Сабрина Джеффрис - После похищения

Его улыбка тотчас же померкла.

– Вы кровожадная маленькая плутовка...

– Я просто хочу справедливости, вот и все. – Она немного помолчала. – А что касается моей уверенности... Видите ли, я знаю, кто вы такой, потому что у меня вполне достаточно доказательств.

– Неужели? – Он посмотрел на нее с некоторым удивлением.

– Кажется, вы говорили, что ваш брат получил образование за границей?

Он молча кивнул.

– И даже не в английской колонии, а в Женеве, где говорят по-французски, – продолжала Джульет.

– Его обучали на английском, – возразил барон. – У него были лучшие учителя.

– Но это было уже после того, как ему исполнилось тринадцать. Вы же сами говорили, что ранние годы он провел в бедности. Следовательно, ваш брат должен говорить с акцентом. И скорее всего у него не очень-то хорошие манеры.

– Не очень хорошие манеры? – Барон нахмурился. – Почему вы оскорбляете членов моей семьи?

– Видите ли, мой похититель прекрасно говорил по-английски и обладал прекрасными манерами. Как и вы, милорд.

Он вышел из-за стола и подошел к ней почти вплотную.

– Возможно, вам изменяет память, леди Джульет. Или, может быть, вы вспоминаете его именно таким, чтобы как-то оправдать ваше опрометчивое решение сбежать с ним.

Джульет едва не задохнулась от гнева. Как он смеет делать такие намеки?!

– Это не единственное мое доказательство, сэр. Сегодня утром, когда вы рассказывали нам вашу историю, я еще кое-что заметила.

Он усмехнулся и скрестил на груди руки.

– Неужели? Я весь во внимании, леди Джульет.

– Во-первых, у моего похитителя такая же манера одеваться, как у вас. Он одевался скромно и неброско. Кроме того, он сказал, что служил в армии. А ваш брат был моряком. Так почему же моему похитителю не сказать, что он моряк? Зачем ему понадобилась эта ложь?

– О... все очень просто. Если бы Морган признался, что служил во флоте, за ним потом было бы легче проследить, верно?

– Почему же он тогда не скрывал свое имя, когда говорил с контрабандистами? Очевидно, он не боялся, что его выследят.

На челюстях барона заиграли желваки; он явно нервничал.

– Боюсь, я не могу этого объяснить. Так же как не могу объяснить, почему он похитил вас и почему уехал за границу. Если бы вы потрудились поделиться со мной своими соображениями на сей счет, я был бы чрезвычайно вам признателен.

В том-то и проблема – не было у нее никаких догадок или предположений. Так же как и у Гриффа.

– Не стесняйтесь расспрашивать людей в городе, – продолжал лорд Темплмор. – Они скажут вам, что я находился именно здесь, в Шропшире, когда мой брат связался с контрабандистами. По крайней мере до августа – в августе я уехал в столицу, чтобы заняться кое-какими делами.

И тут ее осенило.

– Но как узнать, что это были действительно вы? Может быть, Морган занял ваше место, появляясь на публике, пока вы находились в Суссексе. Потом вы выяснили, как назывался корабль, сообщили брату, и он отлыл на нем.

Барон тяжело вздохнул – так вздыхают люди, уставшие от споров с глупцами.

– Зачем мне оставлять здесь брата, которого я едва знаю? Для чего мне все это? Полагаете, я большой любитель приключений? Господи, зачем мне вообще связываться с контрабандистами? Или, может быть, вы думаете что я таким образом нажил состояние? В таком случае поговорите с моими слугами. Они вам обо всем расскажут и вы поймете, что я не делал ничего противозаконного.

Он был чертовски логичен, и это раздражало. Вероятно, его слова должны были ее убедить, однако не убедили, она чувствовала, что именно он ее похитил. Она просто знала это.

– А каковы другие ваши «доказательства»? Они вряд ли имеют значение, – ответила Джульетт. – Вы ведь игнорируете те доказательства, которые вам не нравятся.

Он улыбнулся ей, и на сей раз его улыбка была вполне сикренней.

– А вы игнорируете мои объяснения.

Но Джульет не собиралась сдаваться.

– Тогда объясните мне вот что, милорд... Мой похититель прекрасно разбирался в оружии – так же, как и вы. Он даже узнал мэнтоновское ружье, хотя видел его издали.

– Ужасно не хочется разочаровывать вас, миледи, но это смог бы любой военный человек. А мой брат, как я уже говорил вам, несколько лет служил во флоте.

– И все же... Он прекрасно владел оружием, и вы тоже весьма в этом преуспели, не так ли?

– Значит, вы видели, как брат стреляет? Он стрелял в человека или по мишени?

Она вспомнила, как Морган выстрелил в потолок из песчаника. Причем выстрелил таким образом, что потолок рухнул прямо перед ними, а весь остальной туннель не разрушился. Впрочем, это могло оказаться и случайностью.

Джульет молчала, и барон с усмешкой проговорил:

– Выходит, вы исчерпали все свои доказательства? Или есть еще?

– Есть еще... одно. Запах... Ваш и его. От вас пахнет точно так же.

Себастьян разразился хохотом.

– Вот это забавно! Значит, от меня так же пахнет? Смею заметить, миледи, что от многих мужчин так пахнет. Очевидно, вы слишком редко общаетесь с мужчинами, если запах – ваше самое весомое доказательство.

Джульет в раздражении топнула ногой.

– Как смеете вы смеяться надо мной, негодяй?! После того, что вы сделали...

– Я не сделал ничего, леди Джульет. – Он приблизился к собеседнице еще на полшага и теперь нависал над ней, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. – Простите мне мой смех, но все ваши намеки – это просто безумие. Я понимаю, что вы жаждете мести, но вы хотите обрушить вашу месть на невиновного. Вам следовало бы нападать на тех негодяев, которые пытаются вас опорочить. Постарайтесь узнать, что это за люди. И не мстите брату покойного.

– Дело вовсе не в мести! – воскликнула Джульет. – Я хочу знать правду, вот и все! Я хочу знать, почему вы сделали это и какую цель преследовали. Думаю, у меня есть право это знать, ведь именно мне придется страдать от последствий.

Барон со вздохом кивнул:

– Да, у вас действительно есть право знать... Но я не могу вам ничего сообщить. Я не имею ни малейшего понятия, почему мой брат так поступил.

Этот человек слишком раздражает ее, чтобы верить ему. Как смеет он отрицать ее слова?!

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом она вдруг опустила голову и пробормотала:

– Конечно, вы правы, милорд. Я хватаюсь за соломинку. Но это только потому, что я очень расстроилась... Ужасно сознавать, что я уже никогда не увижу вашего брата и не смогу заставить его заплатить за то, что он сделал.

– Неужели все и впрямь было так ужасно? – Фальшь в его голоса исчезла, и теперь он говорил серьезно, почти мягко. – Вы же сказали, что он не... не посягал на вашу честь.

Она преувеличенно тяжело вздохнула и утерла несуществующую слезу.