Оксана Ильина - Любовь, граничащая с безумием

Кэтрин только-только начала приходить в себя. Последние дни она находилась в беспамятстве, одолеваемая сильным жаром. Но снадобья лесника сделали свое дело и прогнали хворь. Сегодня девушка почувствовала себя немного лучше, но все еще не могла подняться с постели. Спина уже меньше беспокоила, так как мазь старика оказалась чудодейственной. И чем чаще тот ее наносил, тем меньше горела кожа. Дедушка пророчил скорое выздоровление, продолжая заставлять Кэтрин пить травяные настойки, от которых ее желудок начинал протестовать, а ноздри сжимало и щипало. И как бы снадобья ни были отвратительны, они все же придавали сил.

Утирая ладонью капли пота со лба, девушка лежала на боку и умиротворенно глядела в огонь, на котором варилась похлебка. Она не знала, из чего старичок готовил еду, который практически не покидал своего убежища, но выходило довольно вкусно. Кэт чувствовала себя беспомощной, не в состоянии помочь спасителю по хозяйству. Хотя тот всячески отвергал ее предложения, все же ей было неловко, ведь он столько для нее сделал.

Разливая похлебку по глиняным чашкам, дедушка снова рассказывал Кэт очередную необычную историю. Казалось, у него их был нескончаемый запас. Даже когда девушка находилась в бреду, слышала его поднимающие дух рассказы. Она прекрасно понимала, почему этот человек уединился в лесу, ибо за свою долгую жизнь он хлебнул горя куда больше, чем довелось ей. И потому уже не видел ничего хорошего в людях, однако и зла им не желал. Она бы с радостью разделила его судьбу и осталась в этом укромном месте, подальше от человеческой жестокости, да только отчего-то ей это казалось невозможным. Может, потому что чувствовала, что ее ищут…

Устроившись поудобнее на боку, Кэтрин с благодарностью приняла из рук старичка чашку с супом. Вдохнув пряный аромат, она почувствовала, что тело словно наполняется жизнью. Но только Кэт поднесла чашу к губам, как дверь в избу со скрипом отворилась. Вскрикнув, девушка выронила посуду из рук, в ужасе уставившись на Мишеля, застывшего в дверном проеме…

14 глава

Взгляд Мишеля полыхал яростью, которой он был готов испепелить беглянку. Собрав всю волю в кулак, мужчина подавил неистовый порыв придушить девчонку на месте. Она вжалась в постель, глядя на него расширенными от ужаса глазами, а ее побелевшие губы дрожали. Но его нисколько это не трогало. Только было граф хотел поднять ее, как заметил в углу старика, схватившегося за деревянный посох. «Значит, вот кто тот неизвестный спаситель служанки», – мелькнуло в голове у Мишеля.

Кэтрин испугалась, увидев, куда направил свой взор Мишель. Он с перекошенным от гнева лицом смотрел на лесника. В груди зародилась тревога, и девушка, преодолев свой страх, приподнялась, промолвив несмело:

– Гай ни в чем не виноват, я сама сбежала.

– Молчи, дитя, – смело произнес старик. – Не девичье это дело – мужчин защищать.

Мишель, с любопытством наблюдавший за развернувшейся картиной, наконец-таки решил войти в избу, и покосившаяся дверь за ним со скрипом захлопнулась.

– Мои люди сбились с ног, разыскивая тебя четвертый день подряд! – прорычал граф, проигнорировав слова старца.

– Явно не для того, чтобы сообщить мне о помиловании, – вздернув слегка подбородок, проронила Кэтрин. Откуда-то у нее появились силы духа противостоять тюремщику. Возможно, так сильно ее задело пренебрежение графа по отношению к добродушному леснику.

– Неужели после побега ты ожидала еще какого-то помилования? – холодно усмехнулся Мишель, прожигая ее взглядом.

– Ожидала? – иронично произнесла Кэт. – Громко сказано. Всего лишь молилась о справедливости. Но для нас, смертных, это, видимо, слишком великая милость.

– К твоему прискорбию, милосердие не является чертой моего характера, – бросил граф резко. – Ты сама пойдешь или тебя силой забрать отсюда?

– Не пущу! – воскликнул лесник, выставив перед собой кривой сук, как бы обороняясь. – Можете отсечь голову своему верному слуге, который знал вас когда-то добрым и справедливым мальчиком. Но девочку не пущу; она только сегодня переступила грань между жизнью и смертью. Не для того Господь даровал ей спасение, чтобы снова бросать в пекло.

Мишель задумался, вспоминая этого воинственно настроенного старика. Густая седая борода и добрые серые глаза. Такие глаза он видел лишь у одного человека в детстве…

– Староста Госстан? Вы ли? Сколько лет прошло, а мы все гадали, куда вы исчезли после того пожара, – не веря своим глазам, произнес Мишель. Он помнил сильного мужчину, который умело управлял деревней, находившейся неподалеку от замка. В детстве граф часто играл там с братом и восхищался добротой этого человека. Гай исчез после сильного пожара. Тогда выгорел склад со всем собранным урожаем, а крестьяне, ища виновного, свалили все на него. И теперь судьба вновь свела его со старостой, только почему-то столь странным образом.

– Много воды утекло, и вы, мальчик мой, я вижу, повзрослели, – ответил старик, вернув посох на прежнее место. – Так скажите мне, за какую провинность это дитя заслужило смерти?

– Смерти, старик? Отчего же. Ее участь еще не предрешена, – ответил Мишель, снова устремив взор к девушке, которая дрожащими руками прижимала к груди одеяло.

– Тогда позвольте мне излечить Кэтрин и приходите, как определитесь с ее исходом, – попросил лесник, внимательно вглядываясь в потемневшие глаза графа, словно пытаясь в них что-то разглядеть.

– Не могу, не хочется заново прочесывать весь лес в ее поисках, – резко отказал Мишель, намереваясь забрать девчонку.

– Девочку ноги не держат, разве сможет она убежать? Да и одеться ей не во что, – продолжал настаивать старик.

– Ничего, в одеяло завернется, отсюда до замка не так далеко.

– А придется – и голой потащите, только бы снова запереть в сыром подвале, – отрезала Кэтрин, понимая, что взывать к его совести бесполезно.

– Не сомневайся, потащу, – бросил, оскалившись, Мишель. – Поднимайся!

– Все хорошо, – прошептала Кэт, коснувшись руки лесника. Она не хотела, чтобы человек из-за нее попал в беду, поэтому решила пойти с графом добровольно.

Кэтрин, дрожа, попыталась подняться, но слабость в теле словно вжимала ее в постель. Резко дернувшись, девушка вскрикнула, почувствовав, как снова защипала спина. От острой боли потемнело в глазах, и они наполнились влагой. Она опять попыталась встать, но сил хватило лишь на то, чтобы сесть, оперевшись о стену.

– Хорошо, – выдавил Мишель сквозь зубы. – Лечите, но прежде я хочу поговорить с ней наедине.

Кэтрин опустила голову, не желая показывать графу появившиеся слезы. Она знала, что он передумал не из-за доброты душевной, а всего лишь от нежелания тащить ее на себе.