Оксана Ильина - Любовь, граничащая с безумием

– А теперь послушай меня внимательно! – грубо приказал мужчина. – Если только посмеешь сделать шаг из хижины, я не пощажу старика. Так что учти, его смерть будет на твоей совести!

– Я в этом не сомневаюсь, – прошептала Кэт, все же подняв голову. – Даже зверь пытается избежать смерти, видимо, лишь у меня нет выбора.

– Ошибаешься! – отрезал Мишель. – Твоя жизнь зависит лишь от тебя. Будь благоразумна и держи язык за зубами, тогда мне не придется тебя его лишать.

– А дальше что? – воскликнула она, устав от неизвестности. – Все равно вернете в замок, а там мне уж точно не избежать погибели!

– Я обдумаю это, – бросил граф, отвернувшись к выходу. – Но и ты не забывай моих слов, иначе тебя ничто не спасет!

15 глава

Граф возвратился спустя четыре дня, и Кэтрин чувствовала себя уже гораздо лучше. Он вошел в хижину, когда лесник отсутствовал, и, швырнув рядом с девушкой мешок, скомандовал:

– Одевайся!

Как только дверь за ним затворилась, Кэт выпотрошила содержимое мешка и обнаружила там одежду: теплое, шерстяное платье и чулки, а также громоздкие черные сапоги, принадлежавшие явно мужчине. Не спеша, Кэтрин оделась и оценила свой нелицеприятный вид: серое платье оказалось слишком коротко, а сапоги, наоборот, велики и неудобно болтались на ногах. Накинув на плечи теплый плащ, отороченный мехом, девушка направилась к выходу, подумав, что долго проходить не сможет в столь неудобной обуви. У двери она застыла и обвела комнату тоскливым взглядом, безмолвно прощаясь. Здесь ей было уютно и спокойно, а теперь впереди опять ждала неизвестность.

Во дворе Кэт обнаружила Мишеля, беседующего со старичком, и двух запряженных лошадей. Видать, поездка сулит быть долгой.

– Готова? – спокойно спросил граф, смерив ее хмурым взглядом.

– Вы вернете меня в замок? – вместо ответа поинтересовалась она.

– Раз готова, отправляемся, – бросил он, махнув головой леснику в знак прощания.

Кэтрин взглянула на старика и почувствовала, как больно защемило в груди. Пришло время расставаться, и вряд ли судьба сведет их снова. Девушка медленно подошла к дедушке и, склонившись, заключила его в крепкие объятия, прошептав:

– Спасибо вам за все.

– Храни тебя Господь, дочка, – расстроенно ответил тот.

Распрощавшись со спасителем, Кэт направилась к лошади, которая казалась для нее слишком высокой. Девушка не успела признаться графу, что совершенно не знает, как управляться с животным. У прислуги нет возможности обучиться верховой езде – это, как говорится, ни к чему. Но, видимо, Мишель и сам заметил ее растерянность, довольно спросив:

– Управляться с кобылой ты, похоже, не умеешь?

– Не умею, – честно ответила Кэт, и под пристальным взглядом ее щеки запылали.

Спрыгнув со своего коня, мужчина направился к девушке и в один миг помог ей взобраться на лошадь. Оказавшись в седле, Кэт вопросительно уставилась на графа, не понимая, что делать дальше.

– Держись крепко и постарайся не свалиться, – повелел он, вновь запрыгнув на своего жеребца.

Ей и впрямь ничего делать не пришлось, так как ее кобыла спокойно последовала за конем Мишеля. Оказавшись у окраины поляны, Кэтрин обернулась и в последний раз взглянула на лесника, махнув ему рукой. Душу раздирали тревога и печаль, и она прикрыла глаза, пытаясь скрыть набежавшие слезы. Граф намеренно не ответил, куда ее везет, и теперь ей оставалось лишь гадать, отгоняя от себя страшные мысли.

Где-то через час путники выбрались из леса. Полевая тропа приветствовала их порывом ледяного ветра. Кэтрин съежилась, пытаясь размять затекшее тело, которое без привычки сидеть в седле отзывалось ломотой в костях.

Оказавшись на ровной дороге, Мишель ускорил коня, и кобыла девушки послушно потрусила за ним. Кэт ухватилась пальцами за седло, пытаясь сидеть ровно, но это не сильно помогло, и она продолжала раскачиваться в такт хода лошади.

Вечернее небо затянули тяжелые тучи, и казалось, что оно вот-вот разверзнется дождем. Но первые капли упали на лицо Кэтрин лишь с наступлением сумерек. Промерзшая до корней волос, она плотнее закуталась в плащ. Мишель за время поездки не проронил ни слова, даже ни разу не обернулся к девушке. Словно он прекрасно знал, что та, не отставая, следует за ним. Конечно, так оно и было, чуть отставши, ее лошадь торопливо догоняла графа, будто бы боялась потерять из виду.

Когда ночь окутала землю черным ковром, Кэтрин почувствовала, что выбилась из сил. Каждая часть ее тела жутко ныла, и, вымокшая под мелким дождем, она, не переставая, дрожала. Зубы девушки непрерывно стучали, а заледеневшие руки уже не могли держаться за седло. И Кэт поняла, что в любую секунду может свалиться на землю.

Мишель вглядывался в даль, пытаясь, рассмотреть разбрюзглую дорогу, а позади до него доносились цоканье копыт и стук зубов. Натянув поводья, мужчина замедлил своего жеребца и обернулся. Девчонка, пошатываясь, дрожала в седле, и казалось, что вот-вот упадет. Неудивительно, ведь даже опытному наезднику сложно находиться длительное время верхом, да еще и в такую погоду, а что уж говорить о ней…

– Трррр, – шикнул он на коня, приостанавливая. Животное послушно замерло, молотя передними копытами по вязкой земле. Жеребец выдохся и тоже нуждался в отдыхе, но до постоялого двора оставалось еще несколько часов пути.

Когда кобыла служанки поравнялась с Мишелем, он лишь чудом поймал соскользнувшее вниз тело девчонки. Рывком граф пересадил ее к себе, услышав, как та жалобно застонала. «Только бы не разболелась снова», – подумал хмуро мужчина, ибо у него совершенно не было времени и желания возиться с ней. Усадив дрожащую девушку в седло перед собой, Мишель укутал ее собственным плащом, пытаясь согреть, и мокрая макушка обессиленно рухнула ему на грудь.

Кэтрин почти лишалась чувств, когда граф перетащил ее на свою лошадь. Его пальцы до боли сжали заледеневшую руку, и девушка не смогла сдержать стона. Оказавшись в седле перед ним, Кэтрин спиной почувствовала крепкое мужское тело и хотела было возразить, но сил на это, увы, не осталось. А когда она ощутила теплый кокон из плаща графа, то и вовсе лишилась чувств, уронив голову ему на грудь. Сознание вернулось довольно быстро Девушка очнулась оттого, что ее ступни горели огнем. Во время дождя в слишком широкие сапоги попала вода, из-за ночного мороза превратившаяся в наст. Пальцы ног онемели, и казалось, потеряли чувствительность, лишь пятки и икры еще чувствовали болезненные рези…

– Жива? – спросил Мишель, наклонившись к ней.

– Кажется, я обморозила ноги, – прошептала слабым голосом девушка.

– Этого еще не хватало, – выругался мужчина, остановив лошадь.

Он торопливо спрыгнул с коня, и Кэтрин, лишившись его теплого тела, почувствовала, что снова замерзает. Граф же тем временем, не церемонясь, стащил с ее ног сапоги и вылил из них воду.