватившим ее ощущениям. На ее губах играла еле уловимая улыбка.

Она подошла к нему плотнее. Ее обдало его жаром. Ее ноздри уловили его запах: смесь настоянной на травах ванны и его мужского естества. Его теплое дыхание щекотало ее лицо. Она наклонилась над ним и взяла в руки его лицо, потом прижалась губами к его рту.